– А тот, кто проник туда, что-нибудь, кроме документов, взял? – Прескотт зашел за стойку. – Виски?

Уинтроп кивнул.

– Нет. Похоже, он знал, что ищет. Правда, в какой-то момент там появился охранник. Возможно, будь у нашего приятеля время, он бы прихватил и что-нибудь еще. И все-таки, мне кажется, целью его были документы.

– Охранник? Там почему же он позволил ему уйти? – Прескотт протянул стакан Уинтропу.

– Он убит.

– Убит? – Не успев наполнить свой стакан, Прескотт поднял голову.

– Вот именно. Из собственного пистолета. Значит, скорее всего, своего оружия у этого типа не было, и он каким-то образом завладел пистолетом охранника.

– И все это произошло вчера ночью?

– Позавчера, – ответил Уинтроп. – Видите ли, я не хотел вас беспокоить сразу, сначала попытался вернуть пропажу. Надеялся, удастся. Увы, ничего не получилось, а ведь вам сегодня предстоит суд.

– Позавчера. Во вторник. Барксдейл с Фэлконом были в Толедо, – задумчиво проговорил Прескотт.

– Вот именно. – Уинтроп присел на высокий табурет у стойки и отхлебнул виски.

– Думаете, это просто совпадение? Они провели там весь день?

– Нет, я не думаю, что это совпадение.

Прескотт снова ощутил острую боль в груди.

– О Господи! – Он слегка наклонился.

– Что с вами? – Уинтроп встал с табурета.

– Ничего, все в порядке. – Прескотт сделал несколько глубоких вдохов. – Итак, вы считаете, что это не совпадение. Что либо один, либо другой замешаны в этом деле, так?

– Барксдейл тут ни при чем. Он слишком глуп. Это Фэлкон.

– Невероятно! Вот проклятие, я всегда знал, что с этим малым лучше не связываться. Давно говорил вам. Если это действительно он и если все выплывет наружу, вам... – Прескотт осекся и, отвернувшись от Грэнвилла, выглянул в окно. Даже в такой момент ему не хотелось перечить Уинтропу.

– Мне – что? – Уинтроп повысил голос.

– Ничего.

– Вот так-то лучше. – Уинтроп сделал большой глоток виски. – Что есть, то есть, – повторил он, – и с этим ничего не поделаешь. Надо идти дальше, – раздраженно закончил он.

– А с чего вы взяли, что это именно Фэлкон?

Уинтроп не ответил. Глядя на какую-то картину позади Прескотта, он пытался овладеть собой. Внутри у него все кипело, но показывать этого нельзя. Не на Прескотта злился Уинтроп – хотя, если он будет так вести себя, то свое получит, – но на себя самого. Только сейчас он понял, что недооценивал Фэлкона – этот человек и умнее, и опаснее, чем он предполагал. И впервые Грэнвилла охватило что-то вроде паники. Или, скорее, намек на нее, но намек явный. Они были правы. Нельзя смешивать дела и личные счеты. Но он не прислушался к словам друзей, ибо считал себя непогрешимым. Он – Грэнвилл Уинтроп. Он стоит три миллиарда долларов. Обладает огромной властью. Может по собственному усмотрению свалить любую из пятисот крупнейших американских компаний. Зачем ему чьи-то советы?

И вот теперь приходится расплачиваться за самонадеянность. И не только ему, но и всем. Что ж, в таком случае к черту все эти сложные схемы – обвинение в использовании конфиденциальной информации, медленная смерть Эндрю Фэлкона в тюрьме. К черту месть Фэлкону за предательство. Наступает время Феникса Грея – пусть использует свои таланты убийцы на все сто процентов.

– Грэнвилл?

– Да... Что?

– Вы что-то о Фэлконе говорили.

– Знаю, что говорил, не надо напоминать. – Уинтроп злобно посмотрел на Прескотта.

– Ладно, ладно, не сердитесь. – Прескотт снова тяжело дышал. Уинтроп не держит себя в руках. Это плохо. Очень плохо. Раньше ему не приходилось видеть, чтобы он давал волю чувствам.

– Чеймберс попрощался с Барксдейлом и Фэлконом во вторник в штаб-квартире «Пенн-мар». Оттуда они поехали в аэропорт. В последний момент, когда объявили посадку, Фэлкон сказал Барксдейлу, что летит в Даллас. Там у него якобы подвернулась выгодная сделка. Барксдейл принял это за чистую монету, потому что он дурак. Ни о чем не спросив, кивнул и пошел на посадку. Но Фэлкон в Даллас не полетел. Он остался в Толедо. Велел секретарше заказать ему номер в «Даллас-Хилтон», купил билет до Далласа на рейс, отправляющийся в семь тридцать вечера. Заказал обратный билет из Далласа в Нью-Йорк на следующий день, на шестичасовой рейс. Все продумано.

– А откуда вы знаете, что он не полетел в Даллас?

– В заказанном номере никто не поселился.

– А может, он остановился в другой гостинице? Билет до Далласа был использован?

– Да.

– Стало быть, в Даллас он полетел, и мы с пустыми руками.

– Не совсем с пустыми. В семь двадцать четыре Фэлкон позвонил по карточке в Национальную метеорологическую службу в Вашингтоне.

– Куда-куда, в метеослужбу?

– Ну да, хотя зачем ему это понадобилось, я пока так и не понял.

– Может, хотел узнать, какая погода в Далласе, садятся ли самолеты?

– Возможно, но дело в том, что звонил он из торгового центра, расположенного рядом со штаб-квартирой «Пенн-мар». А она, по меньшей мере, в получасе езды от аэропорта.

– Что ж, выходит, рейс из Толедо на Даллас вылетел с опозданием.

– Да, на восемь минут. Таким образом, у Фэлкона оставалось одиннадцать минут на то, чтобы вернуться из торгового центра в аэропорт, потому что телефонный разговор занял у него три минуты. Явно мало. Никак не поспевает. Другого рейса на Даллас до восьми утра следующего дня не было. Зато в тот же вечер, в одиннадцать тридцать, улетал самолет в Нью-Йорк. Таким образом, у него оставалось полно времени на то, чтобы проникнуть в кабинет Чеймберса, а потом добраться до аэропорта.

– Но вы же сказали, что он использовал билет до Далласа.

– Ничего подобного, я сказал, что билет был использован. Вот только кем? Фэлкон вполне мог продать его кому-нибудь прямо в аэропорту. Кстати, это объяснило бы, отчего не осталось никаких следов аренды машины или покупки билета на другой рейс из Толедо. Давайте-ка прикинем такую возможность. В Толедо у Фэлкона было с собой только сто долларов наличными, по крайней мере, об этом свидетельствуют бухгалтерские отчеты в Южном Национальном. Помахав на прощание рукой кретину Барксдейлу, Фэлкон направляется к кассам, покупает по кредитной карточке билет до Далласа за 535 долларов, затем перепродает его кому-то, скажем, за три сотни. Билет фигурирует как использованный, а у Фэлкона появляются наличные.

– А билет до Нью-Йорка он использовал?

– Нет.

– Но машину-то он мог арендовать только по кредитке, ведь ее в любом случае надо предъявлять, разве не так?

– В принципе так. Но если платишь наличными, они просто отрывают наклейку. Как в гостинице.

– Что-нибудь еще? – спросил Тернер.

– Да. Чтобы добраться из Толедо в Нью-Йорк, надо сделать пересадку в Питсбурге. Так вот, на первом этапе пути в самолете было только двое, некие Мейбл Тейлор и Джон Ричардс. Феникс Грей расспросил стюардессу, и выяснилось, что этот самый Ричардс как две капли воды похож на Фэлкона. Девушка уверяла, что такого лица ни с каким другим не спутать. И еще она сказала, что этот человек был явно чем-то озабочен. Да, кстати, другой билет, из Далласа в Нью-Йорк, так и не был использован.

Боль в груди постепенно стихала. Прескотт сделал глоток бурбона. Ему стало лучше, да и виски приятной теплотой разливалось по всему телу.

– Похоже, вы правы. Все сходится на нем. А где Фэлкон сейчас, известно?

– Вернулся в Нью-Йорк.

– Откуда такая уверенность? Может, в Питсбурге остался?

– Повторяю, нам известно, что он в Нью-Йорке. У нас есть там свои люди.

– Ну да, разумеется. – Прескотт не сразу задал очередной вопрос. – А вам не кажется, что здесь замешан и Чеймберс? Странно, как Фэлкону, если это действительно был он, самому удалось добраться до этих папок? Да и откуда ему могло быть известно, что искать, не говоря уж о том – где?

– Я думал об этом. И не далее как сегодня вечером Резерфорд по моему указанию проверит Чеймберса на детекторе лжи. Впрочем, Девон сам вызвался прилететь в Бостон. Я попросил его пройти эту процедуру, и он сразу согласился. Если вдруг передумает, дело возьмет в свои руки Феникс. – Голос Грэнвилла смягчился. – Но признаться, я не думаю, что Девон мог подставить нам ножку в последний момент. Мы все положили на этот проект слишком много сил.