Они договорились пообедать на следующий день в «Ритц-Карлтоне», и Сара, приехав домой, сразу же позвонила матери.

— Сара, я не могу, — смутилась Одри. За последний месяц, с тех самых пор, как она приезжала в Рождество посмотреть дом, Одри удивительно мило обращалась с Сарой. Каким-то образом дом стал их общим интересом, теснее связал их друг с другом. — Я даже не знакома с этим человеком. Ему, наверное, гораздо интереснее встречаться с тобой, а меня он пригласил просто из вежливости.

— Нет, ты не права, — настаивала Сара. — Клянусь тебе, он нормальный мужчина. Он всего лишь хороший, порядочный, привлекательный, умный и хорошо одетый вдовец со Среднего Запада. Возможно, люди там намного респектабельнее, чем здесь. Он относится ко мне как к девчонке.

— Ты и есть девчонка, — рассмеялась мать как-то непривычно для нее по-девичьи.

Как бы то ни было, но Одри была польщена. Она уже много месяцев не ходила на свидания. А последнее «свидание вслепую», которое ей устроили, закончилось полным фиаско. Ему было семьдесят пять, у него была вставная челюсть, которая то и дело выпадала, и он был глух на оба уха. К тому же он был оголтелым консерватором, отказался, расплачиваясь за ужин, оставить чаевые и ненавидел все, во что верила Одри. Она была готова убить приятельницу, которая устроила это свидание и которая к тому же расстроилась, что Одри не считает его «милашкой». Он совсем не был «милашкой». Он был скрягой. У нее не было оснований думать, что Том Гаррисон окажется лучше его, если не считать того, что настойчиво твердила о нем Сара. Наконец, когда Сара напомнила ей, что речь идет не о шпионаже, не об операции на открытом сердце или о браке, а всего лишь о ленче, Одри согласилась:

— Ладно, уговорила. Что мне надеть? Что-нибудь строгое или сексуальное?

— Консервативное, но не мрачное. И не надевай свой черный костюм. — Саре не хотелось говорить матери, что он ее очень старит. — Надень что-нибудь жизнерадостное, чтобы чувствовать себя хорошо.

— Может быть, леопарда? У меня есть потрясающий новый замшевый жакет с леопардовым рисунком. Я видела его в одном журнале с золотыми туфлями.

— Нет! — чуть не крикнула Сара. — Ты будешь выглядеть как проститутка… извини, мама. — Заметив, как напряглась мать, Сара сбавила тон.

— Я никогда в жизни не выглядела как проститутка!

— Я это знаю. Извини меня, — тихо сказала Сара. — Просто мне показалось, что это будет выглядеть слишком броско для банкира из Сент-Луиса.

— Пусть он будет из Сент-Луиса, но я-то не оттуда, — высокомерно заметила Одри, немного успокоясь. — Не ломай себе голову. Я что-нибудь придумаю.

— Уверена, что ты будешь выглядеть великолепно и поразишь его воображение.

— Едва ли, — сдержанно ответила мать.

Когда в полдень Сара встретилась с ними в холле «Ритц-Карлтона», она нервничала гораздо больше, чем ей хотелось бы. Она немного опоздала, а Одри и Том пришли чуть раньше и к тому времени, как появилась Сара, уже оживленно болтали друг с другом. Том сразу же вычислил, кто из присутствующих Одри. И Сара, увидев мать, преисполнилась гордости за нее. Она выглядела именно так, как надо. На ней было красное шерстяное платье, которое облегало фигуру, но не казалось вульгарным. Платье было с высоким воротом и длинными рукавами. На ней были туфли на высоком каблуке и жемчужное ожерелье, а волосы были собраны аккуратным жгутом на затылке. Поверх платья на Одри было надето черное шерстяное пальто отличного покроя, которое превосходно смотрелось на ней, хотя Одри носила его уже несколько лет. Том Гаррисон был одет в темно-синий костюм в елочку, белую сорочку и красивый синий галстук. Сара заметила, что вместе они смотрятся великолепно. Непринужденный разговор не прекращался ни на минуту. Саре не удавалось ввернуть ни словечка, а они все говорили о детях, о путешествиях, о покойных супругах, об увлечении садоводством, о симфонической музыке, балете, кино и музеях. Похоже, что их мнения почти во всем совпадали. Слушая их, Саре хотелось захлопать в ладоши от радости, но она спокойно доела свой клубный сандвич, пока Том и Одри не спеша ели суп и крабовый салат. Том признался, что ему очень нравится Сан-Франциско, а Одри сказала, что никогда не бывала в Сент-Луисе, но всегда любила Чикаго. Они говорили о многих вещах и так долго, что Сара наконец была вынуждена оставить их и вернуться в офис. Она уже опаздывала на совещание, а Том и Одри, когда она уходила, все еще продолжали говорить. Покидая отель, Сара лучезарно улыбалась, гордясь успехом своей операции.

Ближе к вечеру, вернувшись с совещания, она позвонила матери, и Одри подтвердила, что Сара была права, говоря, что Том Гаррисон очень приятный человек.

— Возможно, живет он отсюда несколько далековато, — сказала Сара. Сент-Луис был расположен, конечно, не на соседней улице, что несомненно усложняло свидания. Но было хорошо уже то, что каждый из них приобрел нового друга. — Кстати, у Тома есть больная дочь, мама. Она, кажется, слепая, и у нее мозговая травма. Она живет вместе с ним. — Сара забыла упомянуть об этом до ленча и решила сделать это хотя бы сейчас.

— Я знаю. Ее зовут Дебби, — сказала мать, как будто знала о нем все и он был ее другом, а не другом Сары. — Мы говорили о ней после того, как ты ушла. Для него это такая трагедия. Роды были преждевременные и, когда Дебби принимали, повредили головку. В наши дни ничего подобного не могло бы случиться. Том сказал, что за ней ухаживают чудесные люди. Ему, наверное, очень тяжело, особенно теперь, когда он остался один.

— Я рада, что он тебе понравился, мама, — улыбнулась Сара, чувствуя себя так, словно сама выиграла приз в лотерею. Во время ленча на них было приятно посмотреть.

— Том очень красивый мужчина и очень хороший человек, — продолжала расхваливать его Одри.

— Уверена, что он позвонит, когда в следующий раз окажется в нашем городе. Похоже, ты ему тоже понравилась.

Одри, когда хотела, могла быть очаровательной, особенно с мужчинами. Только с дочерью она бывала временами совершенно непреклонной, а иногда даже грубой. Сара все еще помнила, как Одри была терпелива с отцом, каким бы пьяным он ни был. А насчет Тома Гаррисона она была абсолютно уверена, что он не пьяница.

— Мы с ним сегодня ужинаем, — призналась Одри.

— Вот как? — изумилась Сара.

— У него были другие планы с деловыми партнерами, но Том отложил встречу. Жаль, что он завтра уезжает, — вздохнула Одри.

— Судя по всему, он скоро вернется.

— Вполне возможно, — сказала Одри не очень уверенно.

Но пока ситуация ее устраивала. И Сару тоже. Все шло отлично. Она подумала, что было бы неплохо ей и для себя подыскать какую-нибудь пару. Однако пока Саре не хотелось с кем-нибудь встречаться. Ей хотелось отдохнуть после Фила. Слишком уж много разочарований и обид было с ним связано. К тому же она была занята работой в доме. По крайней мере на данный момент она не хотела, чтобы рядом был мужчина. А Одри уж очень долгое время не имела настоящего мужчины.

— Желаю хорошо провести время. За ленчем ты выглядела настоящей красавицей.

— Спасибо, дорогая, — сказала Одри, которая уже давно не говорила с Сарой так нежно. — Нельзя же, чтобы все удовольствие доставалось только Мими, — добавила она, и обе они рассмеялись.

В эти дни ее бабушка все свое время проводила с Джорджем, порвав связи со всеми остальными поклонниками. После Рождества она объяснила Саре, что у них с Джорджем «серьезные отношения» и они обручились. Сара чуть было не спросила, дал ли он ей при этом значок своей студенческой организации. Было очень приятно видеть, как они счастливы.

Мать позвонила Саре только через несколько дней после ужина с Томом. Том к тому времени уже уехал из города. Он оставил Саре сообщение, в котором поблагодарил за знакомство с ее очаровательной матерью и пообещал связаться с ней, как только в следующий раз приедет в Сан-Франциско. Сара понятия не имела, когда это может случиться, но когда в субботу заехала к матери, чтобы завезти Одри взятые из химчистки вещи, она заметила вазу, полную красных роз на длинных стеблях.