— Потому что, если пойдешь, вероятность того, что Тео убьют, возрастет.

— Это что, угроза?

— Нет.

— Он жив?

— Да.

— Ты это точно знаешь?

— Да.

— Так, давай внесем ясность. Ты хочешь сказать, что похитила его?

— Нет. Я имею в виду — не совсем так. Я не прошу выкупа или чего-то в этом роде. Я спрятала Тео ради его же безопасности.

— Как прикажешь понимать?

— Могу сказать одно: делаю все, чтобы сохранить ему жизнь. Но если вмешаешься ты, шанс, что его прикончат, возрастет. И тогда это будет не моя вина.

— Что вообще происходит?

— Сейчас объяснить не могу. Дай мне двадцать четыре часа, попробую уладить проблему.

— Ты что, окончательно из ума выжила?

— Доверься мне. Я информатор, но не преступница, или ты забыл?

— Не верю я тебе больше. Иду в полицию.

— Что ж, прекрасно, иди. Но знай, что поступишь весьма странно для человека, некогда спасшего своего друга от казни. Сам подпишешь ему смертный приговор — в том случае, если обратишься в полицию.

Джек так и впился пальцами в трубку.

— Не нравится мне все это, — заметил он после паузы. — После той встречи у фургона я подумал, что отношения у нас теперь дружеские. Но до сих пор от тебя ни слова про историю в Джорджии. Вообще ничего.

— Насчет Джорджии ты был прав, — ответила она после паузы.

Сердце у него замерло.

— Так, значит, они все-таки убивают виатикальных инвесторов?

— Я проверила по компьютеру. Та женщина из Джорджии была их клиенткой.

— Если они убрали Джесси, это означает, что компания «Виатикл солюшнс» расправилась с двумя своими клиентками за один месяц.

— Не уверена. И здесь замешана не только «Виатикл солюшнс». Мы создали дюжины подобных корпораций, — большинство из них липовые, — которые приводим в действие лишь по необходимости. Поначалу, когда я только устроилась на эту работу, то думала, что все эти компании проделывают лишь никому не нужную бумажную работу, ничего больше. Но теперь понимаю, что это далеко не так. Каждый из клиентов ведет дело с отдельной компанией. Та женщина из Джорджии была связана с «Файнэншл хелс».

— Умно, — заметил Джек. — В противном случае многократный возврат денег мог навести на подозрения.

— Я была близка к их разоблачению.

— Тебе не следует останавливаться.

— Нужно время.

— У тебя его нет. Что, если они убьют еще одного на следующей неделе?

— Речь идет не о неделе. Мне нужно всего двадцать четыре часа. Тогда и Тео будет в безопасности, и все их махинации будут раскрыты. Обещаю.

Джек взвесил все «за» и «против». Несколько часов решающей роли не сыграют.

— Ладно. Даю тебе ровно двадцать четыре часа. Но мне нужны доказательства, что Тео жив. Чтобы представила их к полудню, ясно?

— Какие именно?

Тут он мысленно представил себе Тео, играющего на саксофоне. Этот образ и подсказал ответ.

— Спроси у него название любимого альбома Дональда Берда.

— Ладно. Получишь ответ завтра к полудню.

— И еще одно.

— Что?

— Тео Найт мне друг. Если только попробуешь обмануть меня или с ним что-то случится, я тебя найду. Из-под земли достану. Поняла?

— Что же тут непонятного? — ответила она.

Джек выключил мобильник.

В пять тридцать утра на круге возле остановки «Картахена» начали собираться бегуны. Обычный субботний ритуал в Корал-Гейблз — одетые в майки и шорты фирмы «Найк» люди были готовы пуститься в пятнадцатимильную пробежку еще до того, как весь остальной мир приступит к завтраку. По-своему Джек, который и сам время от времени бегал по утрам, завидовал этим людям. И в то же время считал их флоридским вариантом безумных скандинавов, которые в середине января проделывают проруби во льду и ныряют в холодную воду.

К мобильному телефону Роза не подходила, но Джек нашел ее там, где и ожидал: опершись на изгородь, она разминала мышцы ног.

— Ты что здесь делаешь, Свайтек?

— Мне надо с тобой поговорить.

— Мне пора бежать. В прямом смысле слова.

Ее друзья, похоже раздраженные его присутствием, делали вид, что проверяют свои нательные приспособления, являвшие гибрид часов, аппарата для измерения пульса и спидометра.

— Тео похитили, — шепнул ей на ухо Джек.

Она промолчала, лишь метнула в его сторону взгляд, означавший примерно следующее: «Шутишь, что ли?»

— Я серьезно.

Роза сказала друзьям, чтобы не ждали ее, затем прошла вслед за Джеком в уединенное местечко под раскидистым баньяновым деревом, где можно было спокойно поговорить. За пару минут он посвятил ее в разговор с Катриной.

— Почему сразу мне не позвонил?

— Не был уверен, что стоит звонить кому бы то ни было, раз не пошел в полицию.

— Так зачем теперь рассказал?

— Не смог уснуть. Слишком много событий, слишком быстро они развиваются. Нужна еще одна голова, чтобы осмыслить все это. Боюсь наделать ошибок.

— А ты оказался прав. Хотя бы в одном. Тео не убегал.

— Я всегда знал, что Тео не убийца.

— Погоди секунду. Тот факт, что он не убежал, еще не означает, что он не убивал Джесси Мерил.

Ход ее рассуждений был ему ясен.

— Все еще думаешь, он мог убить ее?

— Не знаю.

— Катрина сказала, что ее компания была организатором убийства той женщины из Джорджии. Ее убрали, чтобы обналичить деньги по виатикальному договору. Похоже, они проделали то же самое и с Джесси.

— С той только разницей, что Джесси была здорова.

— Разве теперь это имеет значение?

— Допустим, есть человек, который должен умереть от СПИДа. Если виатикальная компания ускорит этот процесс, никто не станет поднимать тревогу. Особенно если имеются десять разных клиентов, работающих с десятком разных виатикальных компаний, как и было в данном случае. Но ситуация с Джесси Мерил совсем другая. Она не была больна, не должна была умереть. И ее убийство тут же всех насторожило. И негодяи, работающие с Катриной, должны были это понимать.

— Мы говорим о русской мафии, не о великих ученых из России. Когда пахнет большими деньгами, которые так легко получить, разум уже не работает.

— Возможно.

— Не просто возможно. Скорее всего, убили ее именно они, а не Тео.

— Да, если смотреть на все это с чисто теоретической точки зрения. Но следует учитывать одно вполне конкретное обстоятельство.

— Какое же?

— К примеру: как влияет эта информация о виатикальных компаниях на твою версию об угле надреза?

— Не думаю, что это как-то связано.

— Ну, не скажи. Ведь ты утверждаешь, что запястье Джесси перерезал левша. Так?

— И что с того? Уверен, среди русской мафии полно левшей.

— Я тоже уверена в этом. Но ответь мне на другой вопрос. Твой Тео, он левша или правша?

— Правша! Что, теперь довольна?

— Ничуточки.

— Это почему?

— Эта твоя теория об угле надреза. Тебе не кажется странным, что в отчете патологоанатома об этом ни слова?

— Нет. Заметить отклонение не так-то просто, признаю. К тому же убийца-левша не вписывался в версию прокуратуры. Так что вполне понятно, что в отчете об этом ни слова.

— Цинично, — протянула она.

— Тео четыре года просидел в камере смертников за убийство, которого не совершал. Так что у нас есть право проявить немного цинизма.

— У нас? У насесть право? Но, Джек, ты больше не его адвокат!

— Нет. Я его друг.

— Вот это и волнует меня в первую очередь. Попробуй взглянуть на все это со стороны. Абстрагироваться. Сыграй роль адвоката дьявола.

— Не понял?

— Вот ты говоришь, что патологоанатом не обратил внимания на угол надреза на запястье потому, что это не вписывалось в версию прокуратуры. Может быть. Просто представь на минутку, что сам ты обратил внимание на этот угол лишь потому, что убийца-правша не вписывался в твоюверсию, а?

— Но ведь ты сама видела. Я показал тебе снимок, сделанный на вскрытии, и ты сказала, что тоже видишь этот угол.