– Тебе нравится, как звучит «сэр Кристофер Фентон и леди Фентон»?

Вайолет подняла на него глаза, не в силах скрыть счастье, которое испытывала от сознания того, что Кит получил заслуженную награду.

– Не могу представить, кто в мире достоин этого больше, чем ты, Кит. Но если честно, я не сомневалась в том, что ты рыцарь, с того момента, как я увидела тебя в церковном дворе.

Он улыбнулся ей, и запах розмарина, запах воспоминаний, казалось, сделался еще острее.

– И ты была той прекрасной дамой, за которую я сражался и которую хотел завоевать. – Он взял ее за руку, и пальцы их переплелись. – Иногда я придумывал счастливый конец моей жизни. Я представлял, что у меня есть родственники, которые меня найдут. Но я даже представить не мог, что все будет так хорошо, как случилось в жизни.

– Может, они найдут тебя, Кит.

Он засмеялся:

– К тому времени у нас уже будет своя семья.

Домой на Рождество в Манкс-Хантли. Когда-то Кит и подумать не мог, что такой день настанет. И конечно, он не мог представить, что вернется в то место, которое хранило самые сильные его воспоминания, будучи сэром Кристофером Фентоном. Он стоял у ворот в сад, через которые когда-то пронес Вайолет, чтобы, как он тогда боялся, больше никогда ее не увидеть.

Он прислушивался к голосам друзей и родных, его родных, и чувствовал, как оковы прошлого рассыпаются в прах.

– Я потеряла подарок, который приготовила для Элдберта, – сказала Вайолет, такая красивая в своем алом платье и алой шубке на фоне белого снега. – Я знаю, что оставила его у двери, а теперь его нет.

– Он не пропал, – сказал Кит, убирая руки в карманы, чтобы избежать искушения прикоснуться к ней. Несмотря на то что она была его женой, ему приходилось подавлять определенные побуждения в присутствии посторонних.

– Я помогал Твайфорду грузить вещи в экипаж до того, как мы отвезли пироги и подарки в работный дом. И он позаботился о том, чтобы дети первыми получили то, что им привезли.

Дочь Уинифред выскочила из задней двери дома и побежала через сад. Спустя пару секунд баронесса и Уинифред, в теплых салопах и шалях, вышли из парадной двери, готовые ехать на рождественский ужин к лорду Чарнвуду.

– Элси, остановись! – закричала Уинифред. – Не смей выходить из сада без меня.

– Я всего лишь хотела со склона оврага посмотреть на церковный двор, усыпанный снегом.

– Одной я не разрешаю тебе туда ходить, мисс! – в тревоге воскликнула Уинифред. – И где твои перчатки?

Элси метнулась к садовой калитке, обогнув Кита и Вайолет.

– Снег идет! – Она подняла к небу лицо и высунула язык. – Я люблю зиму. Я люблю снег.

– Тебе не понравится твоя отмороженная попа, если ты поскользнешься на льду, – крикнула ей вслед баронесса. – Смотри под ноги, дитя мое. Где моя трость?

– Вот она, перед вами, мэм. – Кит шагнул к баронессе и взял ее под руку.

– Как это любезно с вашей стороны, сэр Кристофер. А как же Вайолет?

– У меня еще одна рука есть, – ответил он, бросив взгляд на жену.

Франческа одобрительно на него посмотрела:

– И что вы будете делать, когда на свет появится ваш ребенок?

Кит улыбнулся:

– Посажу его на плечи.

– У тебя сильные плечи, – сказала Вайолет, взяв мужа под руку. – Под стать твоему характеру.

Кит ничего не сказал, но взгляды, которыми они обменялись, могли бы растопить весь снег, что падал с неба. Кит услышал позвякивание упряжи в зимней тишине и голос напевавшего Элдберта, сидевшего на козлах своей тряской кареты.

Твайфорд и слуга Элдберта, укутанные, словно собирались на Северный полюс, а не в соседский дом, ехали, пристроившись на задке экипажа.

Кит задержался на пороге дома виконта Чарнвуда, пропуская вперед остальных гостей. Но Вайолет остановилась в дверях и посмотрела на мужа с тревогой:

– Что ты забыл?

Кит покачал головой:

– Ничего. На самом деле я кое-что вспомнил. Заходи, не стой на холоде.

– Ты… О! – Она засмеялась, и лицо ее прояснилось. – Те штаны.

– Да. Преступник вернулся на место преступления. С тех пор я тут ни разу не был.

– Ну что же, Эмброуз ждет тебя в холле, и, если тебя это утешит, он полностью одет.

Кит поднялся по ступеням к двери и схватил ее за руку.

– Это первое настоящее Рождество в моей жизни. Семейное Рождество.

– Подумай о том, что будет на следующий год, – прошептала Вайолет, когда они вошли в дом, окунувшись в предпраздничную суету.

Кит окинул взглядом всю счастливую толпу гостей и усадил Вайолет с ее тетушкой перед камином, в котором весело потрескивал огонь. Здесь было тепло от улыбок, жара поленьев и множества горящих свечей, лучившихся каким-то по-особенному теплым, рождественским светом. Слуга принес ему кружку горячего вина с пряностями, и он с удовольствием выпил его за здоровье всех присутствующих.

– Элдберт трудится в опекунском совете дома для бедняков, – сказал Эмброуз, поднимая кружку. – Ваше здоровье, сэр Кристофер.

– И ваше, милорд.

– Дело в том, – говорил доктор Томкинсон своему сыну и еще одному гостю, подходя поближе к очагу, – что никому не нравится идея строительства школы рядом с кладбищем или, упаси Бог, на нем.

– Когда наконец будет ужин? – с порога осведомился один из сыновей Чарнвуда.

Его мать, леди Чарнвуд, вздохнув, поднялась из кресла:

– Не пускай сюда этих слюнявых псов, Паркер. Где твоя гувернантка?

– Мы заперли ее в каретной. Мы можем выйти погулять?

– Конечно, нет, – сказала леди Чарнвуд. – Вы должны оставаться на кухне, где тепло.

Уинифред появилась в дверях за спиной Паркера.

– Я присмотрю за ними. Пусть немножко погуляют в саду.

– Может, мне пойти с вами? – спросил Элдберт. – Паркер, ты когда-нибудь охотился за сокровищами?

– Ужин подадут через два часа, – сказала леди Чарнвуд, явно обрадовавшись предложению Уинифред и Элдберта. – Я хочу, чтобы все были за столом вовремя. Вы меня слышите, Элдберт?

– Давай посмотрим, найдется ли у твоего отца в кабинете компас, – сказал Элдберт, явно ее не слыша.

– Кто-то должен выпустить гувернантку из каретного сарая, – заметил доктор Томкинсон.

– Ты уверена, что не хочешь глинтвейна, Вайолет? – спросил Эмброуз. – У нас еще есть ромовый пунш и лимонад, если хочешь.

– Я, пожалуй, выпью лимонаду.

– Что за божественный запах? Это, случайно, не сладкий пирог с изюмом и миндалем? – спросил Кит.

– У нас есть еще и жареная индейка, и оленина, и пудинг с изюмом, – сказала леди Чарнвуд.

– Что это за грохот доносится из каретной? – спросил доктор Томкинсон.

И вдруг разом Кита накрыло теплой волной. Он подошел к окну. Элдберт решительными шагами мерил сад. Впереди бежали мисс Хиггинс, Элси, Лэндон и Паркер. Кит засмеялся и обернулся, увидев, как привстала из кресла Вайолет. Она сама излучала свет и еще множество свечей, отбрасывая тени на темно-красные стены, окружали ее своим сиянием. Кит и Вайолет вместе смотрели вслед удаляющимся фигуркам, пока те не скрылись из виду за снежной пеленой.

– Они когда-нибудь найдут сокровище? Как ты думаешь? – спросила Вайолет.

– Почему нет? – Он наклонил голову к ее голове. – Я нашел, – сказал он. – Я нашел тебя.

– Подними глаза, – прошептала Вайолет.

– Это не ветка ли омелы над нами? Надеюсь, что это она, потому что мне отчаянно хочется тебя поцеловать, и я знаю, что это неприлично.

Она улыбнулась. Глаза ее лукаво поблескивали.

– Даже не смей. Посмотри на каминную полку. Ты помнишь…

– Нет. Я ничего не в состоянии вспомнить, когда ты вот так мне улыбаешься.

– Кит.

Он поднял глаза, узнав две шпаги, что занимали почетное место на стене.

– Очень мило, – сказал он, встретившись с ней взглядом. – Но я все еще хочу поцеловать свою жену.

Еще одна семья прибыла в гости, и вскоре в доме уже яблоку негде было упасть. Кто-то начал игру в шарады, которая резко прервалась, как только объявили, что подан ужин.