Как только Билл попал в пробку, в голове у него застучало, а желудок свернулся в тугой болезненный узел. Все это было так знакомо, что он не обратил на эти ощущения особого внимания. Билл машинально нажал кнопку стеклоподъемника, закрыв окна, освежил воздух в салоне и включил омыватели ветрового стекла и дворники. После этого он достал из перчаточного ящика аспирин и желудочную таблетку, принял их и взял в руку мобильный телефон. Несмотря на поднятые стекла, шум от гудков и орущих в автомобилях приемников был так силен, что Биллу пришлось изо всех сил прижать к уху телефонную трубку, чтобы прослушать голосовые сообщения. «Доброе утро, это Питер Трангуло по поручению Гранта Туми из „Туми, Дэвис и Реджина“. Мистер Туми не вполне удовлетворен вашим письмом от 22 июля. Он говорит, что вы знаете, о чем идет речь, и хочет устроить селекторную встречу с вами и мистером Энтони Тобиасом в среду в восемь тридцать. Прошу сообщить ваш ответ как можно раньше в удобное для вас время. Спасибо». Билл поморщился, вспомнив, что послал мистеру Туми деловую записку всего из двух фраз, хотя она могла бы быть более пространной. Но откуда взять время на длинные письма? Шедший впереди автомобиль внезапно резко остановился. Билл вдавил в пол тормоз, едва не ударившись о приборную доску. Слава богу, обошлось без аварии. Билл прослушал следующее сообщение. «Это Рональд Хеешен, 212-707-9825. H-E-E-S-C-H в Bluebay точка com». Билл торопливо записал номер, адрес и стер сообщение. Следующее сообщение: «Приветствую вас, мистер Чалмерс. Это Джейсон Тусэйкер из „Гринуэй“. Вы не ответили на мою электронную почту, и поэтому я оставляю вам телефонное сообщение. Сегодня между 10:30 и 10:45 я вышлю вам новый документ. Как и раньше, мы просим вас отнестись к материалу с максимально возможной конфиденциальностью. Мы ждем окончательного и полного ответа к полудню вторника. Я прошу прощения за столь жесткие временные рамки, но вы сами понимаете причину нашей настойчивости».

К черту этого Джейсона Тусэйкера, подумал Билл. Тем временем вереница машин выползла наконец на шоссе № 2 и влилась в другую пробку длиной пять миль. Было восемь ноль шесть. Машины, бампер к бамперу, медленно взбирались на холм. Билл начал считать. Если в Соммервилле он освободится в десять часов, то сможет приехать к станции «Портер-сквер» в десять пятнадцать или десять двадцать. Учитывая, что поиск места для стоянки может затянуться, в офис он попадет в десять пятьдесят пять — одиннадцать ноль-ноль, то есть как раз вовремя, чтобы успеть на встречу с Джаспером Ольсвангером, назначенную на одиннадцать. Билл проехал под мостом, забитым машинами. Было восемь ноль девять. С вершины следующего холма открылся вид на Бостон, дома которого казались отсюда детскими игрушками: и Пруденшл-Билдинг, и «Хэнкок», и длинные иглы небоскребов финансового центра. Возле разворота у станции «Элуайф» движение полностью остановилось. Какой-то грузовик натужно изрыгал удушливые облака дыма, что заставило Билла повысить обороты кондиционера до опасного уровня. Он еще раньше заметил два автомобиля, в которых вышла из строя система охлаждения. Над их капотами с шипением поднимались клубы пара, а сами машины, казалось, упали возле обочины, как загнанные животные. Бедняги, подумал Билл, как зачарованный глядя на обездвиженные машины. Ну что он вылупил глаза? У него же абсолютно нет времени. Надо еще позвонить одному человеку в Нью-Йорк. Потянувшись за трубкой, Билл взглянул на клочок бумаги, на котором был записан телефон мистера Хеешена, и вспомнил впечатляюще сжатый стиль его послания. «Это Рональд Хеешен. 212-707-9825. H-E-E-S-C-H в Bluebay точка com». Сообщение, подумалось Биллу, было обманчиво простым, похожим на другие, которые он часто получал. Никаких объяснений, никакой цели, никаких дат и времени. При всей заурядности послания создавалось такое впечатление, что мистер Хеешен считал свой бизнес и самого себя столь важными, что не потрудился передать какую бы то ни было дополнительную информацию. В принципе сообщение могло быть и другим: «Приветствую вас, мистер Чалмерс. Я — Рональд Хеешен из манхэттенской корпорации „Блюбэй“. Читал о вашем участии в трансакциях X, Y и Z и хотел бы обсудить с вами такой же проект». Но нет, «это Рональд Хеешен». Подумайте, какой пуп земли! Да и вообще, кто он такой, этот Рональд Хеешен? Видимо, он воображает, что Билл немедленно перезвонит ему. Думает, что все дела человеческие со скрежетом остановятся, а Земля перестанет вращаться вокруг своей оси только потому, что ему, Рональду Хеешену, приспичило именно сейчас провернуть какой-то проект. Ну нет, в такие игры он, Билл, играть не станет. У него и так масса дел. Например, сейчас он может просто посмотреть в окно. Этот мистер Хеешен и его неотложнейшие и срочнейшие дела могут подождать до вечера или даже до завтра. А может быть, он, Билл Чалмерс, решит, что вообще не будет звонить мистеру Хеешену. Эта последняя мысль поразила Билла. Он опустил оконное стекло и выбросил телефон Хеешена. Листок бумаги плавно опустился на мостовую и тотчас попал под колеса какого-то автомобиля.

Было восемь тридцать восемь, когда Билл добрался до Плэнтон-стрит, улицы, на которой находилась приемная психиатра. Опустив стекло, он выглянул из окна. Ожидания не обманули его. Вместо скромного делового здания, выделяющегося на общем фоне своим видом и, может быть, гаражом, он увидел ряды покосившихся обшарпанных домов на две семьи каждый, тесно прижатых друг к другу по обе стороны улицы. Над крошечными автомобильными стоянками были натянуты бельевые веревки, и хозяйки выбрасывали из входных дверей свежие порции выстиранного белья, которое полуголые дети тотчас развешивали на веревках. Окна первых этажей были широко распахнуты, и Билл явственно ощутил запах жареного бекона и кофе. Было видно, как в тесных кухоньках матери кормят детей, укладывают в коробки еду для своих мужей, в то время как старики курят и бреются над водопроводными раковинами. Во всех окнах мерцали экраны телевизоров. Каждую секунду из входных дверей кто-нибудь выскакивал, бормоча ругательства и направляясь на работу или на очень неприятное дело. «Может быть, здесь есть еще одна Плэнтон-стрит?» — подумал Билл и начал искать место для парковки. Задача оказалась не из легких — вся узкая улочка была забита легковыми и грузовыми автомобилями, причем большинство их выглядело так, словно на них не ездили годами. Одно свободное место было отгорожено двумя стульями и столом. Рядом какой-то молодой человек, сняв рубашку, возился в моторе своей машины, время от времени потягивая пепси-колу. Парень поднял голову и бросил на Билла насмешливый вызывающий взгляд. Часы показывали восемь сорок одну.

Билл начал объезжать квартал, пересекая одну узкую улицу за другой и медленно крадясь за другими машинами, которые, казалось, ехали по дороге без всякой видимой цели. Через десять минут он обнаружил парковку на маленькой, заваленной мусором и старыми покрышками улочке под названием Данби-стрит. Попытавшись втиснуться в просвет между стоящими машинами, Билл обнаружил, что ему не хватит места. Ехавшие сзади автомобили принялись неистово сигналить. Заверещал телефон. Звонил Роберт.

— Я буду позже, — закричал в трубку Билл. — Еду на встречу в «Брэкстон Интернешнл».

Он лгал, как лгал уже на протяжении нескольких недель, скрывая свои поездки к врачам и на исследования, и ненавидел себя за эту ложь. «Подумать только, до чего я дошел», — подумал Билл.

— Ну хватит гудеть, — крикнул он водителю задней машины, дал задний ход и, вдавив в пол педаль газа, не оглядываясь, съехал с тротуара на проезжую часть.

Когда он наконец нашел сомнительное место для парковки, пробежал по переплетенным в страшном беспорядке улочкам, отыскивая путь назад, и оказался, задыхаясь и потея, перед домом номер тридцать семь на Плэнтон-стрит, была уже одна минута десятого. Он опоздал на шестнадцать минут. Билл застонал, вытер со лба пот и поправил съехавший набок галстук.

Дом номер тридцать семь — двухэтажное деревянное строение с облупившейся со стен краской — все же немного отличался от соседних зданий. У входной двери красовалась деревянная табличка с надписью: «И.Р. Крипке, врач». Пока Билл читал табличку, стараясь отдышаться и понять, как может уважаемый доктор принимать больных в таком доме, рядом появились двое бессовестно хихикавших босоногих мальчишек.