– И как она поступила?

– Что она могла сделать? Мои родители отправили ее к старшей кузине «в ссылку», и я поехала с ней, чтобы люди подумали, будто мы вместе поехали к заболевшей родственнице заботиться о ней. И наша кузина нашла людей, которые согласились взять тебя на воспитание.

Вайолет смотрела на нее во все глаза, но, кажется, признание не сильно ее потрясло. Она не задавала больше никаких вопросов, сразу все приняв на веру. Может, она уже давно подозревала нечто в этом роде.

– Я могла оказаться в сиротском приюте, – сказала Вайолет.

– У тебя были родственники, – возразила Франческа. – Я была на несколько лет старше Анны Марии, и я бы никому не позволила отдать тебя чужим людям. Барон ухаживал за мной в это трудное, ужасное время. Я вышла за него за два месяца до твоего рождения, и он согласился, чтобы мы стали твоими приемными родителями.

Вайолет выдохнула.

– Я всегда чувствовала, что со мной что-то не так. И теперь я знаю, что именно. Неудивительно, что ты за меня переживала. Я не леди, я незаконнорожденная самозванка.

– Даже если ты испытала большое облегчение, не стоит так явно это демонстрировать, – сказала Франческа и засмеялась, несмотря на то что на глазах ее еще не высохли слезы.

– Но мне действительно стало легче. Мне не надо делать вид, словно я живое воплощение женских добродетелей.

Тетя ее шмыгнула носом.

– Не пугай меня! Ты ведь не хочешь сказать, что теперь готова пуститься во все тяжкие? Только посмей!

– Я не леди, – задумчиво протянула Вайолет, и на ее губах заиграла улыбка. – Я могла бы начать свой жизненный путь в сиротском приюте. И могла бы быть сейчас куртизанкой.

– Вайолет!

Вайолет прикусила губу.

– Пожалуйста, не расстраивайся. Извини, я же несерьезно. Но… Мне не стыдно. Бедная моя мать, как, должно быть, она меня ненавидела!

– Не смей даже думать так! Она любила тебя и до самой смерти переживала, что тебе придется нести груз ее грехов.

– Я не принадлежу к так называемому высшему обществу.

Франческа неодобрительно нахмурилась:

– Об этом никому знать не обязательно. Твой дядя похлопотал, чтобы документы твои были в порядке. У нас есть свидетельство о браке твоей матери с никогда не существовавшим джентльменом. Надо сказать, ему пришлось дать крупную взятку, чтобы о твоем рождении сделали соответствующую запись в книге записи актов гражданского состояния.

Вайолет взглянула на тетю:

– Тебе следовало рассказать мне об этом гораздо раньше.

– Вам следовало бы рассказать мне, – прозвучал голос, подобный громовому раскату. Сэр Годфри в гневном порыве распахнул дверь. – Такие вещи джентльмену следует знать прежде, чем он возьмет в жены невесту сомнительного происхождения.

– Как вы смеете, – сказала Франческа, силясь подняться с кресла.

Вайолет вскочила и обняла тетю за плечи, побуждая ее оставаться на месте.

– Не вставай, тетя Франческа. Я не хочу, чтобы ты расстраивалась.

– А как же я? – возмутился Годфри. – Здесь хоть кому-нибудь есть дело до того, что меня обманули?

– Боюсь, что нет, – ответила Франческа.

Годфри шагнул к Вайолет с перекошенным от презрения лицом:

– Я мог бы догадаться обо всем, когда увидел вас на балу. Как вы танцевали! Вы прирожденная развратница.

Вайолет смерила его надменным взглядом:

– Если вы скажете что-то подобное еще раз, я вас ударю. Я не шучу, Годфри. У меня от природы горячая кровь, и если вы меня доведете… Ну, вам лучше не знать, что я могу сделать.

Годфри попятился.

– Я… я думал, что женюсь на настоящей аристократке. Что, по-вашему, я должен сказать, если меня спросят, почему мы расторгли помолвку?

– Не знаю, Годфри. – Вайолет стало его даже немного жаль. – Это даже к лучшему, что вы сейчас обо всем узнали.

Он схватил трость.

– Только подумать, сколько денег я потратил на цветы, чтобы произвести на вас впечатление!

– Цветы произвели на меня впечатление, Годфри. Но ваша мелочность оттолкнула.

Он повернулся и оказался лицом к двери, в которой стоял Твайфорд. Брови дворецкого были вопросительно приподняты.

– Вы уходите, сэр?

– Задерживаться не собираюсь!

– Годфри…

Он оглянулся в гневе:

– Что еще?

– Вот. – Вайолет вытащила из вазы уже наполовину увядший букет и сунула в карман его сюртука. – Нам чужого не надо.

С этим Годфри ушел.

– Какая дикая выходка, Вайолет. – Франческа первой нарушила молчание. – Жаль, что я сама не положила этому конец.

После одиннадцати вечера завсегдатаи паба на углу рядом с фехтовальным салоном высыпали на улицу, чтобы развлечься бесплатным представлением. Более обеспеченные зрители наслаждались шоу, комфортно устроившись в своих экипажах. Всегда приятно понаблюдать за тем, как маэстро тренирует своих учеников. Веселый звон клинков, глухой топот ног по деревянной лестнице – учитель засекал время с помощью секундомера, заставляя учеников бегать на скорость, и, перекрывая этот шум зычным голосом, по-дружески покрикивал на учеников. Все это создавало у присутствующих, включая и самого маэстро, приподнятое настроение.

Впрочем, дружеское расположение Фентон испытывал не к каждому студенту, хотя и старался со всеми держаться ровно. И молодой человек с землисто-серым цветом лица, который сейчас, нахально расталкивая локтями толпу, пробирался к двери фехтовального салона, вызывал у Кита далеко не дружеские чувства.

– Да поможет мне Бог, – пробормотал Кит.

Герцог Уинфилд, бывший ученик и старинный приятель, потерявший в прошлом году отца и за три года до этого жену, оглянулся с веселым недоумением.

– А, к нам явился галантерейщик. Он какой-то бледный. Похоже, он ищет жилетку, в которую можно выплакаться. И боюсь, маэстро, на роль жилетки он выбрал вас.

– Прекратите, – сказал Кит с натянутым смешком и повернулся к лестнице, делая вид, что не заметил Годфри, который, спотыкаясь и ничего не замечая вокруг себя, шел прямо к нему. Что, черт возьми, случилось с ним на этот раз? Вид у Годфри был такой, словно он проглотил смертельную порцию яда.

– Смотрите, куда идете, Годфри! – крикнул ему кто-то из фехтовальщиков. – Я чуть было не снес вам голову.

Годфри подошел к Киту и вытер платком лицо.

– Мастер Фентон, нам надо поговорить наедине.

– Не сейчас.

– Именно сейчас.

– Не…

– Это насчет Вайолет. Я должен поговорить с вами один на один.

Кит остановил секундомер.

– Проходите в мою уборную. Но клянусь, это в последний раз. – Он поднял глаза на высокого мужчину, что стоял у двери, внимательно разглядывая кончик своей шпаги. – Позвольте нам пройти, Пирс.

– Прошу. – Пирс церемонно открыл перед ними дверь и, пропустив Годфри с Китом в дом, захлопнул ее с громким стуком.

– Так в чем дело?

– Я узнал правду о своей невесте.

Герцог Уинфилд, прищурившись, смотрел на черноволосого мужчину, который стоял в другом конце комнаты, небрежно прислонясь спиной к двери в уборную.

Брюнет спокойно встретил взгляд герцога и усмехнулся. Оба молчали. Уинфилд не скрывал своей неприязни к Пирсу. Пирс первым отвел взгляд и, поигрывая шпагой, неторопливо направился к выходу. Проходя мимо Уинфилда, Пирс с покоробившей герцога фамильярностью заметил:

– Я думаю, Годфри сам себе вырыл могилу.

– Это не наше дело.

– О, разумеется. Я бы никому, кроме вас, не стал этого говорить. Я знаю, что Фентон может вам доверять.

– Да, – отвернув лицо в сторону, сказал Уинфилд. – Если будет нужно, он может доверить мне и свою жизнь.

Кит смотрел на кинжал, лежавший на туалетном столике за спиной Годфри. Пусть кинжал был бутафорским, но никогда еще Кит не испытывал столь сильного искушения применить его по прямому назначению.

– Зачем вы вообще стали подслушивать? – брезгливо поморщившись, спросил он.