— Я ходила с Мари Энн в новый клуб книголюбов.

Мари Энн была одной из многочисленных маминых подруг. Двадцать два года своего вдовства Одри провела в компании с другими женщинами, играя в бридж, посещая разнообразные классы, женские группы или путешествуя вместе с ними. За эти годы она встречалась с несколькими мужчинами, которые всегда оказывались либо алкоголиками, либо людьми с другими вредными привычками, либо уже женатыми, но державшими это в тайне. Казалось, мать привлекала, как магнит, самых неприемлемых мужчин. Отделавшись от них, она возвращалась в компанию других женщин. Сейчас как раз была очередная фаза ее «холостячества» после короткого романа с одним бизнесменом, занимавшимся продажей машин. Он, по ее словам, оказался очередным алкоголиком. Саре даже не верилось, что на планете такое количество алкоголиков.

— Наверное, вы приятно провели время, — сказала Сара, имея в виду клуб книголюбов. Она представить себе не могла что-нибудь более противное, чем посещение клуба книголюбов в компании подружек. Одна мысль о такой возможности заставляла ее продолжать встречаться с Филом по уикэндам. Она не хотела прийти к тому же, к чему пришла мать. Несмотря на многолетние уговоры, она никогда не посещала никаких групп для взрослых детей алкоголиков, что, по убеждению матери, было бы для Сары тем, что надо. Между колледжем и юридической школой Сара недолго посещала психотерапевта и почувствовала, что та помогла ей разобраться в некоторых проблемах, касающихся как ее матери, так и отца. Сама она никогда не встречалась ни с одним алкоголиком. Психология мужчин, которых она выбирала, была ей недоступна, потому что, несмотря на физическое присутствие отца в доме, она его по-настоящему не знала из-за его пьянства. Он был как бы отгорожен стеной от них всех.

— Я хотела сообщить тебе, что мы празднуем День благодарения у Мими.

Мими была матерью Одри и соответственно бабушкой Сары. Ей было восемьдесят два года. Она овдовела десять лет назад, после продолжительного и счастливого брака, и сейчас ее личная жизнь в плане свиданий с мужчинами была налажена гораздо лучше, чем у ее дочери или даже у Сары. Казалось, существовал нескончаемый приток в обращение хороших, нормальных, довольных жизнью вдовцов ее возрастной когорты. Она почти каждый вечер проводила вне дома, причем в отличие от своей дочери крайне редко в компании других женщин. Она значительно веселее проводила время, чем дочь или внучка.

— Хорошо, — сказала Сара, делая пометку в календаре. — Хочешь, чтобы я что-нибудь принесла?

— Можешь помочь готовить индейку.

— Придет кто-нибудь еще? — Иногда мать приводила с собой одну из подружек, которой было некуда пойти. А бабушка приглашала кого-нибудь из друзей или даже своего очередного бойфренда, что неизменно раздражало Одри. Сара подозревала, что она завидует, хотя и не говорит об этом.

— Не уверена. Ты же знаешь нашу бабушку. Она говорила что-то о том, что собирается пригласить мужчину, с которым сейчас встречается, потому что его дети живут на Бермудах. — У Мими было бесчисленное количество мужчин и приятелей, и она никогда в жизни не бывала в клубе книголюбов. У нее были гораздо более увлекательные способы приятно провести время.

— Я просто так спросила, — неуверенно сказала Сара.

— Надеюсь, ты не приведешь с собой Фила, а? — язвительно спросила Одри.

То, каким тоном она это произнесла, говорило о многом. Одри с самого начала распознала в нем человека с проблемами. Она была экспертом по распознаванию мужчин с «изъяном». Она сказала это так, словно Сара собиралась принести с собой на праздничный обед пробирку с анализом на проказу. Одри ежегодно задавала один и тот же вопрос и каждый раз раздражала этим Сару. Одри знала ответ, даже не спрашивая. Сара никогда не приводила Фила на обед в День благодарения. Он проводил праздничные дни со своими детьми и никогда не приглашал Сару присоединиться к ним. За четыре года она ни разу не провела праздники вместе с ним.

— Разумеется, не приведу. Он будет со своими детьми, они уезжают кататься на лыжах в Тахо.

Фил делал это каждый год, и Одри отлично знала об этом.

— Догадываюсь, что он, как всегда, тебя не пригласил, — едко заметила она. Она невзлюбила Фила с первого взгляда и с тех пор стала относиться к нему еще хуже. Единственное, чего она не делала, — это не обвиняла его в том, что он гей или алкоголик, потому что ни тем ни другим он не был. — Я считаю, что он поступает просто бесчестно, не приглашая тебя. Похоже, ваши отношения для него ничего не значат. Тебе тридцать восемь лет, Сара. Если ты хочешь завести детей, надо найти другого парня и выйти за него замуж. Фил никогда не изменится. У него слишком много проблем. — Мать, конечно, была права, и Сара это знала.

— Извини, но сейчас меня волнует совсем другое, мама. У меня слишком много дел в офисе. А Филу нужно проводить время со своими детьми. И гораздо лучше, когда он бывает с ними один. — Сара никогда не призналась бы матери, что за последние два года это ее тоже беспокоило. Она несколько раз встречалась с его детьми, но он никогда не приглашал ее поехать вместе с ними на уик-энд или на каникулы. Он сказал ей однажды именно то, что она сейчас сказала матери: ему нужно время, чтобы побыть с детьми одному. Это святое. Как и его занятия в спортзале пять вечеров в неделю. Сара была его девушкой исключительно на уик-энды. Четыре года она мирилась с этим, и по прошествии этих лет ничего не изменилось. Даже если не ставить брак в качестве конечной цели, было бы неплохо несколько смягчить строгие правила, регламентирующие их отношения.

— Мне кажется, ты обманываешься на его счет, Сара. Он бесперспективен.

— Неправда. Он весьма преуспевающий адвокат, — заметила Сара. Разговаривая с матерью, она казалась себе двенадцатилетней. Одри всегда заставляла ее чувствовать себя загнанной в угол.

— Я говорю не о его карьере. Я говорю о твоих отношениях с ним, вернее, об отсутствии таковых. К чему, по-твоему, приведут такие отношения после четырех лет? — Сара никогда не ждала, что они к чему-то приведут, разве что к возможности видеться с ним еще раза два в неделю. Но когда об этом заговаривала мать, ей становилось не по себе.

— Пока нас устраивают именно такие отношения, мама. Почему бы тебе не расслабиться и не сменить тему? Сейчас у меня нет больше времени обсуждать этот вопрос. Мне надо заниматься работой.

— У меня в твоем возрасте была не только работа, но и ребенок, — с апломбом заявила Одри, и Сара едва удержалась, чтобы не напомнить ей о том, что именно ее муж был по-настоящему бесперспективным во всех отношениях. Он был полным нулем как муж и как отец и даже не мог удержаться на работе. Но Сара, как всегда, промолчала. Она не хотела затевать битву с матерью, тем более сегодня.

— Мне сейчас не до ребенка, мама. — А возможно, и не только сейчас. Мужа Сара тоже не хотела, опасаясь, что он может оказаться похожим на отца. — Я довольна своим нынешним положением.

— Когда ты намерена переехать в новую квартиру? Прости, Сара, но твое жилье — настоящая свалка. Тебе надо подыскать приличную квартиру и выбросить весь хлам, который ты таскаешь за собой со времен учебы в колледже. Тебе необходима хорошая квартира, как положено взрослому человеку.

— Я и есть взрослый человек. И мне моя квартира нравится, — проговорила Сара сквозь стиснутые зубы. Этим утром она похоронила своего друга и любимого клиента, прошлым вечером ее разочаровал Фил, и меньше всего ей было нужно сейчас, чтобы мать мучила ее язвительными замечаниями относительно квартиры или бойфренда. — А теперь извини, мне надо продолжить работу. Увидимся в День благодарения.

— Ты не можешь вечно убегать от реальности, Сара. Надо посмотреть правде в глаза. Если ты этого не сделаешь, то зря потратишь время с Филом и мужчинами вроде него. — То, что она говорила, было правдой, хотя Саре очень не хотелось признаваться в этом. Ей следовало потребовать от Фила большего, но она не была уверена, что это что-нибудь изменит. К тому же, если она это сделает, он может от нее уйти, и тогда ей будет не с кем проводить даже уик-энды. Саре вовсе не улыбалась возможность остаться в одиночестве, и ей не хотелось заменять Фила клубами книголюбов, как это делала мать.