Песенка 1-я Вечерняя Весел вечер за бутылкой Искрометного вина, Полон я любовью пылкой, А Беккина уж пьяна! К черту узы узких юбок, Сладок тела зрелый плод! Из бутона алых губок, Как пчела, сосу я мед. Смех Беккины все счастливей, Поцелуи горячей, И движенья торопливей, И дыханье тяжелей… Песенка 2-я Предрассветная Стекла окон побелели Пред Мадонною лампадка Гаснет, выгорев до дна. Разметавшись на постели, Спит моя Беккина сладко, Зноем ласк утомлена. Мне ж не дремлется, не спится; Впился в сердце жгучим жалом Неутомный Купидон. И чтоб больше не томиться, Я – к устам припавши алым, Прерываю милой сон! Песенка 3-я Повседневная Сидя на моих коленях, Мне Беккина говорила: «Что ты, милый, нос повесил?» Отвечал я: «Нету денег! Коль взяла б отца могила, Стал бы счастлив я и весел! Но надежд на это мало: К жизни хрыч прилеплен плотно, – И Амуру не слуга я!..» Но Беккина хохотала, Как ребенок, беззаботно, Розы тела обнажая. ПЕСЕНКА 4-я. РАЗЛУКА О, час печали! Любовь умчали ручьи разлуки! От жгучей муки, от яда скуки цветы завяли, Мой дух распяли и сердце сжали мне злые руки. О, боль разлуки! Рыданий звуки гортань разъяли! Я проклинаю, я презираю свою кручину: Я гордо стыну и сердце в льдину я превращаю, Я замираю… Но вспоминаю опять Беккину, Очей пучину… и грудь… и спину… И вновь рыдаю! ноябрь, 1909, Москва Danse Macabre Звуки музыки смеются, В рюмках искрится ликер, И к устам уста влекутся, И во взоре тонет взор. Миг счастливый! Миг блаженный! Хмель волнует мозг и кровь, Я покорный, пьяный, пленный, Твой – продажная любовь! Рюмки сброшенной осколки С юбкой взвившейся летят, И на ярко-красном шелке Капли винные дрожат. И на жгучий мрамор тела Опуская жадный взор, Я бестрепетно и смело Отдаюсь тебе, позор! Свет неясный тихо льется Из дрожащих канделябр, За стеной канкан смеется, Мы танцуем danse macabre! Октябрь 1909 В амбаре Под нами золотые зёрна, В углах мышей смиренный писк, А в наших душах непокорно Возносит похоть жгучий диск. Нам близок ад и близко небо, Восторг наш хлещет за предел, И дерзко вдавлен в груды хлеба Единый слиток наших тел! 20 октября 1906, Москва У ДАНТИСТКИ Посв. А.М.У. A me venga mal de dente JacoponedaTodi Сижу я в кресле, голову откинув. В ее руке стальной пинцет блестит, И тонкий запах девственных жасминов Вокруг нее по комнате разлит. Как будто червь мне злобно гложет челюсть, Но – сквозь туман и огненную боль – Ее движений замечаю прелесть И черных кос сверкающую смоль. Она – к моим губам приблизив руки, – Вонзает в десны мне бесстрастно сталь: И сладок мне укол, желанны муки, И пытке злой отдать себя не жаль! О, если б, крылья тяжкие раскинув, Повисла надо мной навек болезнь, И я впивал бы аромат жасминов, И сердце пело бы признанья песнь! 7-10 января 1910 Москва, Арбат В час разлуки Посв. Вс.И.Попову В час нежеланный, ненужной разлуки Душу пронзила тоска. Я целовал его белые руки, Узкий рукав сюртука. С трепетом сердца больного не сладил И не удерживал слез; Он мне задумчиво, ласково гладил Пряди волнистых волос. Остры, но сладки любовные муки! Если бы вечно я мог В час нежеланный, ненужной разлуки Плакать у ласковых ног! Январь 1908 Ночь Греха Ночное солнце – страсть! В. Брюсов Полночный мрак разверз объятья, И в душу грешная мечта Льет яд запретного заклятья, И манит думу нагота. К теням, бесстыдным и красивым, Прикован мой горящий взгляд, И я лежу над черным срывом, Безумной жаждою объят. И вот над ложем исступлений, Залитых заревом стыда, Взошла участница радений – Злой Извращенности звезда. Бушует Страсть, горит пожаром, Лик Одиночества сожжен, И – предана ночным кошмарам, Душа впивает жгучий сон… …Рассвет заглянет бледнолицый Под мой увянувший покров – И буду я немой гробницей Бесстыдных дум и чадных снов, И буду я туманной тенью Меж лиц и призраков бродить И ночи ждать, чтоб наслажденью И дух, и тело посвятить. 30-31 января 1906, Москва |
