— А ты чем занимаешься? — поторопился я задать следующий вопрос.

— Преподаю рисование.

— Преподаешь рисование? Достойно уважения. Учителя рисования мне всегда нравились больше всех остальных — с их мольбертами и искренним желанием помочь подросткам достучаться до их музы.

Она засмеялась.

— Где ты преподаешь? — спросил я.

— Угадай с трех раз.

— Не в нашей школе?

— В ней самой.

— Странно, наверное?

— Очень. В первый день я вошла в учительскую и подумала, что это какой-то прикол: прямо передо мной сидят — бабах! — мистер Коллинс, мистер Хэйнс, миссис Перкинс и мистер Торн.

— Не говори, дай я сам вспомню, — сказал я, смеясь. — Мистер Коллинс — география, мистер Хэйнс — физика, миссис Перкинс — математика и мистер Торн — английский?

— Почти правильно, — сказала она, тоже смеясь. — Только мистер Хэйнс преподает историю.

— Им всем, наверное, сейчас под миллион лет, потому что, когда мы учились, им уже было по полмиллиона.

— Знаю. И теперь я одна из них.

Мы прервали разговор, чтобы я мог отнести выпивку, которую Гершвин и его друзья уже, наверное, заждались. В этот момент я вспомнил, что Джинни кого-то ждет. Я не стал у нее спрашивать, мужчина это или нет, потому что получилось бы слишком в лоб. Но Джинни, похоже, проявляла ко мне интерес, так же как и я к ней, потому что, когда бармен начал выполнять мой заказ, она задала мне более личные вопросы.

— А есть у тебя кто-то, кто для тебя что-то значит в жизни? — начала она. — Ну, например, дети или домашние животные?

— Из тех, кто что-то значил — только бывшая девушка в Нью-Йорке. Детей — ноль, домашних животных… тоже ноль. — Я был рад наконец-то выложить ей все. — А что у тебя?

Она сделала глубокий вдох и начала:

— Ну, есть один человек, с которым я встречаюсь и который сегодня очень уж опаздывает. Детей нет, не считая, конечно, сотни или около того моих учеников. Домашние животные — да, двое котов — Ларри и Сандерс.

Разговор снова прервался, потому что бармен проверял вместе со мной, правильно ли он подал напитки. Я воспользовался этим временем, чтобы принять решение. Вопрос заключался в том, хочу ли я увидеть Джинни еще, и ответ был положительный.

— Слушай, — начал я. — Насколько уже опаздывает этот твой парень?

— Скажем так. Когда он появится, я буду его стегать ремнем как минимум полчаса.

— Ну, в общем, ты можешь, конечно, отказаться, но почему бы тебе не подойти к нашему столику и не поздороваться с Гершвином? Сегодня ему тридцать лет. Он будет рад тебя видеть.

— Тридцать лет. Мне было в декабре. Довольно неплохо. Весело. — Она остановилась. — Ты уверен?

— Что Гершвину сегодня тридцать?

Она угрожающе посмотрела на меня:

— Нет, что мне стоит подойти? Я не хочу портить вам вечеринку.

— Наоборот, это будет классно. Там только я, Гершвин, Зоя и куча новых друзей Гершвина, которых я не знаю и которые не слушают, когда я рассказываю истории, которые мне самому кажутся интересными.

Джинни задумчиво посмотрела на меня.

— Хорошо, объясню по-другому. Присоединяйся к нам, или мне придется сделать что-нибудь более радикальное.

— Например?

Я приподнял брови, схватил поднос со стаканами и пошел к нашему столику, оставив вопрос висеть в воздухе. Джинни последовала за мной.

— Гершвин! — крикнул я, когда мы приблизились к нашему столику. — Смотри, кого я привел!

Гершвин поднял глаза и, не успев сделать никаких мыслительных движений, вскочил со стула, чтобы обнять Джинни.

— Я не видела тебя со дня свадьбы, — сказала Зоя, поцеловав Джинни. — О, я так рада снова тебя увидеть.

— Рада видеть вас обоих, — сказала Джинни. — Я должна была поддерживать контакт. Я такая гадкая в этом отношении.

— Все мы гадкие, — сказал Гершвин.

— Это из-за меня ваши напитки прибыли с задержкой, — просветила Джинни тех из присутствующих, кто не понимал, что происходит. — Я наткнулась на Мэтта, и мы пытались восполнить последние шесть лет или около того. — Она засмеялась и посмотрела на меня. — Гершвин, Мэтт и я вместе учились в школе.

— Все внимание — это Джинни, — сказал Гершвин, сделав рукой жест для всех, кто сидел за столом. — Джинни, это…

По его лицу было видно, что Гершвин пытается решить, надо ли представлять всех по отдельности. В конце концов он решил этого не делать:

— …это мои друзья.

Как только Гершвин сел, беседа за столом продолжилась. Первая из тем возникла сама собой благодаря появлению Джинни: каким Гершвин был в школе? Из вежливости все предоставили Джинни право начать, и она рассказала про то, как в тринадцать лет Гершвин, Элиотт, Пит и я пошли смотреть фильм «Брейкданс». Хоть мы и не умели танцевать брейк, не говоря уже о том, чтобы делать всякие выкрутасы на спине и на голове, фильм нас настолько увлек, что мы начали танцевать прямо в кинозале. Нам казалось, что в шелковых спортивных штанах и майках со множеством рисунков мы выглядим великолепно, но все, что мы получили за свои старания — это ссадины, головную боль и месячный запрет на посещение этого кинотеатра. После этого все по очереди рассказывали школьные истории, начиная с Сары (которая Сара и Нил) и заканчивая Полли (которая Дом и Полли).

В этот момент Джинни решила отправиться на поиски своего парня. Вернувшись через пять минут вдвоем с ним, она, во избежание неловкости, не стала говорить: «Все внимание! Это…». Вместо этого она посадила его за стол, позволив другим отметить его появление поднятием бровей, а затем представила его нашему концу стола, за которым сидели Зоя, Гершвин и я.

— Иэн, — сказала она, махнув в его сторону рукой. — Это Зоя, это ее муж Гершвин — мой школьный друг — и Мэтт — еще один мой школьный друг.

Она сделала паузу и помахала рукой всем нам.

— А это Иэн.

Иэн оказался совсем не таким, каким я себе представлял. Джинни всегда говорила мне, что ее «пунктик» — это мужчины неряшливого вида. Помню, как однажды она сказала мне, что мужчина ее мечты — тот, кто, проснувшись, инстинктивно тянулся бы за сигаретой и зажигалкой. Иэн был совсем не таким. Он был высокий, ухоженный, даже немного по-женски красивый и примерно моего возраста.

— Так, значит, вы вместе учились, — сказал Иэн.

— Да, — ответил Гершвин. — Теперь кажется, что это было сто лет назад.

— Потому что это и было сто лет назад, — произнесла Зоя, ласково проводя рукой по его волосам. — Ты теперь старичок, твои школьные годы — древняя история.

Начавшаяся на другом конце стола беседа о сериалах, которые шли по телевизору, когда мы были детьми, постепенно засосала и Гершвина с Зоей. Я был бы рад тоже поучаствовать — похвастаться тем, что помню всех главных героев мультфильма «Межгалактическая битва» (Марк, Джейсон, Принцесса, Тайни, Киоп), но я знал, что никто мне не даст высказаться. Поэтому я завязал разговор на эту же тему с Иэном и Джинни. Иэн не только оценил мою память, но и вызвал у меня уважение и восхищение тем, что знал все слова к песне из «Гонконг Фу», даже самый сложный куплет. Разговор в конце концов перешел на совершенно другую тему — музыку, и, прежде чем я это заметил, мы уже возбужденно обсуждали наших любимых рок-певиц, хвалили одежду темно-синего и черного цвета за практичность и говорили о том, как важно всегда иметь одну и ту же прическу.

Из людей, с которыми я познакомился тем вечером, Иэн понравился мне намного больше всех. В конце концов от обсуждения своих предпочтений мы перешли в традиционную область рассказов о себе.

— Я тоже работаю в школе, ко всем моим грехам, — сказал Иэн. — Я работаю учителем на замене. Приносит немного денег и все такое.

— Ты не просто учитель! — сказала Джинни с шутливым негодованием. — Иэн заочно учится в аспирантуре. Давай, расскажи сам.

Иэн, несколько смущенный таким едва ли не материнским энтузиазмом Дженни, улыбнулся.

— Ну, в общем, да, как Джинни сказала, я заочно учусь в аспирантуре по метеорологии. Никакой пользы ни зверю, ни человеку. Просто куча всякого бреда. Понятия не имею, зачем мне это надо.