Наследники продолжали молча смотреть на нее, пытаясь вникнуть в то, что она им говорила, и осознать масштабы материальных ценностей, простиравшихся территориально от одного края страны до другого. Приходилось впитывать в себя слишком большой объем информации сразу, причем ни один из наследников не знал наверняка, что она означает. Сара говорила как будто на иностранном языке, которого никто из них не знал, за исключением Тома, который не спускал с нее напряженного взгляда, словно не мог поверить тому, что слышит. Даже не зная подробностей, он мог прикинуть, что означает сказанное ею, и следил за каждым ее словом.
— В самое ближайшее время мы представим вам точные оценки всего перечисленного. Но на основе того, что нам уже известно, и некоторых довольно точных предположительных оценок можно сказать, что состояние вашего двоюродного дедушки оценивается — после уплаты налогов, о чем, как я уже говорила, он позаботился отдельно, — более чем в четыреста миллионов долларов. По нашим оценкам, доля каждого из вас будет составлять приблизительно двадцать миллионов долларов, что после уплаты ваших подоходных налогов составит примерно по десять миллионов долларов каждому. Возможны, конечно, незначительные колебания в пределах нескольких сотен тысяч долларов в зависимости от текущих рыночных цен. Однако я полагаю, что мы не ошибемся, если будем считать, что доля каждого из вас равна примерно десяти миллионам долларов.
Сара замолчала и откинулась на спинку стула. Присутствующие некоторое время сидели тихо, потом вдруг оживленно заговорили все одновременно, выражая удивление. Две женщины плакали, а ковбой вдруг издал радостный вопль, нарушив молчание и заставив всех рассмеяться. Собравшиеся боялись поверить своим ушам. Многие из них всю жизнь прожили на маленькую зарплату, иногда с трудом сводили концы с концами, как и сам Стенли когда-то.
— Как, скажите на милость, удалось ему сделать такие деньги? — спросил один из внучатых племянников. Он был полицейским из Нью-Джерси и только что вышел в отставку. Он пытался открыть небольшую охранную фирму. Подобно Стенли, он никогда не был женат.
— Он был человеком незаурядного ума, — с улыбкой сказала Сара.
Удивительно было принимать участие в событии, которое меняло многие жизни. Том Гаррисон улыбался. Многие были смущены, особенно те, кто никогда и ничего не слышал о Стенли. Это было все равно что выиграть в лотерею, только еще лучше, потому что кто-то, кого они даже не знали, вспомнил о них и захотел, чтобы они выиграли. Хотя у Стенли не было своей семьи, люди, связанные с ним кровным родством, много для него значили. Пусть даже он никогда их не видел. В его понимании они были теми детьми, которых у него никогда не было. И теперь, после смерти, он мог стать на мгновение их любящим отцом и благодетелем. Сара гордилась тем, что ей пришлось участвовать в этом, и сожалела лишь о том, что сам Стенли не может это увидеть.
Ковбой вытер набежавшие на глаза слезы, высморкался и заявил, что теперь либо выкупит ранчо, на котором работает, либо приобретет новое. Его ребятишки учились в муниципальных школах, но он был намерен отправить их учиться в Гарвард, кроме одного, который попал в тюрьму. Он сказал присутствующим, что собирается поехать домой, надрать сыну задницу и нанять ему приличного адвоката. Его поймали на краже лошадей. К тому же он всю жизнь баловался наркотиками. А теперь у него, возможно, появится шанс. Как и у всех них. Этот шанс дал им Стенли. Это был его посмертный подарок им всем, даже тем, кто не приехал. Стенли побеспокоился обо всех. Сара сама едва сдерживала слезы. Пусть это было непрофессионально, но она в этот незабываемый момент радовалась вместе со всеми. За двенадцать лет ее пребывания в должности поверенного это было для нее самое яркое, самое значимое событие. И все благодаря Стенли.
— Вам всем есть о чем подумать, — сказала Сара, вновь призвав собравшихся к вниманию. — Некоторыми материальными ценностями вы будете владеть индивидуально. Другими — совместно. Я перечислила их все по отдельности и хотела бы сегодня же поговорить с вами о том, как вы намерены с ними поступить. Вам было бы проще продать то, что находится в совместном владении, и разделить прибыль в зависимости от того, что вам порекомендуют ваши финансовые советники. В некоторых случаях время сейчас может оказаться неподходящим для их продажи. И если вы так решите, мы дождемся лучшего момента для продажи и тогда посоветуем вам совершить сделку. — Ей было известно гораздо лучше, чем кому-либо из присутствующих, что для этого потребуются месяцы, а в некоторых случаях даже годы. Но она также объяснила им, что сейчас каждая из отдельных долей составит примерно от семи до восьми миллионов долларов, а остальное поступит позднее, после того как будут реализованы материальные ценности, которыми наследники владеют совместно.
Стенли постарался не перегружать свое завещание условиями. Он не хотел, чтобы между его девятнадцатью родственниками началась борьба, независимо от того, знал он их лично или не знал. Поэтому он с помощью Сары проделал кропотливую работу, разделив свои материальные ценности таким образом, чтобы их можно было без труда обратить в деньги.
— Нам нужно еще обсудить вопрос о доме, в котором жил ваш двоюродный дедушка. На прошлой неделе я побывала там с риелтором, чтобы попытаться дать реальную оценку ситуации. Дом совершенно необыкновенный, и мне кажется, что вам следует его посмотреть. Он был построен в 20-х годах и, к сожалению, с тех пор не перестраивался и не модернизировался. Дом этот похож на музей. Ваш двоюродный дедушка занимал лишь малую его часть, он жил в мансарде. В пятницу я пригласила осмотреть дом архитекторов-реставраторов, которые специализируются на подобного рода проектах, и попросила их оценить стоимость реставрации и модернизации дома. Диапазон работ, которые могут быть там произведены, очень широк. Можно израсходовать всего пятьсот тысяч долларов, чтобы сделать косметический ремонт и привести дом в пригодное для проживания состояние, а можно затратить в десять раз больше, чтобы превратить его поистине в достопримечательность. То же самое можно сказать и о продаже дома. Риелтор предположила, что мы могли бы получить за него от миллиона до двадцати миллионов долларов в зависимости от того, кто его купит и какова будет конъюнктура рынка недвижимости. За дом в его нынешнем состоянии вам едва ли удастся получить много, потому что покупателю придется осуществлять невероятно большой объем работ по его реставрации, а в наши дни найдется не так уж много желающих жить в таком огромном доме. Его площадь составляет приблизительно тридцать тысяч квадратных футов. Кому захочется нанимать такое количество персонала для ухода за домом, да и где сейчас найдешь столько слуг? Я бы посоветовала вам продать дом. Возможно, предварительно вычистив его, сняв доски, которыми заколочены окна, натерев полы и, может быть, покрасив стены, но выставив его на рынок в основном в том виде, как он есть, не занимаясь ни электричеством, ни водопроводом и не предпринимая никакой более дорогостоящей модернизации. На это может потребоваться уйма денег. Если, конечно, кто-нибудь из вас не пожелает выкупить его у остальных, перебраться в Сан-Франциско и жить здесь постоянно. Я подумала, что нам всем неплохо бы съездить туда сегодня и посмотреть самим. Это помогло бы вам принять решение. Это великолепный старый дом, и даже ради этого его стоит посмотреть.
Едва она успела закончить, как все закивали головами. Никто из наследников не планировал перебираться в Сан-Франциско, и все согласились с тем, что реставрационный проект такого масштаба им совсем нежелателен. Со всех сторон послышались голоса: «Продать его надо… избавиться от него… выставить на продажу…» Даже покраска стен и чистка помещения, которые предложила Сара, их не заинтересовали. Поняв это, она опечалилась. Это было все равно что прогнать прочь некогда известную красавицу. Ее время прошло, и никто больше не хотел иметь с ней дела. Конечно, надо было посоветоваться и с остальными наследниками, но, поскольку они даже на встречу в Сан-Франциско не смогли приехать, едва ли можно было ожидать от них какого-то особого мнения.
