Красный флот Когда свергал тирана с трона Познавший истину народ, То поднял красные знамена Всех раньше доблестный наш флот! Когда ударила по нервам Волна восстания господ, Примкнул к рабочей массе первым Все тот же доблестный наш флот! Когда позвал могучим зовом Товарищ Ленин нас вперед, То всюду в Октябре суровом Шел во главе восставших флот! И ныне ты в стране свободной Стоишь, как вольности оплот, Наш пролетарский, благородный, Наш закаленный в битвах флот! Знамена пламенные веют, И верит трудовой народ, Что тронуть нас враги не смеют, Пока на страже Красный флот! <1921> Харакири Совершу я нынче харакири, Потому что умер мой микадо: Ничего мне более не надо В опустелом человечьем мире. Двадцать лет я верным был солдатом, Двадцать лет держал в руках винтовку, – А сегодня сяду на циновку И умру я с солнечным закатом. Нож – остер. Забрызжет кровь фонтаном. Я не знаю страха и сомнений. Я умру свободно, без мучений – И пойду по запредельным странам. За вождем влеком нездешней силой, Без него считая жизнь позором… И не раз «банзай!» воскликнет хором Молодежь над тихою могилой… ноябрь 1921 Без выхода Она – красивая, но глупая, Мне с нею скучно стало жить, И, сладострастно тело щупая, Я не могу его любить. Упав на дно нечистой похоти, Я после гадок сам себе И при ее беспечном хохоте Я шлю проклятия судьбе. Но как ударить правдой грубою Вот в эту ласковую грудь? И силы нет терпеть безлюбую, И силы нет, чтоб оттолкнуть! 17 апреля 1922 Петербург Мужику Мы дохнем без хлеба, без дров и продуктов, Мы гибнем в своих городах! Оскаливши зубы и злобно захрюкав, Нас топчет деревня во прах! Картины и книги, дворцы и музеи Для темного пахаря – вздор, И наши затеи, и наши идеи Он давит ногами, как сор! Но мы передохнем, а ты – одичаешь, Ты шерстью, как зверь, обрастешь, По-волчьи завоешь, по-песьи залаешь, На брюхе червем поползешь! Рассыплются прахом Кремлевские башни И рухнет Казанский собор, Но ляжет за это на русские пашни Всегдашний, всесветный позор. 9 июля 1922 Петербург Слава работе …так тяжкий млат, Дробя стекло, кует булат. Пушкин Телу больно, томит его холод, Покрывает расчесами грязь, А разруха свой гибельный молот Вновь и вновь поднимает, смеясь. Ни дровец, ни обеда, ни мыла, Превратилось в лохмотья белье И стучит напряженно-уныло Ослабевшее сердце мое. Но свежа голова, как бывало, И застывшими пальцами я Сделал выписок нынче немало Со старинных страниц «жития». И за мирной работой моею, В даль прошедших веков уносясь, Чистой радостью я пламенею, Забывая и холод, и грязь! <1922> Петербург (Главы из поэмы) День и ночь в гранит прибрежный Плещет волнами Нева, Пред закатом свет свой нежный Солнце льет на острова. Всюду – памятники, арки, Блещет бронза, мрамор, сталь, Пароходы, лодки, барки Бороздят речную даль. Окна пышных магазинов Разукрасили купцы, К ним толпою, рты разинув, Липнут дамы и глупцы. С визгом мечутся моторы, Стройно мчится ряд карет, В час вечерний тешит взоры Голубого газа свет. В ярких залах ресторанов Вплоть до самого утра Слышен легкий звон стаканов, Звуки песен, струн игра. А по улицам столицы В этот поздний час ночной Ходят толпами блудницы, Манят в бездну за собой. И едва они с панели Уплывут куда-то прочь, Смотришь: выси посветлели, Умереть готова ночь. С первым проблеском рассвета Город снова зашумит, За каретою карета Вновь меж улиц заскользит. Зазвенят звонки трамвая, Грязь забрызжет из-под шин, И опять толпа, зевая, Соберется у витрин. <1922> * * * Чичерин растерян и Сталин печален, Осталась от партии кучка развалин. Стеклова убрали, Зиновьев похерен, И Троцкий, мерзавец, молчит, лицемерен. И Крупская смотрит, нахохлившись, чортом, И заняты все комсомолки абортом. И Ленин недвижно лежит в мавзолее, И чувствует Рыков веревку на шее. <1926> |
