11 апреля 1965 года на первой полосе газеты «Нис Матен» под двумя фотографиями Беллы Отеро, одна из которых изображала молодую Каролину, а другая – уже престарелую, на балконе гостиницы «Новелти», было написано:

Это объявление отсылало к статье на внутренних страницах, где были помещены еще два снимка, запечатлевшие ее комнату в гостинице «Новелти». На первом из них видна довольно приличная часть ее жилища: диван-кровать, а над ним – приколотые к стене фотографии и памятные вырезки. Второй снимок показывал другую сторону комнаты: батарею, потемневший от старости камин, украшенный вязаным ковриком, перед ним – стол с газовой плиткой и стоящей на ней кастрюлей. Лишь две строчки статьи отведены рассказу о причине смерти Каролины Отеро – в основном перечислялись успехи артистки (в одной колонке), тогда как в другой были собраны свидетельства соседей о характере и жизни звезды сцены.

Стоит отметить также, что эта газета, так нравившаяся Каролине и даже заслужившая такую ее оценку: «Человек не умер до тех пор, пока об этом не напишет «Нис Матен» или «Эспуар де Нис», – одновременно с объявлением о смерти Беллы Отеро поместила другую фотографию с подписью: «Завтра состоится свадьба Джонни Холлидэя и Сильви Вартан». Как сказала бы мадемуазель Отеро, «жизнь продолжается, и наше место занимают другие, хотя и ненадолго – до тех пор, пока не состарятся и не исчезнут с первых полос, где в лучшем случае также появится известие об их смерти».

Сообщение о смерти Каролины Отеро, последней куртизанки, как ее называли некоторые, или даже самого воплощения «бель эпок» – как и ожидала Белла, – заняло значительное место в газетах всего мира: от Буэнос-Айреса до Нью-Йорка, от Мадрида и Парижа до Лондона, Берлина и даже Рима. В общем, во всех городах, где она когда-либо выступала, за исключением Санкт-Петербурга (в то время – Ленинграда), уже не интересовавшегося подобными новостями. Ознакомившись со всеми сообщениями о смерти Беллы, я выбрала отрывки и названия некоторых статей – не потому, что они более или менее положительно освещают ее личность, а потому, что излагают события в наиболее сжатой и… правдивой форме (хотя это слово не очень вяжется с образом нашей героини). Однако, как вы сможете убедиться, даже относительно обстоятельств смерти Каролины существуют различные версии. Их сообщили журналистам управляющая домом мадам Депо, подруга Беллы Ассунта Джованьини и господин Марсель Антрессангль, владелец «Тут-э-ля», последний человек, видевший мадам Отеро живой. Каждый рассказал об этом по-своему, однако для начала приведем единственные несомненно достоверные сведения – полицейский отчет, опубликованный в газете «Дерньер Ор» 11 апреля:

Изучив сообщения в газетах и прочие статьи, а также выслушав воспоминания еще живых свидетелей, я смогла выяснить, при каких обстоятельствах был обнаружен труп Каролины.

«Первой тревогу подняла служанка гостиницы в 14.45. Подметая лестницу, она почувствовала сильный запах дыма, проникавшего из-под двери комнаты номер одиннадцать. Были вызваны пожарные, а мадам Депо пошла за хозяйкой ресторана, что неподалеку от гостиницы, мадам Ассунтой Джованьини: у нее единственной, как знали соседи, были ключи от комнаты Отеро. Однако дверь не удалось открыть: в скважину одного из четырех замков, охранявших последнее пристанище Беллы Отеро, был изнутри вставлен ключ. Пришлось ждать приезда пожарных, чтобы они выломали дверь. Тогда вошедшие в это святилище, куда уже давно был запрещен доступ не только журналистам, но и друзьям, увидели убогую обстановку, среди которой прожила свои последние годы знаменитая куртизанка. Помимо старых бытовых предметов, в ее комнате обнаружили коллекцию пожелтевших фотографий, приколотых к стене (на них запечатлена Белла в самом расцвете славы), и стихотворение итальянского поэта Д'Аннунцио с пылким посвящением артистке. На камине лежала кожаная папка с золоченой надписью: «Мадам Отеро – в память о посещении Республики Аргентины. Август – октябрь 1906». Испанскому консулу, сеньору Мендигурену, вызванному по этому случаю, передали два предмета, которые, как предполагали, могли оказаться важными. Это были ключ (по-видимому, от шкатулки) и письмо. Записка, найденная вместе с другими старыми вещами в ящике, где Белла также хранила как реликвии корсеты своей молодости, была, по словам сеньора Мендигурена, копией письма, посланного 11 декабря 1958 года (sic)мэру Вальги (в нем она сообщала о решении завещать свое состояние беднякам этой деревни)».

«В субботу утром Каролина Отеро в последний раз вышла из дома в магазин, расположенный в ста метрах от ее дома, где она обычно каждый день (sic)последние восемь лет покупала готовое блюдо. Как сообщил нам хозяин магазина, Отеро появилась где-то в половине двенадцатого и купила две порции тушеного кролика, сказав, что у нее будет гость».

Несколько газет приводят свидетельства Ассунты Джованьини, лучшей подруги престарелой Отеро, которой она «поверяла свои тайны». Вот что та рассказывала:

«Каждый день около пяти часов я поднималась к мадам Отеро, чтобы постелить постель и немного прибрать в комнате. Она любила поговорить о своей жизни, но я не слушала ее: всегда одно и то же – праздники, принцы, шампанское… Каролина не хотела никого принимать, потому что никому не доверяла. Я помогала ей из жалости, ведь она была совсем старая, но ее прошлое меня не интересовало».

Другая соседка, «среднего возраста», имени которой газета не называет, рассказала другую, очень странную историю, кажущуюся мне совершенно неправдоподобной. Может быть, эта выдумка основана на заявлении Беллы, сделанном много лет назад, о том, что она «потратила деньги, вырученные за свое последнее жемчужное колье, на помощь бедным Ниццы, часто посещаемых ею». Возможно, вспомнив эту историю, соседка «среднего возраста» (мадам Питу? мадам Перно?) и сообщила журналистам: «Два года назад мадам Отеро ударилась в мистицизм. Она выходила из дому по вечерам и, как говорят, проходила пешком через весь город, чтобы подавать суп беднякам в благотворительном доме в старой части Ниццы».

Мадам Депо, управляющая домом, рисовала другой образ Отеро: у Каролины вовсе не было никакой тяги к мистицизму, а просто невыносимый характер. Однажды, когда мадам Депо объявила ей о своем намерении поднять арендную плату, Каролина запустила ей в голову пустую бутылку из-под шампанского, осыпав всяческими ругательствами. «Она несколько лет отказывалась платить мне за комнату, – добавила управляющая, – однако с недавнего времени стала давать по 200 франков в месяц».

Согласно свидетельству мадам Ивальди, хозяйки дома, в котором находилась гостиница «Новелти», Каролина Отеро была совсем иной – очень любезной и деликатной, хотя и недоверчивой. До такой степени, что даже никогда не выходила из дома: много лет ей приносил еду сын хозяйки Жорж, юноша лет шестнадцати-семнадцати. В некоторых газетах сообщается, что он работал в магазине господина Антрессангля и клал еду в корзинку, привязанную к веревке, а Отеро сама поднимала ее на свой балкон.

Жорж Ивальди, теперь пятидесятилетний мужчина, живет в Монако. Я побывала у него, надеясь получить какие-нибудь интересные сведения. Однако он категорически отрицал, что Каролина поднимала еду в корзинке на веревке. По словам господина Ивальди, он пользовался полным доверием Беллы и каждый день лично приносил ей продукты и газету. Он был ее единственнымдругом, и Белла поверяла ему свои секреты, которые он, несмотря на мои просьбы, не захотел открыть. Ивальди сказал, что Каролина Отеро была необыкновенной женщиной и он хочет унести с собой в могилу ее тайны – как дань уважения к ней.