Годфри вынул из кармана увядший букет:

– Вот возьмите. Эти цветы лучше всего символизируют мои чувства к ней.

– То есть ваши чувства недолговечны, как срезанные цветы?

– Не придирайтесь к словам. Я пострадавшая сторона.

– Возьмите любого из нас – стоит копнуть чуть глубже, и вы наткнетесь на скелет в шкафу. Что заставило вас явиться в ее дом без приглашения?

Годфри отвернулся, и Кит сразу увидел, что Годфри правды не скажет.

– Я встревожился, когда никто не открыл мне дверь. Леди Эшфилд нездоровится последнее время, а Вайолет, вместо того чтобы ухаживать за тетей, предпочитает заниматься благотворительностью.

– Вам должно быть стыдно, сэр Годфри. Разве можно осуждать леди за то, что она делает добро другим.

– Но она не леди, вот в чем суть. И ей безразлично то, что она своим обманом разбила мне сердце.

– Вы сказали, что она сама не знала о своем прошлом.

– Фальшивое насквозь, это ее прошлое! Кто мог бы вообразить, что за столь приятным фасадом скрывается грех, а добродетельность ее не более чем притворство!

Кит чувствовал, что в нем закипает гнев.

– А кто мог вообразить, что вы жаба, недостойная ее доверия?

Годфри судорожно сглотнул:

– Вы же не ждете от меня, чтобы я на ней женился после того, как узнал о ее позорном происхождении?

– Ква-ква, – тихо сказал Кит. – Надеюсь, никто не наступит на вас до того, как вы покинете эту комнату.

– Но… – Годфри удивленно округлил глаза. – Я не могу расторгнуть помолвку, не возбудив сплетен.

– И чего вы ждете от меня? – жалостливо поинтересовался Кит. – Впрочем, у меня есть предложение.

Годфри побагровел от ярости:

– Вы намекаете на то, что мы должны драться на шпагах?

– Так вы предпочитаете пистолет?

– Я пришел к вам за сочувствием, Фентон.

Кит бросил цветы в мусорную корзину. Действительно ли баронесса держала Вайолет в неведении? И вообще не выдумка ли все это?

– Единственное, в чем может выражаться мое сочувствие, – сказал Кит, провожая Годфри до двери, – так это в совете: идите отсюда как можно быстрее. Боюсь, если вы задержитесь, я не смогу избавить вас от скандала.

Годфри закрыл глаза.

– Я думал… Мне бы почти хотелось, чтобы вы и она…

Кит замер.

– Продолжайте.

– Чтобы и вас миновал скандал. – От волнения дыхание его участилось, стало хриплым. – Вы никому не расскажете? Это останется между нами, Фентон?

– О чем вы?

– Я не могу допустить, чтобы кому-то стало известно о причинах, побудивших меня расторгнуть помолвку. Наши отношения должны прекратиться тихо, без скандала.

– С чего вы решили, что можете мне доверять?

– Потому что вы человек чести, а я жалкий трус.

Улыбка Кита была хищной.

– При одном условии.

– Я приму любое, – сказал Годфри. Лицо его сделалось серым, он стоял, прижимаясь спиной к двери, словно боялся, что упадет, если лишится опоры.

Кит вздохнул. Как бы ему хотелось забыть о том, что в его жизни только две вещи имеют значение: Вайолет и его честь. Он не мог дальше измываться над Годфри, как бы этот подонок того не заслуживал.

– Я сохраню вашу тайну…

– Да благословит вас Господь, – выдохнул Годфри, сжав ладони под подбородком в молитвенном жесте.

– Не святотатствуйте!

– Так все-таки вы ставите условие?

– Мое условие, – процедил Кит, – чтобы вы никогда не отзывались о Вайолет дурно. Более того, вы должны забыть о том, что вообще были с ней знакомы. Чтобы вы больше никогда не переступали порог ее дома. Я найду способ вас убить, если вы скажете о ней хоть одно дурное слово.

Годфри кивнул:

– Я знал, что вы поймете.

– Я понимаю, что вы идиот. – Кит локтем отодвинул его от двери, чтобы ее открыть. – Ни слова никому. И, Годфри…

– Да?

– С сегодняшнего дня вы исключены из академии. Без возмещения внесенных средств.

Годфри юркнул за дверь, едва Кит ее открыл. Он вышел из фехтовального зала с мрачным видом, провожаемый угрюмыми взглядами однокашников.

– Ну? – с вызовом бросил им Кит. – Что стоите, словно оловянные солдатики? Скрестить шпаги!

– Фентон.

Кит обернулся на голос Уинфилда.

– Что еще?

– Как давно вы знакомы с Пирсом Кэрроллом? – спросил Уинфилд, когда они встретились возле лестницы.

– Месяцев шесть, самое большее – семь. А в чем дело? И где он?

Оба они, и Кит, и Уинфилд, обвели взглядом помещение, но так и не увидели франтоватого брюнета, способного перемещаться со скоростью молнии.

– Он ушел, – констатировал Уинфилд.

– И что там насчет Пирса?

– Мне он не нравится. Я ему не доверяю. Он вынашивает в отношении вас какие-то темные планы. Вы знали, что он француз?

– Я слышал, что он говорит по-французски, но я и сам время от времени говорю на этом языке. Фехтовальные термины придумали французы, и всякий человек с серьезным подходом к этому искусству должен рано или поздно выучить их, или…

– Пирс Кэрролл – имя вымышленное. Его зовут по-другому. Я думаю, что он что-то скрывает о своем прошлом.

– Я тоже не слишком горжусь своим происхождением.

– Но ваше прошлое не тянет вас назад. Вы поднялись выше его.

Кит покачал головой:

– Я всегда имел преступные наклонности. Они у меня и сейчас есть. И я знаю грешников больше, чем могу сосчитать. Но милостью Господа и благодаря вмешательству отца я избежал тюрьмы и виселицы. Так кто, по вашему мнению, Пирс?

– Я увидел фамилию Суби на письме, которое выпало из кармана его сюртука, когда мы фехтовали с ним в последний раз. Я бы даже ничего не заподозрил, если бы он не схватил его так, словно боялся, что его могут заметить.

– Де Суби. Вы уверены?

– Да.

Кит молча снял со стены шпагу, висевшую над полкой, заваленной рапирами.

– Мой отец, – сказал он наконец, – имел одного заядлого врага – шевалье де Суби, у которого был сын на несколько лет меня старше. Я мог бы догадаться в тот день, когда наблюдал за тем, как Пирс мечет ножи, что он не тот, за кого себя выдает.

– Вы думаете, он вернется?

– Непременно, – с уверенностью ответил Кит.

– Когда?

– Когда я меньше всего буду этого ожидать.

– Что я могу для вас сделать? – спросил Уинфилд.

– Присматривайте за Вайолет, если меня отвлекут другие дела. Позаботьтесь о ней, пока я буду делать то, что мне придется делать. Я приму вызов от сына шевалье, и право выбора оружия будет за ним.

В эту ночь Вайолет уснула на кровати тетушки, у Франчески в ногах, а когда открыла глаза, увидела, что тетя склонилась над ней с улыбкой.

– Просыпайся. Нам надо выбрать наряды, которые ты возьмешь с собой на праздник. Не стоит откладывать сборы до последней минуты.

Вайолет потянулась и почувствовала непривычную легкость, словно с плеч ее свалился тяжелый груз, который она таскала на себе всю жизнь. И…

– Откуда взялись эти розы? – воскликнула она. Вся комната была уставлена вазами с розами на длинных стеблях. Воздух был насыщен ароматом романтики. – Дом стал похож на оранжерею, – задумчиво протянула она. – Кто нам их прислал? Не… не Годфри? О, только не говори мне, что он хочет получить второй шанс.

– Это был не Годфри, – с усмешкой заверила ее Франческа. – Их прислал твой таинственный рыцарь. И должна признать, он выбрал верную тактику.

– Записка была?

– Да. Он просит о встрече со мной в том загородном доме, куда мы приглашены на праздник.

– И?

– Поживем – увидим.

Несмотря на пережитую драму, предшествующую расторжению помолвки, Вайолет очень ждала праздника. Ей не терпелось встретиться со старинными друзьями, пусть даже мисс Хиггинс будет с ними только душой. Вайолет написала ей перед отъездом из Лондона, спросив, могут ли они встретиться, чтобы попить чаю и поговорить, когда они вернутся в город. Впрочем, сейчас Вайолет больше думала о том, что ждет ее на празднике – танцы, общение с Китом. К счастью, ей не приходилось больше скрывать то радостное волнение, с которым она ждала встречи с Китом. Как же сильно ей хотелось его увидеть!