Хьюго повернул красное и потное лицо к Джейку. Хьюго предполагал, что где-то рядом с Джейком находится спокойный ребенок, который всегда хорошо себя ведет, и с удивлением увидел, что самый практичный в мире отец в одиночестве прогуливается по Бату. Хьюго уныло подумал, что он, возможно, ссылался как раз на это фантастическое ощущение, и сказал ему об этом, с наслаждением наблюдая, как лицо Джейка исказилось от раздражения.

— На самом деле я приехал сюда на важную встречу с архитектором, который хочет развить мои идеи об экологически безопасном жилье. В частности, подземный квартирный комплекс с травяной крышей. Я работал над этим проектом.

— Ты имеешь в виду, как у телепузиков? — улыбнулся Хьюго. Джейк выглядел раздраженным.

–

Нет. Не как у телепузиков. Где бы они ни жили. Мы не смотрим телевизор, — добавил он лицемерно.

Хьюго повернулся назад к Тео и теперь пристегивал его к сиденью в автомобиле. Ребенок начал орать.

–

Эй! Эй! — укоризненно сказал Джейк. — Ты с ним слишком грубо обращаешься. Надо помягче. И действовать убеждениями. Тогда все получится.

При этих словах что-то внутри Хьюго оборвалось. Желание со всей силы врезать по зубам было почти непреодолимым. Однако насмешка будет безопаснее, хотя и не принесет такого удовлетворения.

–

О, на самом деле Тео нравятся ограничивающие приспособления, — сказал он небрежно. — Ему пришлось к ним привыкнуть. Мы используем метод кормления в ящике и все подобное.

Джейк склонил голову набок.

–

Метод кормления в ящике?

Хьюго изобразил удивление.

— У вас нет такого ящика? Самый лучший способ заставить ребенка есть. Это такая деревянная коробка размером с мини-бар, с отверстием в дверце. Прикрепляешь ребенка ремнями внутри, закрываешь дверцу и в результате видишь только его лицо, торчащее из отверстия. Ну и засовываешь еду ему в рот.

На лице Джейка появилось презрительное выражение.

–

Это отвратительно.

–

Ничего подобного, — с самым серьезным видом объяснял Хьюго. — Нет никакой грязи. Никакой суеты с кормлением, ничто не разбрызгивается по всей кухне. Вам следует попробовать. А потом есть еще кроватка со смирительной рубашкой. Уверяю тебя: это просто чудо. Тео ни разу не удалось развернуться…

Однако теперь он уже обращался к спине Джейка. Тот быстро уходил прочь.

В первый день Тео в «Цыпочках» с самого утра шел дождь. Он был такой сильный, что напоминал собравшихся на концерт зрителей, одновременно стучащих в окна дома на Фицерберт-плейс. Несмотря на все усилия, предпринятые, чтобы не опоздать, Хьюго вышел из дома позже, чем планировал. Он с благодарностью подумал о парковке перед «Цыпочками», прилегающей к входной двери в ясли. По крайней мере, они с Тео не промокнут.

Во время предыдущих посещений «Цыпочек» Хьюго не появлялся здесь так рано утром и поэтому не был готов к количеству машин поблизости. В частности, он при повороте на улицу, где находились ясли, не ожидал увидеть танковую дивизию огромных блестящих транспортеров для перевозки людей. Он словно столкнулся с проезжающими мимо военными, блокировавшими дорогу в нужном направлении.

Агрессивно газуя, мигая то одними огнями, то другими, под звуки работающих радиоприемников огромные джипы блокировали дорогу и мостовые примерно на полмили. За рулем сидели женщины, рост которых, казалось, был обратно пропорционален размеру их машин. Парковка у яслей определенно исключалась.

Хьюго с сомнением посмотрел на идущий стеной дождь. Затем, после того как он взглянул на часы на приборной доске, его сомнения рассеялись. Он уже на пятнадцать минут опаздывал на работу. Нравится им это или не нравится, но им с Тео придется проплыть до «Цыпочек».

Вдруг Хьюго вспомнил, что несколько дней назад положил в багажник складную детскую коляску. Он тут же почувствовал радость и облегчение. Более того, коляска была водонепроницаемой и полностью защищала от дождя.

Хьюго оставил Тео там, где ребенок и сидел, широко раскрытыми глазами глядя на дождь, выпрыгнул на улицу с водительского места и достал коляску. С этим приспособлением у него было мало опыта, и потребовалось несколько минут, чтобы разобраться с различными рычагами и зажимами. Дождь тем временем бил по спине, вода заливалась за шиворот. В результате предпринятых усилий нечто, напоминающее небольшой мешок с клюшками для гольфа, превратилось в сиденье на колесах. После этого Хьюго вытащил Тео из машины и запихнул извивающееся орущее тело под ремни. Хьюго сделал небольшой перерыв, чтобы перевести дыхание и утереть пот со лба. Теперь остался последний этап — пристегнуть пластиковый козырек, защищающий от дождя.

— Не беспокойся, — заверил он продолжающего ерзать Тео. Теперь ребенок громко возражал против бьющего в лицо дождя. — Через мгновение будешь закрыт.

Хьюго вытащил пластиковую часть из пакета, потряс и уставился на нее. Его уверенность и ожидания не оправдывались. Нигде не было указаний, к чему прикреплять крючок, ремешок и кнопку. Он не в первый раз заподозрил участие ненавидящего детей садиста в производстве оснащения для детей.

Дождь усилился, как и вопли Тео. Хьюго встал на колени на тротуаре и захотел завыть, отчаянно сражаясь с непослушными ремешками и явно не имеющими пары кнопками и отверстиями. У него тут же промокли брюки. Пристегивающийся козырек, который теоретически должен представлять собой защиту от любой погоды над головой ребенка, постоянно отваливался сбоку и висел над лицом Тео.

Пока Хьюго трудился на узком тротуаре рядом с машиной, мимо него постоянно проходила процессия из больших колясок, фактически произведений искусства, которые перед собой

толкали опрятные мамочки. Естественно, что ко всем коляскам были пристегнуты пластиковые козырьки, которые висели ровно и не отрывались. Мамочки постоянно толкали скорчившегося Хьюго. Хьюго думал о том, какую жуткую картину представляет сам для этих мамочек, и ему было себя жалко. Он сидел скорчившись, суетился, не представляя, что делать, более того, наверное, казался жестоким отцом, поскольку Тео, столкнувшись с непривычной мокротой, орал, как банши. Фактически Хьюго был воплощением родительской никчемности. Мужчина, пытающийся сам по себе заниматься ребенком, — и этим все сказано. Несомненно, мамочки размышляли, что же он делает, черт его побери.

Еще раз подтягивая один из ремешков холодными, расцарапанными руками, словно у рыбака, ловящего рыбу в Северном Ледовитом океане, Хьюго думал, что это на самом деле хороший вопрос.

–

Вам помочь? — спросил голос над головой, звонкий и громкий, словно у архангела Гавриила.

Хьюго поднял голову и увидел симпатичное, хотя и усталое, худое лицо рыжеволосой женщины. Он с удивлением понял, что она улыбается, выражая не презрение и отвращение, а сочувствие. И ей, пожалуй, было немного забавно.

–

Я знаю, что такое эти козырьки, — сказала она. — Жуткая вещь! Я сама намучилась. — Она показала на свою коляску с пластиковым козырьком той же модели, что и у Хьюго. — Давайте я все сделаю, — добавила она.

Женщина села рядом на корточки.

–

Вначале вот эти петли на эти крючочки. Потом кнопки в нижней части. Затем вот так подтолкнуть и

— готово!

Казалось, что не прошло и секунды, как Тео был устроен со всеми удобствами. Хьюго почувствовал огромную

благодарность к женщине.

Это было

просто наводнение благодарности.

–

Вы в «Цыпочки»? —

спросила женщина.

— И я

тоже. — Она

улыбнулась

и кивнула, потом протянула мокрую руку. — Меня

зовут

Барбара. Должна сказать, что мне очень

радостно видеть,

как

всем

этим занимается мужчина.

— Но с малым успехом, — виновато сказал Хьюго.

— Поверьте мне: вы делаете гораздо больше, чем многие мужчины. — Барбара уныло улыбнулась ему. — Но мне надо бежать. Работа. — Она закатила глаза. — Рада была познакомиться с вами… э-э-э…