— Вы извините, отец Лазарь, но я…

— Что «ты»?! Что?!! Ты что знаешь о них? Ничего! А я тебе расскажу! Слушай. Вот скажи, где у евреев страна есть?

— Ну как — Израиль, еврейское государство…

— Шиш тебе! Веками евреи жили в разных странах, как только появились города крупные — евреи тут как тут. Любую книгу возьми, любой учебник: «меняла», «ростовщик» — это кто? Еврей! Всегда еврей! Они не жали и не сеяли, не пасли скот, не занимались ремеслом — торговали только и давали взаймы! А кто такие были славяне? Земледельцы! Охотники! Рыболовы! Непревзойдённые ремесленники! И тут приходят евреи. Кто они были для славян? Не знаешь? Не думал над этим? А я думал! Гости они были! Чужаки! Гости — понимаешь? Знаешь, что для славян значило «гость»?! То-то же! Так вот из-за радушия своего, из-за бесхитростности, природного гостеприимства в итоге оказались славяне под еврейским игом!

— А не под татарским? — неуверенно возразил Стива.

— Молчи! А кто довёл Русь до разорения, до междоусобиц?

— Князья… — пролепетал Стива, напряжённо вспоминая школьный курс истории.

— Евреи твои учебники писали! Князья… А как? Не думал? Вот… Разучился думать народ русский! С жидовских книжек и газетёнок приучился дерьмо глотать! Ну ладно… Значит, так. Слушай, невежда. Чем евреи занимались? Правильно, торговлей и ростовщичеством. Торгаши и ростовщики испокон веков, барыги и спекулянты! Русь как называли? Не трудись, всё равно не знаешь. Гардарикой. А почему? Городов было много потому что. Городам надо было торговать. А кто торговал? Правильно, евреи. А теперь дальше ворочай мозгами своими куцыми. Вот хочет славянин построить мельницу или скот купить, а денег нет. Не имели русичи привычки за деньгами гоняться — на житьё-бытьё имели, трудом кормились, а на сундуках сидеть привычки не было! По Божьим заповедям жили! По Божьим! — отец Лазарь энергично тыкал пальцем в небо.

— И он идёт к еврею, — вернул Стива разговор к теме.

Рассуждения архимандрита его вдруг взволновали. Действительно, как-то так получилось, что, дожив до тридцати лет, он ни разу не задумался о тех вещах, что говорил отец Лазарь.

— И он идёт к еврею! Заметь, считает его таким же, как славяне! Считает, что тот добром за добро! Мол, мы тебя приютили, на земле нашей поселили, обороняем тебя и торговлю твою! Русичи ведь торговые пути оберегали! Русичи! А евреи только наживались! Ты когда-нибудь слышал, чтобы евреи участвовали в сражении на Куликовом поле? А на Чудском озере? А на Бородинском? Нет! Так вот, славянин, который шёл к еврею за помощью, рассчитывал, что тот сосед! Ты знаешь, что для славян значило «сосед»?

— Угу! — Стива поспешно закивал головой, вспомнив при этом свою глухую соседку, которая вечно врубает телевизор на полную громкость.

— Так вот! И еврей ему помогал! Давал деньги! Но как? Под проценты! И что в итоге? Сначала славянин, конечно, радовался, строил мельницу или скот покупал, работал как каторжный! И что в итоге? А в итоге он на всю жизнь оказывался в кабале у еврея! Всю жизнь был вынужден отрабатывать долг! И так повсеместно! И что же еврей делает дальше? Не знаешь?

Стива мотнул головой, внутри его черепной коробки стало постепенно увеличиваться давление. Действительно! Какого директора банка ни возьми — всё жиды одни!

— Не знаешь… Евреи начали землю скупать! Землю!

— Так и щас вон… Кодекс приняли… — Стива шептал полным ужаса голосом. До него вдруг внезапно дошло, что вообще происходит на свете!

— Вот! Землю купили — их уже не выгонишь! Не вытравишь ничем! Дальше — больше! Вот еврей богатый! Вот он с деньгами! Куда теперь?

— Во власть… — Облонский смотрел перед собой стеклянными глазами.

— Вот! Наконец-то Господь оживил твои извилины… Во власть! Но как? Через гнусную лесть! Через подарки всякие, способствующие развращению! А зачем?

— Чтобы налогов не платить?

— Да какие уж налоги! Ничего не платить, а брать! Грабить безнаказанно народ русский! Ослабла Русь, споили её жиды! Развратили! Кровь испортили! Ты хоть раз видел, чтобы еврей женился на христианке? Нет! Зато своих блядей подпихивают власть имущим только так! А зачем? Всё затем же! Укрепиться у власти! И грабить, и грабить, и грабить!

Отец Лазарь раскраснелся, глаза его сверкали. Облонскому показалось, что пожилой священник похож на Александра Невского. Кто, мол, к нам с этим… как его? Короче, кто к нам придёт — тот погибнет!

— И в остальных странах так же! Это я тебе про государство их — Израиль этот! Ты хоть знаешь, что там, где сейчас Израиль, — раньше была британская метрополия? Палестина.

— Да, — Стива утвердительно кивнул.

— Да? — архимандрит недоверчиво на него воззрился.

— Нет, — поспешно мотнул головой Облонский, не в состоянии оправиться от идеологического шока.

— Так вот! Это англичане завоевали Палестину! Построили там заводы! Принесли цивилизацию, культуру! И что? Как только это дикая пустыня стала пригодна для жизни — тут же объявились евреи и потребовали, чтобы им её отдали! Каково? Сами не воевали, не строили! Эх! — архимандрит в сердцах налил себе треть стакана коньяку и хлопнул одним махом. — Но самое страшное, — продолжил он, тараща глаза и покраснев, как скатерть на столе колхозного председателя, — что евреи действуют организованно!

— Как?

— Они управляются из единого центра, — отец Лазарь заговорщицки стал озираться по сторонам. Наклонившись к самому уху Облонского, прошептал: — Из США. Там теперь сионистский мировой центр.

Стива смотрел архимандриту в глаза и понимал, что он, Облонский, никогда уже не сможет быть прежним. Никогда он не будет больше милым и беззаботным Стивой. Отныне в нём проснулся Степан. Русский Степан Облонский.

— А марксизм?! Кто его поддержал? Евреи! — отец Лазарь снова начал нарезать круги вокруг своего слушателя. — А почему? Да потому что сами всё и устроили! Это они придумали все эти биржи, что сеют только хаос! Отныне человек уже не знает, кто владеет его предприятием в этот день — русские люди или же кучка жидов! Они намеренно доводили фабрики до разорения, намеренно рекомендовали увеличивать рабочий день и снижать зарплату, а когда массы, не выдержав такого гнёта, взбунтовались — они обернули их гнев против тех, перед кем ползали на брюхе. Против властителей! Евреи подсунули рабочим, которых сами и довели до отчаянья, марксизм! И взбунтовавшиеся, слепые, неграмотные люди вознесли их на самую вершину… — архимандрит замолчал.

Это была настоящая минута молчания. Когда двое не могут говорить, скорбь запирает их уста. Через минуту отец Лазарь продолжил:

— Троцкий — настоящее имя Лейба Давидович Бронштейн, Каменев — Лев Борисович Розенфельд, Свердлов Яков! Ну и конечно — Джугашвили!

— Что, и он тоже? — в ужасе закрыл рот ладонью Стива.

— Нет, он не еврей! Но тоже чума! Все эти армяне, грузины, чеченцы, азеры вонючие! Прочие ироды!

— Да… Хачей у нас сейчас больше, чем жидов, — мрачно заметил Степан.

— И все кровь русскую пьют! — ударил себя кулаком в грудь архимандрит, да так сильно, что жировой покров его тела после этого удара ещё долго колыхался. — А теперь, после этого СССР — Сионистских Сволочей Собственной Республики — не вычислишь. Замаскировались, все русскими стали. Поди теперь докажи, что он жид! Страны нашей многострадальной многие несчастия! Горе, горе народу русскому! Скорбит по нему каждое сердце православное. Великие испытания прошла Русь и выстояла, были сыны её чисты кровью своей и помыслами, но теперь…

— Что теперь? — Облонский подался вперед всем телом, каждой клеткой ощущая горячий призыв Родины.

— Уничтожили! Ироды окаянные! Кровь испортили! Когда вижу я этих чурок, «лиц кавказской национальности» рядом с нашими беленькими да голубоглазыми девушками — сердце моё на куски разрывается! Вопить хочется и волосы на себе рвать, кричать хочу: «За что же, Господи, допускаешь ты, за какие грехи наши лишаешь ещё одной русской матери!» Сыплются, сыплются! Как тараканы из всех щелей лезут! Землю нашу, дом наш отравляют своим дыханием зловонным! — отец Лазарь упал в большое, обитое красным бархатом кресло и закрыл рукой лицо, плечи его сотрясали рыдания.