— Почему же она не пришла сама? — спросил я.
— Может быть, у нее не хватило мужества. Думаю, ты много значишь для нее и она боится потерять тебя. Боится, что ты ее отвергнешь. Я не знаю.
Цок-цок. Мне было нечего добавить. В глубине души я не хотел воссоединения с Хуаной. Я уже стал считать себя свободным.
— Кстати, ты так и не ответил на мой вопрос о том, любишь ли ее, — сказала Миранда.
Мы пересекли проспект Линеа, и я почувствовал запах моря.
— Думаю, ты никогда не слышала о Трех вопросах, — сказал я.
Она покачала головой.
— Да нет, это, наверное, просто глупо. Это мужские секреты.
— Мне любопытно, о чем это вы, мужчины, разговариваете. Что может быть интереснее. — Миранда взяла меня под руку и привлекла к себе: — Так нормально?
— Конечно. Хорошо, я расскажу. Если ты встретил женщину и хочешь узнать, подходит ли она тебе, ты должен ответить положительно на три вопроса. Первый вопрос: испытываешь ли ты чувство гордости, когда тебя видят вместе с ней? А второй вопрос: хотел бы ты, чтобы она стала матерью твоих детей?
Миранда засмеялась.
— Быстро у вас! Я думаю, женщина задала бы намного больше вопросов, прежде чем дошла бы до этого.А третий?
— А вот и третий: заставляет ли она твое сердце биться чаще?
— Ты серьезно?
— Абсолютно серьезно.
— И Хуана… — спросила она.
— Хуана не заставляет мое сердце биться чаще.
— И когда ты это понял?
— Уже давно.
— Ах вот как, — сказала Миранда, и мы замолчали. Мы шли дальше по улице и оба молча решили дойти до моря, а потом развернуться и отправиться назад.
— Рауль… — сказала Миранда. Она все еще держала меня под руку, и мне это нравилось.
— Да?
Цок-цок-цок-цок.
— Можно я прикоснусь к твоему сердцу?
— Что?
— Хочу ощутить его, — сказала она.
Мы остановились, и Миранда запустила правую руку мне под рубашку и положила ее на грудь. Это движение заставило меня напрячься. Она поймала в полутьме мой взгляд и улыбнулась. Она немного нервничала, чего я раньше за ней не замечал.
— Я ничего не чувствую, — прошептала она. — Ты уверен, что у тебя есть сердце?
— Ну, вчера оно там было, — сказал я. — Но я не уверен, что чувства находятся в сердце. Я думаю, они в мозгу. Сердце — это всего лишь насос. Тебе кажется, что это не поэтично?
— Посмотрим, — промолвила она. — Стой спокойно.
Я повиновался. Она прижала руку к левой стороне моей груди. Я затаил дыхание и через мгновение почувствовал, как удары моего сердца передаются ее руке.
— Вот оно. — Миранда опустила глаза. — Рауль, я люблю тебя.
Она сказала это тихо-тихо, так тихо, что я мог бы избежать всех последствий, просто сделав вид, что не услышал ее. Но я хотелуслышать это, к тому же меня выдавало сердце. Оно стучало быстрее и громче обычного.
— Ты говоришь ерунду, Миранда.
Она отпустила меня и сделала пару шагов назад.
— Я говорю, что люблю тебя. Я должна была это сказать, и я сказала. Я больше не могла ждать.
У Миранды заблестели глаза, в них отразилось бледное оранжевое уличное освещение. Ее лицо казалось таким растерянным, а вся Миранда — такой беззащитной. Она была невообразимо красива.
— Ты никогда не должен рассказывать об этом Хуане, — продолжала она. — Хуана убила бы меня, если бы узнала… что я сделала это у нее за спиной, что я пошла к тебе по ее поручению… и воспользовалась возможностью… Но я так боялась, что больше никогда не встречу тебя и никогда не смогу сказать, что чувствую. Ты понимаешь?
— Вообще-то я очень мало что понимаю.
— Мне кажется, что я люблю тебя с того самого момента, как увидела в первый раз, — сказала Миранда. — Но только недавно я поняла это. Тебя не удивило, что у меня внезапно появилась масса времени, чтобы быть вместе с вами? Я хотела встречаться с тобой.
Я медленно пошел по проспекту. Мне казалось, что от этого мозгу — или сердцу — будет легче. Миранда последовала за мной, поначалу немного нерешительно: цок-цок-цок-цок.
— Можно я снова возьму тебя под руку? — попросила она.
— Конечно, — машинально сказал я. И как только она прикоснулась ко мне, я понял, что произошло что-то важное, что наше плавание продолжалось под новым, незнакомым небом.
— Догадываешься ли ты, как ужасно было держать эти чувства в себе и не иметь возможности сказать тебе о них? — спросила Миранда.
— Я в шоке, — признался я. — Ответь мне на один вопрос.
— Отвечу на любой.
— Что мы станем делать?
Она прижалась ко мне плотнее, и показалось, что ее нервозность пошла на убыль.
— Мы, разумеется, разойдемся по домам и больше никогда не будем об этом говорить.
Миранда смотрела прямо перед собой, но я видел, что она улыбается.
— Или? — спросил я.
— Или? Мы пройдем весь путь до набережной Малекон. Это недалеко. Там мы остановимся и, если ты захочешь, попробуем поцеловаться. Как тебе идея?
— Мы уже делали это раньше, — сказал я.
— Да, и это было совсем неплохо, а? Это был лучший поцелуй в моей жизни.
— А что потом?
— Как ты решишь. Но я заметила, что твое сердце бьется сильнее. Не пытайся отнекиваться.
— Лично мне показалось, что оно остановилось, — сказал я.
Мы пошли дальше, и Миранда, сославшись на то, что замерзла, плотнее прижалась ко мне. Пока мы стояли и ждали, когда можно будет перейти дорогу, она попробовала сжульничать и поцеловать меня раньше времени.
— Об этом не может быть и речи, — сказал я.
И мы стояли на набережной, не в силах пошевелиться, ни один из нас не осмеливался посмотреть на другого; тишина стояла такая, будто поэт только что закончил премьерное чтение стихотворения: тишина перед аплодисментами. Миранда указала на северо-восток.
— Видишь слабый свет на горизонте?
Я напряг зрение, и мне показалось, что я разглядел слабый желтый или оранжевый свет.
— Знаешь, что это такое? Это огни Майами, — сказала она. — Вот как мы близко. Ты осознаешь это? Огни видны еще лучше ночью, когда у нас нет электричества.
— Мы пришли. — Я решительно взял ее за бедра. Настало время вести себя как мужчина. Невзирая на то, что кровь стучала в ушах, а руки дрожали.
11
Болгарский автобус
— Что ты хочешь сказать? — спросил Армандо. — Другаясестра?
— Миранда, — сказал я.
— Ты совершенно безнадежен. И что же говорит на это первая сестра?
— Хуана. Она еще не высказывалась по этому поводу.
— Она еще не высказывалась или она просто-напросто не в курсе?
— Скорее второе, — признал я.
— Невероятно, — сказал Армандо. — Совершенно невероятно.
Мы сидели на крыльце его дома, стояло красивое и суетное утро. Стайка школьников в синих галстуках прошествовала мимо нас, переговариваясь пронзительными голосами, две собаки лаяли друг на друга через улицу. Позади распахнулась входная дверь, и нам с Армандо пришлось посторониться, чтобы уступить дорогу соседке, спускавшейся вниз. Ей наверняка было лет сорок, но она ураганом пронеслась мимо нас: гибкий стан, длинные темные вьющиеся волосы, большая грудь и круглая упругая попка в черных брюках. Женщина повернулась, показала целый ряд белых зубов и послала воздушный поцелуй Армандо: «Доброе утро, amor [35]».
— Amor?— спросил я, когда соседка исчезла из виду, убежав к автобусной остановке.
— Да. Ты что, думаешь, я хожу по воду за речку?
— Она тебе в матери годится.
— Не стоит сбрасывать со счетов женщин, которым за сорок, — сказал Армандо. — Она работает в авиакомпании «Кубана де Авиасьон» и замужем за офицером, которого не бывает дома три недели в месяц. В это время она чувствует себя одинокой. У замужних женщин масса преимуществ. У них есть квартира, опыт, и они не заставят тебя каждые две минуты повторять, что ты их любишь. Вместо этого они встают и готовят тебе завтрак.