Май Пастораль Торжествуй, веселый Май! Развевай Над землею стяг лазурный И рукою щедрой лей Нам елей Ласки нежной и безбурной. Брось на внешний луг покров Из цветов, Облети вокруг беседки, Где к жасмину льнет сирень, И одень Млечно-белым пухом ветки. А когда луна взойдет И вздохнет Ночь, печали убаюкав, Пусть рассыплет средь ветвей Соловей Перекатный жемчуг звуков. Позабыв тогда про сон, На балкон Выйду я, ему внимая, Душу с ним свою солью И спою Светлый гимн во славу Мая! >Декабрь 1909 Ревность лешего Ужален я злою змеею – Змеею любовной тревоги, И вою, и вою, и вою В своей одинокой берлоге. Замолкну, замру на мгновенье: В лесу помертвелом все тихо, Но где-то в глуши, в отдаленьи Смеется с другим лешачиха. С другим лешачиха смеется, С другим забавляется милым, И кровь моя синяя льется, Как адское пламя, по жилам. И снова ужален тоскою, Завидуя сладким утехам, Я вою, я вою, я вою – И лес откликается эхом! 29 января 1910 Москва Корни и цветы Сок цветочный пьян и лаком, Воздух негой напоен. Над атласно-алым маком Вьется желтый махаон. Синий бархат волкобоя Обольщает пчел и ос, И ласкают волны зноя Стебли трав и ветки роз. Веткам любо, но в затворах Слышен ропот под землей: То корней угрюмых шорох, Ждущих влаги дождевой. Если б вы могли – о, корни! – Хоть однажды увидать Красоту лазури горней, Вы не стали бы роптать. Жить хотите вы? Но верьте, Что мудрей живут цветы, Отдаваясь вечной смерти За мгновенье красоты! 15 января 1910 Москва Смерть цветов След дождя ночного высох, Засинели небеса, И на вянущих нарциссах Серебром зажглась роса. Но цветы бесстрастны, немы, Клонит им головки сон, Не прельщают диадемы Тех, кто Смерти обречен. Чья их нежность обласкает, Чем обманет прах земной, Если Вечность обещает Им отраду и покой? Хмару жизни прояснила Смерть немеркнущим лучом; Громче птиц поет могила Упоительный псалом. И в безгорестной истоме Умирают лепестки, Утопая в водоеме Смертно-радостной реки! 28 января 1910 Август Цветок пылал — и где же? К. Бальмонт, «Август» Дыханьем горьким Август выжег Печать предсмертья на полях И пламя листьев ярко-рыжих Затеплил в вянущих лесах. Он, пышность нивы златоризой Мукой летучей распылив, Навел — в садах — румянец сизый На кожу яблоков и слив. И дав созреть плодам тяжелым, Как победитель, он стоит, Подставив солнечным уколам Своей прохлады стойкий щит. Он жар смирил и, строгим пленом Казня лучи, воздвиг туман… Но — почему-то, — сходен с френом Его ликующий пэан. Чужда веселых упований Его напевов красота, И блещет прелесть ярких тканей, Как на покойнице фата! 17-19 января 1910, Москва Сентябрь Сонет Повеяло дыханьем Сентября, Прошла пора весенних ароматов! Позднее с каждым днем встает заря, И все грустней звенят часы закатов. Прощальным шорохом наш слух даря, Летит к земле листок, златисто-матов, Земля лежит, спокойно, не творя, Ростки семян в груди до срока спрятав. Не льнет по вечерам рой мошек к окнам, Не улыбается в саду цветок нам. Порою солнечный заблещет луч И снова тонет в бездне облаков он: И скована лазурь печалью туч, Как юный схимник власяницей скован. Декабрь 1909 Поздний грач Подморозило – и лужи Спят под матовым стеклом. Тяжело и неуклюже Старый грач взмахнул крылом. Дожил здесь он до морозов, Дотянул почти до вьюг И теперь почуял позыв Улететь на светлый юг. Клюв озябшей лапкой чистя, Он гадает о пути, А пред ним влекутся листья И шуршат: «Прощай! Лети!» Декабрь 1909 |
