Внешняя угроза могла легко сплотить ливонскую аристократию для защиты общих интересов.

Ливония входила в Германскую империю. И Орден, и города могли рассчитывать на финансовую помощь германских правителей и военную помощь европейской знати. Еще магистр Плеттенберг в начале XVI века нанимал большое число немецких ландскнехтов для наступательных действий против России.

Само географическое положение Ливонии на южном берегу Балтийского моря и Финского залива, в регионе, где начинался исторический путь «из варяг в греки», показывает, какие доходы она имела от морской торговли и транзита.

Ливонские города, хорошо зарабатывавшие на транзитной торговле между западной и восточной Европой, располагали большими финансовыми средствами для укрепления городских фортификаций и артиллерии.

Ливония обладала первоклассными каменными крепостями. Неудача с осадой Выборга в русско-шведскую войну 1554–1557 показала, что русские войска все еще не обладают достаточной осадной артиллерией для преодоления мощных фортификаций.

В 1540-1550-х ливонцы проигнорировали все шансы для налаживания мирных отношений с Московской Русью, поддерживая ситуацию постоянной пограничной войны, с обстрелами и захватами пленников. Но, более всего, ливонцев страшили попытки царя Ивана получить выход к торговым коммуникациям и установить культурно-технологический обмен с Западной Европой.

В 1551 г. ливонский представитель в рейхстаге составил для императора Карла V донесение, в котором умолял спасти от «великой и страшной мощи московита, исполненного жажды захватить Ливонию и приобрести господство на Балтийском море, что неминуемо повлечет за собой подчинение ему всех окружающих стран: Литвы, Польши и Швеции».

Ливонец, красочно расписывая религиозную опасность, идущую с Востока, упоминает о том, как бы в Москву «не устремились, под видом ремесленников, военных и техников самые отчаянные сектанты и еретики вроде духоборов, перекрещенцев и т. п., что доставит возможность московскому царю опустошить христианский мир и наполнить его кровавыми трагедиями». Ничего не скажешь, страшная получается картина. Ливонец неосознанно делает большой комплимент религиозной терпимости, царящей в Московском государстве, которая так отличает его от западных стран, где костры для еретиков являются обычным делом.

У шведского короля были плохие отношения с ливонцами из-за балтийской торговли, которая ушла в Ревель, Нарву, Дерпт, Ригу, Пернов. Поэтому ливонская знать, по крайней мере, на территории Лифляндии и Курляндии, склонялась к союзу с польским королем. В этом союзе Ливония хотела играть ту же роль, что и немецкие города польской Пруссии – заниматься вывозом сельскохозяйственной продукции, поставляемой польскими и литовскими панами-крепостниками на экспорт.

Не принимая во внимание русско-польские взаимоотношения 11–16 веков, практически невозможно понять что же произошло между русскими и поляками в царствование Ивана Грозного.

Уже события 1013–1018 гг. выглядят настоящей матрицей для всей истории русско-польских отношений. Польская феодальная элита, недавно крещенная немецкими миссионерами, в полной мере показала себя «форпостом Запада».

Король Болеслав I (чье прозвище Храбрый не очень гармонирует с его делами) выдает свою дочь за русского князя Святополка Окаянного; в «одном флаконе» с невестой присылает и немца-епископа Рейнберна. Тот склоняет Святополка к восстанию против его отца, князя Владимира, и к отложению русской церкви от восточной, греческой.

Болеслав предпринимает два похода на Русь, в 1013 и 1018, с немецкими, венгерскими и тюркско-печенежскими отрядами. В последнем успешном походе король решает отодвинуть дорогого зятя от управления завоеванным Киевом и затем вызывает такую ненависть населения, что даже Святополк присоединяется к выступлению народных масс против польских оккупантов…

Большую часть западнорусских земель, оказавшихся в составе Польши, она не завоевала, а получила в подарок от Литвы. В этой стране, сильно задержавшейся на старте, только в начале 13 века русские летописи фиксируют племенной протогосударственный союз.

Первые набеги литовцев (тогда еще язычников) на удельную раздробленную Русь относятся к началу 13 века. В 1226 литовцы нападают на новгородские владения – Торжок и торопецкую волость, в 1229 являются в пинском княжестве, где истреблены местным князем под Брестом. В 1234 году литовцы нападают на псковскую Руссу, а в 1239 на Смоленск, где в пух и прах разбиты князем Ярославом Всеволодовичем. В это время литовцы еще варвары, как варвары, ничего особенного.

Звездный час Литвы приходит после погрома, учиненного Батыем на Руси. И человек в Литве нашелся подходящий, чтобы оседлать судьбу. Жестокий, коварный Миндовг. «И нача Миндовг избивати братию свою, а другие выгна из земли, и нача княжить один во всей земле Литовской». С 1240-х годов начинаются постоянные литовские вторжения, возглавляемые князем Миндовгом, в разоренное монголами Поднепровье (о чем сообщает Плано Карпини), причем литовские воины по поведению мало чем отличаются от ордынцев. В 1245 литовские отряды ходят к Бежецку, Торопцу и Усвяту, где их бьют русские дружины, под началом Ярослава Всеволодовича и Александра Ярославича Невского. В 1248 на реке Протве, на Суздальщине, литовцы разбивают войско Михаила Ярославича Храброго, сам князь гибнет в бою. В 1258 литовцы воюют под Смоленском и в новгородской земле, пытаясь взять Торжок.

Наиболее успешно происходит проникновение литовцев в соседние с Литвой западнорусские земли. С 1255 в Новогрудке правит литовский князь Воишелк, который развлекает себя каждодневными убийствами, с такими же привычками будет он править всей Литвой.

Полоцкие, Турово-пинские, отчасти Волынские земли, при Воишелке и его преемниках, к концу 13 века, уже завоеваны Литвой. Северские, Смоленские, Псковские, Рязанские, Тверские и Новгородские земли, Верховские княжества (земли в верховьях Оки) подвергаются постоянным набегам литовских войск.

Польша, тем временем, с запада и севера поглощается немцами, причем ведущую роль в этом играют сами польские правители. Начиная с 1229 король Генрих Бородатый, усмотрев лень и дикость в своих польских подданных, заселяет Силезию трудолюбивыми немецкими колонистами. Еще дальше идет Конрад Мазовецкий, который в 1228 дарит братскому тевтонскому ордену земли Хелминскую и Лобавскую, ради немецкой помощи в борьбе против ужасных пруссов. Так польскими руками были созданы очаги немецкой колонизации на верхней Одре и в восточной Прибалтике.

Немцы помогут полякам, ударными темпами уничтожив пруссов. Затем, при помощи польских куявско-мазовецких князей, Тевтонский орден начнет истреблять поляков-поморян. Братья тевтоны будут кусок за куском проглатывать и другие этнические польские земли, создавая на их землях немецкую Пруссию. Польские короли и герцоги, компенсируя уход польского населения с земли, от тяжелых повинностей, заселяют лучшие регионы страны немецкими колонистами, которые освобождены от действия польского права и одарены разными привилегиями.

Как мы видим, уже на заре туманной польской юности, польские властители считали себя более европейцами и католиками, чем славянами.

Городские немецкие колонии, оседлав важнейшие транспортные коммуникации, ведущие с Одера и Вислы к Галичу (позднее Львову), а далее, через Яссы, к генуэзским факториям в Золотой Орде, контролируют польскую торговлю и ремесла.

Польское рыцарство, шляхта (от нем. слова Geschlecht, род, вид), отступая на западе, получает от крупных феодалов земли на востоке, обязываясь за это вассальной службой. Господские земли обрабатывают рабы (servi) из числа пленных. Эти обстоятельства определяли заинтересованность Польши в захватнических походах на слабые западнорусские княжества.

В 1281 поляки вторгаются в галицко-волынское княжество, где уничтожают всех жителей Перевореска. Так начинается многовековой польский «дранг нах Остен».