Глядя на девочку, Кит нахмурился:

– Я не собирался брать вас в заложницы. Не с таким оружием. – Он закинул меч – а на самом деле обычную тяпку – на плечо. – Это была игра. И бой на мечах – игра. Я бы не причинил вам вреда. Идите спокойно домой.

– Простите, – сказала Вайолет.

– За что?

Она прикусила губу.

– За то, что испортила вам игру, случайно узнав вашу тайну.

Кит был уверен, что больше никогда ее не увидит.

Впервые заметив ее в окне, он подумал, что она калека. Потом он решил, что она, должно быть, наследница, которую привезли сюда из Лондона и держат заложницей в надежде получить за нее выкуп. Никто в здравом уме не стал бы искать пропавшую девочку в Манкс-Хантли. Через несколько недель он заключил, что ее заперли в доме в наказание за то, что она не слушалась родителей. Ему даже стало ее жалко. Он много всего передумал до того момента, как она стала ему другом.

И ни одно из его предположений не оказалось верным.

Через три дня Эмброуз раскрыл тайну Вайолет и Элдберта. Эмброуз заподозрил, что эти двое что-то затевают, и его сильно задело то, что его не позвали. В конце концов, Эмброуз считал себя здесь полноправным хозяином, ведь ему никто не был указом, кроме его матери, которую он боялся до полусмерти, и еще соучеников, чьи постоянные издевательства наполняли его стыдом и злобой.

С ним едва не случился гневный припадок, когда он узнал, что Вайолет и Элдберт не только пробрались на запретную территорию церковного двора, чтобы найти себе там приятеля – мальчишку из работного дома, но и что этот мальчишка взялся учить неповоротливого Элдберта фехтованию. Вайолет сидела на могильной плите – ни одна приличная девочка до такого бы не додумалась – и плела венки из клевера, собранного со склона оврага.

Худой светловолосый мальчик заметил Эмброуза первым. Он враждебно прищурился, словно знал, кто такой Эмброуз, что, наверное, было правдой. Затем он принял воинственную позу, словно собирался вызвать его на дуэль.

– Что ты здесь делаешь? – надменно осведомился у Эмброуза Элдберт – до сих пор он никогда не позволял себе говорить с ним подобным тоном.

Что-то изменилось. Нет. Все изменилось. Вайолет и Элдберт всегда играли только в те игры, которые предлагал Эмброуз. Но сейчас Вайолет плела венок для мальчишки-оборванца, бедняка, ничтожества!

– Что ты делаешь? – воскликнул Эмброуз, выпучив глаза. – Почему ты водишь дружбу с этим…

– Он Рыцарь непобедимого меча, – пояснила Вайолет. – А тебе запрещен вход в это королевство, если ты не поклянешься соблюдать его законы.

– Законы? Законы? Я должен соблюдать законы, установленные нищим? Нищим, который, – лицо Эмброуза побагровело, – носит мои брюки, украденные с бельевой веревки! – Эмброуз чуть было не подпрыгивал от возмущения. – Идите домой вы оба, или я расскажу маме, что вы тут делаете.

– Нет, – в один голос ответили Элдберт и Вайолет.

– А если ты скажешь матери, – добавил Элди, – твой друг попадет в беду.

У Эмброуза едва не отвалилась челюсть, когда он заметил, что нищий мальчишка потянулся за шпагой, лежавшей на могильной плите.

– Элдберт, это же шпага твоего отца! – воскликнул он. – Это…

– Если хочешь быть с нами, тебе придется пообещать хранить нашу тайну, – тихо сказала Вайолет. – Правда, Кит?

Но Эмброуз и Кит ее не слышали. Они смотрели друг другу в глаза. Кто знает, чем бы все это закончилось, если бы не Элдберт.

– Если ты сохранишь нашу тайну, – сказал он, – Кит научит тебя драться, и никто больше никогда тебя не обидит.

– Но я же не смогу носить меч в школу.

– Есть и другие способы постоять за себя.

Эмброуз вернулся на следующий день и принес с собой две рапиры отца.

Тем летом они собирались вместе почти каждый день и, разбиваясь на две команды, искали сокровища по составленным Элдбертом картам. Но единственным настоящим сокровищем, которое они обрели, стала их дружба. Вайолет придумывала зачарованные королевства и рисовала своих друзей, раздражаясь из-за того, что мальчики редко сидели спокойно. Кит учил Эмброуза обращаться с оружием, и еще он учил его драться – как наносить удары и от них уворачиваться. Эти навыки он до совершенства отработал во дворе работного дома. Эмброуз наконец сумел поставить одному мальчишке в школе синяк под глазом и пусть с неохотой, но признался в том, что благодарить за это должен Кита.

«Вот она, наша команда – четверо верных друзей», – удовлетворенно думала Вайолет, сосредоточенно трудясь над эскизами. Пять, если считать мисс Хиггинс, которая проводила с Вайолет еще больше времени с тех пор, как узнала, что ее каменщик в сентябре женится не на ней, а на другой девушке.

Однажды Кит утратил бдительность. Стремясь поразить своих новоиспеченных зрителей собственным мастерством, он так увлекся, что потерял счет времени. Когда гувернантка Вайолет позвала свою подопечную в дом, Кит обнаружил, что сумерки уже наступили, а он собрал с поля всего несколько камней.

Теперь его точно не пустят к туннелю, и он навсегда утратит привилегию пользоваться подземным ходом. А он бы этого не хотел. Не хотел еще и потому, что из-за этого мог потерять общество Вайолет. А он очень дорожил их дружбой.

Сейчас же, чтобы не опоздать во «дворец», ему придется возвращаться лесом. И хорошо бы успеть вернуться до ужина. Хотя ужин – слишком громко сказано. Все, на что он мог рассчитывать, это всего-то на миску отвратительного пойла. Если его отсутствие обнаружат, порки не избежать. И пороть его будут до тех пор, пока вся рубашка не пропитается кровью.

Пробираясь ко «дворцу» по лесу, Кит понял, что за деревьями кто-то есть. Впереди он услышал шепот и замедлил шаги. Нужно спрятаться. И лучше всего в ветвях раскидистого дуба. Оттуда его никто не снимет.

Забравшись на дуб, Кит стал ждать. Вот черт. Он насчитал троих незнакомцев в густом подлеске. Причем, как он понял, охотились не на него.

На тропинку вышел джентльмен средних лет в коротком плаще с тростью под мышкой. Судя по всему, джентльмен наслаждался неспешной прогулкой и понятия не имел о том, что в засаде его поджидают трое. Кит мог бы предупредить, но кто знает, не донесет ли потом этот джентльмен на него надзирателям.

Ему ничего не оставалось, кроме как, скрестив пальцы, наблюдать, как разбойники будут обчищать карманы джентльмена от всего того, что он по глупости прихватил с собой в лес.

«Это не твое дело», – сказал себе Кит.

Трое вышли из укрытия, производя при этом не меньше шума, чем стая диких вепрей. Один ударил джентльмена в живот, другой напал на него со спины. Третий, у которого был мясницкий нож, ударил его по коленям.

«Живого его не оставят», – подумал Кит.

– Эй, свиньи! – крикнул Кит раньше, чем успел осознать глупость своего порыва, и полез в карман за камнями.

Он бросал камни резко и метко. Трое разбойников оказались очень удобными мишенями, когда подняли головы, чтобы разглядеть, где он прячется. Так же поступил и джентльмен, которого собирались ограбить. Но при более пристальном рассмотрении он оказался совсем не таким беспечным и беспомощным, как решил Кит вначале.

Взгляд его словно пригвоздил Кита к месту. Он смотрел на него так, словно узнал. Конечно, сейчас было уже слишком поздно отступать. Придется влезть в драку. Но лучше уж пострадать так, чем позволить, чтобы тебя публично выпороли во дворе работного дома.

Кит встал во весь рост, балансируя на ветке, и приготовился к прыжку. Не успел он спрыгнуть на землю, как заметил серебряную вспышку – это трость джентльмена превратилась в шпагу очень грозного вида.

В сгущающихся сумерках мелькнул клинок, и рука первого грабителя окрасилась в алый цвет. Не прошло и минуты, как разбойники бросились наутек.

– Жалкие трусы! – весело воскликнул Кит. – Дилетанты.

– Верно, – согласился джентльмен.

Чувствуя, как по спине бегут мурашки от страха, Кит все же обернулся, чтобы посмотреть на джентльмена.