Только сейчас она увидела в спине убитого нож. Рядом стоял Рене. Он улыбался, глаза искрились от радостного возбуждения.

— Ты в порядке, Клаудиа? — это прозвучало так буднично, словно он спрашивал о направлении ветра.

Клаудиа не удержалась, бросилась к нему и поцеловала в щеку. Он приложил ладонь к месту поцелуя и смущенно покраснел.

— Я буду беречь это! — крикнул он и тут же, почувствовав опасность сзади, резко повернулся и наотмашь ударил саблей солдата, уже нацелившего на него пистолет.

— Рене, быстрее за мной! — Клаудиа схватила его за руку, в которой он держал саблю. Другую он все еще прижимал к щеке, храня ее драгоценный поцелуй.

Они ворвались в надстройку на корме корабля, где в узком коридоре скопились солдаты. Рене бросил в них подвернувшуюся пороховую бочку. Воспользовавшись замешательством, Рене кинулся на них, словно лев, и стал яростно работать саблей, сокрушая все на своем пути. Клаудиа прикрывала его с тыла. Но вскоре они оказались зажатыми в узком коридоре спиной к спине, отражая удары, сыпавшиеся со всех сторон.

Положение было почти безнадежное: рубашка Рене была в крови. Он был ранен в плечо и, похоже, терял силы. Тогда Клаудиа увидела в глубине коридора ту бочку, которую Рене бросил в солдат. Решение возникло мгновенно. Она выхватила из-за пояса пистолет и выстрелила в бочку. Раздался мощный взрыв. Вспышка ослепила ее, повалил дым.

Очнулась Клаудиа в большой просторной каюте. Рядом лежали трупы солдат, некоторые были страшно изувечены. Она с трудом выбралась оттуда и осмотрелась. В углу каюты двое сошлись в поединке. Одним был Рене, вторым же… Клаудиа присмотрелась повнимательнее — Альдо Рокко!

Среди крови, трупов и разбитой мебели он выглядел нелепо в своей яркой одежде. Атака, видимо, была совершенной неожиданностью для него. Скорее всего он сидел в каюте и выжидал, когда наверху закончится схватка, чтобы выйти и снисходительно похвалить своих солдат. Но ход сражения складывался не в его пользу, и теперь его вынудили самого взяться за оружие.

В каюту ворвались пираты. Они замерли, наблюдая схватку своего капитана с командиром поверженного судна, на котором уже спустили флаг Венецианской Республики, а остатки команды и солдат заперли в трюме.

Бой проходил под одобрительные выкрики пиратов, подбадривавших Рене, который ловко отражал нервные удары соперника. Было видно, что тот устает и исход схватки — дело нескольких минут.

— Рене, постой, — закричала Клаудиа, вскакивая на ноги.

Все повернули головы в ее сторону. Рене остановил бой, не спуская глаз с противника, ожидая подвоха. Однако его опасения были напрасны. Альдо Рокко в немом изумлении смотрел на Клаудию…

— Вы?.. — с трудом выдавил он наконец.

— Я вижу, князь, вы удивлены?

Клаудиа сделала несколько шагов и остановилась перед ним. Она видела в его глазах изумление и испуг.

— Но как? Вы что, вернулись с того света?

— Считайте, что так. А просто так оттуда не возвращаются. Для этого нужны веские причины, и они у меня имеются, не так ли, Альдо?

— Какой же я болван, что клюнул на это письмецо, будь оно проклято!

— Да, ты ошибся, Альдо. Никакого Абу аль-Вазира нет, письмо написала я. Тебя подвела твоя жадность. Я знала, что ты проглотишь эту приманку и выйдешь в море.

— Но откуда эти пираты? И ты с ними? Это немыслимо!

— Но ведь и на твоем корабле когда-то был пиратский флаг, не так ли?

— Ты ведьма, — прошипел Рокко. — Поверь мне, тебя ждет костер!

— Пусть так, но сначала я разделаюсь со всей вашей троицей. А потом… Пусть Господь решает мою судьбу.

— Объясни же, что происходит? — Рене подошел к Клаудии и взял ее за руку.

— Эй, ребята, скоро будет светать, приступайте к погрузке, — приказала она и повернулась к Рене. — Этот человек не может умереть, пока не узнает, за что он принимает смерть. Останься здесь, Рене, я хочу, чтобы ты все знал.

Пираты высыпали из каюты и разбрелись по каравелле, разбирая в трюмах груз и переправляя его на свое судно. Добыча делилась между всеми. По неписаным законам пиратского братства, тот, кто брал себе больше причитавшейся ему доли, жестоко наказывался. Провинившегося высаживали на необитаемой скале в открытом море, оставляли пистолет и пороху на один выстрел, чтобы, доведенный до отчаяния жаждой, голодом или разбушевавшейся стихией, он мог покончить счеты с жизнью.

Клаудиа подошла к груде опрокинутой мебели, поставила на место стол, зажгла свечу и вытащила из шкафчика два небольших флакончика с коричневатой жидкостью.

— Подойди сюда, Рокко, — равнодушным тоном произнесла она и холодно посмотрела на пленника. Тот безмолвно подчинился. — В этих пузырьках вино. Хорошее вино, Альдо, которое ты когда-то так любил распивать со своим другом Себастьяно! Но между пузырьками есть одно отличие: в одном из них к вину примешан яд…

Клаудиа подвинула смертоносные пузырьки ближе к Рокко. Князь побледнел.

— Я долго думала, как тебе отомстить, и, наконец, я нашла выход. Я решила сделать все так, как придумали вы с этим негодяем Борджиа и его потаскухой-сестрицей. Тебе не на кого больше рассчитывать. Корабль — мой, и ты у меня в руках. Так что… приступим ко второму акту представления!

— О, нет… нет…. Что ты задумала? Ты безумна! Я не виноват! Это Борджиа меня вынудил, он меня купил… — сквозь слезы бормотал Альдо Рокко, потерявший в мгновение ока весь свой лоск и самоуверенность.

— Нет, не Борджиа, а твоя трусливая душонка, которой хотелось насладиться властью и богатством, обещанными этой римской гадюкой с герцогским титулом!

— Но ты должна простить меня… Ведь я был другом Себастьяно. Вспомни…

— Я уже простила одного из вас, — спокойно ответила Клаудиа. — Он не был другом Себастьяно, но я простила его. Он раскаялся, он страдает. Ты же… Ты хуже, чем убийца, ты нанес удар в спину, и этому нет прощения! Ты предал друга, ты иуда, и пощады тебе не будет!

— Умоляю, пощади!

Альдо Рокко бросился к ее ногам и принялся целовать покрытые пылью сапоги Клаудии. Но Рене одним мощным ударом отбросил его в сторону. Рокко затих, уставясь на пузырьки, в одном из которых притаилась смерть.

— Итак, я не могу судить грешника, ибо я — не Господь Бог. Пусть он решит за меня, заслуживаешь ли ты смерти. — Клаудиа откупорила один пузырек, затем второй. — Если ты подохнешь — значит, он на моей стороне, если же нет — умру я, ибо грешна в своей мести. Так что положимся на Всевышнего, ведь все в его власти, не так ли?

Воцарилось напряженное молчание. Первым тишину нарушил Рене. Одним прыжком он очутился между Клаудией и столом с пузырьками.

— Перестань, не делай этого. Я не хочу, чтобы ты умирала.

— Ты не хочешь? Но почему? Ведь должна же существовать справедливость на этой земле!

— Ты хочешь предать команду — тех людей, которые поверили тебе и пошли за тобой.

— Нет, Рене! У команды останется капитан, влюбленный в море.

— Но что останется у капитана? Я прошу тебя, давай я заколю его — и дело с концом. — Он решительно положил руку на рукоять кинжала.

— Нет! Ты многого не знаешь. Думаешь, мне нужно все это барахло из трюма? Меня не удивишь дорогими побрякушками. Этот человек, Рене, отнял у меня самое дорогое.

Глаза Клаудии наполнились слезами горечи. Она вспомнила счастливые мгновенья брака, который стал смыслом всей ее жизни. Как обидно, ужасно обидно!

Рене подошел и крепко обнял ее.

— Клаудиа, я выпью вторую склянку. Фортуна столько раз улыбалась мне, что не отвернется и теперь. Мне нравится риск! А ты… Ты не должна умирать. Это было бы жестоко.

— Никогда бы не подумала, что ты способен на такое… — искренне удивилась Клаудиа, не справляясь со слезами, которые предательски выступили у нее на глазах.

— Что-то на меня нашло, сам не знаю что… — глухо прошептал он и в смущении отвернулся.

От нее не укрылось, что этот сильный мужчина впервые выразил в словах свои чувства. И это привело его в сильнейшую растерянность.