Неизвестно, сколько времени Аня млела, дрейфуя по волнам своих гардеробных грёз. Она полностью отрешилась от мира, впав в медитацию, глубина которой не посрамила бы и далай-ламу.

Звонок в дверь напугал Каренину так, что она аж подпрыгнула. Аня насупилась, пошла открывать, распахнула дверь… и увидела огромный букет цветов.

— Привет! — из-за него высунулась голова Вронского. — Поздравляю!

— Ой! Спасибо! А с чем?

— Как с чем? С твоей победой! Тебя же выбрали?

— А ты откуда знаешь? — оторопела Аня.

— А-а… — замялся Вронский. — Я просто с самого начала был в тебе уверен!

— Ой, спасибо! — Аня прищурилась: — А давай отметим? Сходим куда-нибудь?

Она уже ясно представила, как скажет Максиму, что не может сегодня знакомиться с его отцом. Пусть подождет. Как-нибудь в другой раз.

— Слушай, я не могу… Я на минутку заскочил. У меня дело есть, — в глазах Вронского в этот момент блеснуло что-то непонятное Ане. Больно её уколовшее. Но она постаралась тут же от этого чувства избавиться. Оно никак не подходило к сложившейся в её жизни идиллии.

А Вронский всего-то подумал, что Максим ждет его в машине, с другой стороны дома, куда не выходят окна Карениной, чтобы снова отвезти в ту самую квартирку, откуда Алексей сбежал сегодня утром.

— У всех сегодня неотложные дела, — вздохнула Аня, ей почему-то стало очень грустно. — Ну пока тогда.

— Пока.

И ушёл.

Аня вздохнула и начала расставлять георгины по всем вазам, банкам и бутылкам, что нашлись дома. Потом вытащила свой дневник и снова начала писать:

Вронский — просто душка, принёс мне огромный букет георгинов. Наверное, у бабки своей на даче все клумбы обстриг и она его теперь убьёт. Милый такой… Кто бы мог подумать. Пойдёт с нами сегодня вечером.

Кстати, надо сказать Максиму, что Вронский ко мне неравнодушен. Вдруг он тоже приревнует? Представляю себе — Максим будет ревновать меня к Вронскому, а Вронский к Максиму. Прямо как в романе.

Мама меня бесит конкретно. Я решила, что уйду от неё при первой же возможности. Ну как она не понимает, что это мой шанс! Что глупо им не воспользоваться, что может ведь и получиться! Как она этого всего не понимает?

Хорошо, хоть Стива на моей стороне. Он такой номер отколол! Взял и ушёл жить к матери в комнату от Долли, а я теперь с ней и детьми. Хоть у неё и дерьмом всё время несёт от Гришки, но это лучше, чем мамино занудство без конца слушать.

Надо и мне собраться. Я в гораздо лучшем положении, чем Долли. Всё будет нормально, если я смогу взять себя в руки и доказать всем и себе, что могу, что я сильная. Никто за меня этого не сделает.

И потом, я не хочу всю жизнь знать, что добилась всего благодаря мужику (Максиму то есть).

О!!! Дневник!!!! Я буду ЗВЕЗДОЙ!!!!! Сегодня, когда я пела там, на сцене, — я слышала свой голос и понимала, что он гораздо сильнее и богаче, чем писк Бритни. Скорее бы начать готовить программу выступлений. Я буду как Мадонна! Всего добьюсь своим трудом! Всего-всего-всего!

Вечером родители Максима ждут меня в каком-то крутом ресторане. Кити такого никогда не добиться. Её мужикам от неё только одного надо. Она никогда замуж не выйдет нормально. А я — да!

Ура!!!! Ура!!!! Ура!!!!!

Максим позвонил в восемь и сказал, что задерживается, поэтому заехать за Аней не сможет.

— Ты сама подгребай часам к девяти к Дому книги, я там тебя заберу.

— Во сколько? — Аня чудовищно на него обиделась, если бы не его мамаша со своей группой, его машина и перспектива получить квартиру после развода, послала бы тут же!

— Я же сказал, к девяти!

— А чего ты голос повышаешь? — Каренина говорила зло, но тихо. Она теперь, конечно, певица, но — как бы это сказать — ещё не до конца…

— Потому что не люблю по тридцать раз повторять!

— Ну ладно…

Каренина надулась и начала собираться. Как назло, ничего не получалось. Косметику пришлось смыть и накладывать заново, причёска не получалась, одежда сидела как-то криво!

В половину девятого Аня только-только вышла из дома. До назначенного места добралась с сорокаминутным опозданием. Машина Максима стояла припаркованная, но его в ней не было. Каренина занервничала и стала оглядываться по сторонам.

— Привет, — раздался где-то высоко над ухом сердитый голос.

— Привет! Ой, прости, я опоздала! У нас, знаешь, так маршрутки плохо ездят в это время. Вернее, маршрутки уже вообще не ходят, а только обычные автобусы, их вообще не дождаться…

— Так надо было, наверное, выйти раньше, — отрезал Максим. — Садись.

Он открыл дверь с водительской стороны, показывая Ане на дверцу напротив.

— Открыто?

— Открыто.

Всю дорогу ехали молча.

В ресторане родители Максима уже сидели за накрытым столом.

— Мы вас не дождались, — сердито буркнула мама Максима, ковыряя вилкой салат. — Папа есть хотел.

— Да там ДТП было, пришлось в объезд пиндюлить, — сухо ответил Максим. — Вот, папа, познакомься: это Аня.

— Она поёт, — прокомментировала Валерия Сергеевна, мама Максима.

— Поёт? Это хорошо. Альберт Георгиевич, генеральный директор «АРТа», — представился лысоватый полный мужчина, нехотя отрываясь от тарелки.

Аня кивнула и протянула руку:

— Аня.

— Очень приятно, — Альберт Георгиевич вытер губы и руки салфеткой, после чего двумя пальцами пожал руку Карениной.

Максим пододвинул Ане стул.

— Что ты будешь? — спросил он, открывая меню.

— А чего есть? — Аня чувствовала себя до крайности неловко.

— Есть много чего, — не отрываясь от меню, раздраженно пробормотал Максим. — Короче, я сам закажу. — Эй! — Веселовский-старший позвал официанта.

— Чего желаете? — высокий официант в белой рубашке почтительно согнулся над важным клиентом.

— Шампанское приличное есть?

— «Дом Периньон»? «Клико»? «Кристалл»?

— Нет… «Мартини» сухое.

— Сухое шампанское «Мартини»?

— Да.

— Есть.

— Бутылку дайте, только охладите хорошо.

— И клубники принесите, — вставила мама Максима.

— Сколько порций? — невозмутимо поинтересовался официант.

Валерия Сергеевна покосилась в лежащее рядом с ней открытое меню, подняла глаза на Аню, по её лицу пробежала судорога.

— На всех, — и мадам-продюсершу скорчило, как вкушающего лайм без сахара.

— Заказ принят, — кажется, официант остался доволен тем, как развёл посетителей.

— Подождите, — остановил его Максим. — Принесите мне «Цезарь» с беконом и хорошо прожаренный стейк без гарнира. А девушке салат с мидиями и… и лангуста.

— С гарниром?

— С гарниром? — повернулся к Ане Максим.

Аня кивнула, а потом замахала руками и замотала головой.

— Что? Да или нет?

Аня выдохнула и кивнула.

— Какой гарнир? — осведомился гнусный белорубашечник. Они тут, наверное, «Ариэль» тоннами расходуют! Всё белое, смотреть больно! Каренина была голова убить этого официанта.

— Не надо, — наконец-то выдохнула Аня.

— Салат с мидиями и лангуст, — отчеканил официант и стёрся из поля зрения, прихватив кожаные книжечки. Только у Максима осталось меню.

— Ну? — вопросительно уставился на Каренину Альберт Георгиевич. — Значит, вы и есть невеста нашего сына? Я правильно понимаю?

Аня покосилась на Максима и неуверенно кивнула. Тот увлечённо продолжал читать меню. Каренина кивнула ещё раз.

— Так… — Веселовский-старший положил оба локтя на стол. — И давно, позвольте узнать, вы невеста нашего сына?

Аня таращила глаза и хлопала ресницами. Максим молчал, листая страницы.

— Анечка, я вам простой вопрос задал, — Альберт Георгиевич смотрел на неё в упор.

Каренина кивнула ещё раз и покосилась на Валерию Сергеевну, которая делала вид, что вообще ничего не замечает. Ела свой салат, умудряясь при этом внимательно читать сообщения на своем телефоне. И тут Анин язык вдруг заработал сам, видимо сработал инстинкт самосохранения.