Она уже подсчитала, что если внести десять процентов стоимости кондо наличными, у нее все еще останется достаточно денег Стенли, чтобы их инвестировать. Десять процентов от половины миллиона, если она решит потратить такую сумму, составили бы всего пятьдесят тысяч. В таком случае у нее останется еще семьсот тысяч долларов для инвестиций. Если уж она совсем спятит и купит дом за два миллиона долларов, ей придется уплатить наличными двести тысяч. И у нее все еще останется полмиллиона из денег Стенли. А ведь она и сама зарабатывала в юридической фирме достаточно, чтобы погашать ипотечный кредит. Дом ей в общем-то не был нужен. Зачем ей одной столько места? Поэтому самым разумным решением было бы приобретение квартиры.

В половине двенадцатого Сара быстро вышла из дома, забежала в «Старбакс» и ровно в двенадцать встретилась с Марджори по первому адресу. Они начали с Рашн-Хилл, и Саре жилье не понравилось. Марджори была права. Это оказался гараж, переделанный в дом, и ей он никоим образом не подходил. Не подошли ей и квартиры на Пасифик-Хайтс. Все они были холодными и тесными. За полмиллиона долларов Саре хотелось приобрести не стандартное, безликое жилье, а такое, чтобы душа в нем радовалась. Сара была разочарована, но Марджори уговаривала ее не падать духом, потому что до конца года на рынке появятся новые варианты. А после Рождества их будет еще больше. Люди не хотят заниматься продажей домов во время каникул, объяснила она Саре. Для Сары это был абсолютно незнакомый мир. Она открывала новые горизонты, о которых говорил в своем письме Стенли.

Когда Сара и Марджори возвращались к своим машинам, они снова заговорили о доме. Сара по-прежнему думала, что дом для нее — это слишком. Тоскливо жить в полном одиночестве на такой огромной площади. Марджори улыбнулась, выслушав ее.

— Вы не всегда будете одиноки, Сара. Вы еще очень молоды, — сказала она.

Сара покачала головой:

— Мне тридцать восемь лет, и я не так уж молода. Мне хочется найти что-нибудь такое, где я даже в одиночестве чувствовала бы себя комфортно.

Хочешь не хочешь, а так уж сложилась у нее жизнь.

— Мы еще над этим поработаем, — пообещала Марджори. — И обязательно найдем то, что нужно. Дома и квартиры подобны любовной связи. Когда это то, что нужно, ты сразу это чувствуешь. И все остальное сразу же встает на свои места. Не надо ни умолять, ни уговаривать, ни заставлять, ни настаивать — все заработает само по себе.

Сара кивнула, подумав о Филе. За последние четыре года она так часто умоляла, уговаривала, заставляла и настаивала, что ей стало обидно. Он не звонил целых два дня. Видимо, он даже и не утруждал себя мыслью о ней.

Фил позвонил поздно вечером, когда Сара вернулась из кино. Фильм был плохой, а поп-корн затхлый.

— Привет, малышка, как ты там? Я пытался дозвониться до тебя раньше, но у тебя был отключен сотовый. Где ты была?

— В кино. Смотрела один из этих дурацких иностранных фильмов, в которых ничего не происходит, а люди в зрительном зале храпят так громко, что заглушают голоса актеров.

Фил рассмеялся. Судя по всему, он был в прекрасном настроении.

— Спасибо за звонок в День благодарения, — язвительно сказала Сара. Если она в унынии, то пусть и ему жизнь не кажется сахаром. Ее раздражало, что он вполне доволен жизнью.

— Извини, малышка, я хотел позвонить. Но было поздно. Я был с детьми на какой-то дискотеке до двух часов ночи. А свой сотовый забыл в номере. Когда мы вернулись, звонить было слишком поздно. Как прошел День благодарения?

— Отлично. У нас с бабушкой состоялся интересный разговор о ее детстве. Она редко об этом говорит. Я получила удовольствие.

— А чем ты занималась сегодня? — Вопрос Фила звучал так, будто он звонил одной из своих дочерей, а не женщине, которую любит. И упоминание о дискотеке, где он был вечером в День благодарения, тоже не прошло для Сары бесследно. Она не чувствовала себя частью его жизни, во всяком случае, важной частью не чувствовала. Он позвонил как будто по обязанности, и такой звонок не мог ее обрадовать. У Сары еще больше ухудшилось настроение, потому что для Фила она была всего лишь женщиной, с которой он проводит уик-энды.

— Я смотрела квартиры. Вернее, кондоминиум, — сказала Сара уставшим голосом.

— С чего это? удивился Фил. Он знал, что Саре несвойственно было думать о своем жилище. К тому же кондо стоили недешево. Очевидно, дела у нее идут лучше, чем он предполагал. Это произвело на него впечатление.

— По правде говоря, сделать это меня заставили моя кушетка и парочка засохших горшечных растений, — сказала Сара и рассмеялась над собой.

— Вместо того чтобы покупать кондо, ты могла приобрести новую кушетку и выбросить засохшие растения. Не слишком ли радикальное решение ты приняла, чтобы избавиться от пары цветочных горшков?

— Я подумала, что, возможно, будет что-нибудь интересное, — честно призналась она.

— Ну и как?

— Посмотрела. Но мне ничего не понравилось. Тем не менее я решила переехать. Риелтор говорит, что мы обязательно что-нибудь найдем после Рождества.

— Боже милосердный, стоит оставить тебя без присмотра на парочку дней, как ты затеваешь серьезные преобразования.

Фил поддразнивал Сару, и она не стала поправлять его. Это была совсем не «парочка дней». Из-за его поездки в каникулы на Тахо с детьми, куда ее не пригласили, а также из-за его недельного пребывания в Нью-Йорке для опроса свидетелей и дурацкого условия встречаться только по уикэндам она не видела его уже почти месяц. Саре хотелось сказать все это, но она промолчала. Бесполезно. Такой уж он есть, Фил.

— Не переезжай хотя бы до моего возвращения. Ну, мне пора. Я должен проверить, как там дети. Они принимают горячую ванну вместе с мальчиками из колледжа.

Интересно, с кем он сам принимал горячую ванну? — подумала Сара. Впрочем, это не имеет значения. Главное, что он не принимал горячую ванну с ней и вообще был не с ней. Они жили в разных мирах, и Сара от этого устала. Ей было слишком одиноко без Фила, особенно в праздничный уик-энд.

Она хорошо спала и, проснувшись на следующее утро в шесть часов, забыла, что это суббота, и стала собираться на работу. Вспомнив, какой сегодня день, Сара вернулась в постель. У нее еще было в запасе целых два выходных, а чем заполнить эти дни, она не представляла. Она просмотрела все документы, принесенные домой с работы, пролистала все газеты на предмет объявлений о продаже кондо, посмотрела все фильмы, которые хотелось посмотреть, позвонила бабушке. Больше дел она не могла придумать. Что случилось с ее жизнью? Неужели все свершения за последние десять лет сводились к работе, утрате связей с приятельницами и встречам с любовником по уик-эндам?

Сара понятия не имела, что делать с собой, когда появлялось свободное время. Надо что-то придумать. Она решила сходить в музей и по пути проехала мимо дома на Скотт-стрит. Сара сделала это без умысла: просто повернула — и он там стоял, когда она проезжала мимо. Теперь, когда Сара знала, что его построил ее прадед и что бабушка Жила в нем, будучи ребенком, дом приобрел для нее еще большее значение. Интересно, кто его купит? Сара надеялась, что его будут любить, как он того заслуживал.

Сара вспомнила о двух архитекторах, с которыми ее познакомила Марджори. Они, наверное, хорошо проводили время в Венеции и Париже. Потом подумала, что было бы неплохо съездить куда-нибудь. Может, в Европу? Она там не была целую вечность. Сара не любила путешествовать в одиночестве. И подумала, что, возможно, ради такого случая к ней мог бы присоединиться Фил. Ей вдруг захотелось заполнить пробелы в своей жизни, сделать ее более осмысленной и динамичной. У Сары было ощущение, что в какой-то момент словно заглох мотор ее жизни. И она изо всех сил старалась привести его в действие, только не знала, как это сделать.

Бесцельно побродив по музею и полюбовавшись картинами, которые ее не волновали, Сара медленно отправилась домой, все еще думая о поездке в Европу. И снова оказалась возле дома Стенли. Остановив машину, она вышла и некоторое время стояла, глядя на дом. Ей вдруг пришла в голову совершенно безумная мысль. В кои-то веки Фил был прав. Вместо того чтобы купить новую кушетку и выбросить горшки с цветами, она думала о покупке кондо. Но это по крайней мере можно было назвать вложением капитала, тогда как то, о чем она подумала, было бездонной ямой, которая поглотит не только деньги, неожиданно оставленные ей Стенли, но и все сбережения, которые ей удалось сделать. Однако если Марджори права, то обычный небольшой домик на Пасифик-Хайтс обошелся бы ей в такую же сумму, тогда как дом на Скотт-стрит был частью истории ее семьи. Его построил ее прадед, в нем родилась бабушка. Человек, которого любила и уважала Сара, жил в мансарде этого дома. И если ей не терпелось заняться какой-нибудь созидательной работой, то лучшего проекта, чем этот, не придумаешь.