Чейз. Бриг. Любовь. Лицо и образы пере­мешались в ее помутившемся сознании.

— О Боже, я не могу остановиться…— за­дыхаясь, прошептал Чейз. Тело его напряг­лось, и из груди вырвался стон.

Ее сотрясали конвульсии; мир взорвался на миллион мелких осколков.

С трудом переводя дыхание, Чейз рухнул на нее, и она с наслаждением приняла его тяжесть, обхватив руками его лоснящийся от пота торс.

—   Я так скучала по тебе,— прошептала она; глаза ее увлажнились от слез.

—   И я скучал по тебе. Если бы ты только знала, как скучал…— все еще тяжело дыша, произнес Чейз.

В его словах ей почудилась горькая обре­ченность, которую она не могла для себя объ­яснить.

— Не отпускай меня от себя.

— Никогда, милая,— произнес Чейз, за­рывшись лицом в ее шелковистые волосы.— По крайней мере, пока я жив.

Санни взглянула на небо, которое начинало хмуриться. Облака затянули луну и звезды. Дул холодный пронизывающий ветер, и ее до костей пробирал озноб. Каждое утро он змеей проползал по ее телу, чтобы затем свернуться беспокойным клубочком.

Она устала быть узницей. Казалось, куда бы она ни пошла, всюду за ней следили при­стальные взоры стражи. Хуже всего ей было в клинике. Потом Рекс настоял, чтобы она находилась неподалеку от него. У подножья холма стоял небольшой заброшенный домик, в котором она и остановилась. Здесь ее на­вещал Уилли. Здесь она чувствовала себя в относительной безопасности. Относитель­ной — потому что ей были ведомы терзав­шие Рекса сомнения и она знала, что однаж­ды ему все же придется сообщать о ней влас­тям.

Тогда она ушла в лес,. Она чувствовала, что ее мальчики нуждаются в ней. Перед ее мыс­ленным взором снова вставали видения пожа­ра и воды. Что-то опять должно случиться. Она еще раз посмотрела на небо в надежде увидеть луну, но ее не было видно за обла­ками. Кромешная тьма опустилась на лес.

Санни ничего не боялась. Она была тер­пелива. Она ждала знамения.

Кэссиди сладко потянулась и обнаружила, что Чейза рядом нет. Он уже поднялся, но теперь ее это не беспокоило. В течение всей ночи они пытались наверстать упущенное. Они занимались любовью и засыпали ненадолго, чтобы, проснувшись, снова заняться любовью. Все тело ее ныло от сладкой боли.

Она накинула его рубашку и босиком про­шла на кухню, на ходу застегивая пуговицы. Кофе был уже сварен. Заглянув в окно, она увидела его — он стоял возле бассейна, задум­чиво глядя на воду. И ждал ее.

Кэссиди не обманула его ожиданий. Как была, в одной рубашке, она выбежала во двор, всем телом ощутив приятную прохладу. Чейз взглянул в ее сторону — без тени улыбки. Она испугалась— неужели им так и не удалось уничтожить стоявшие между ними преграды?

— Кто рано встает, тому Бог подает,— шутливо промолвила она и с нежностью за­глянула ему в глаза. У нее перехватило ды­хание— в этот момент ей показалось, что перед ней Бриг.

— Что случилось?

—Нет… ничего… я… — Она корила себя за глупость. Слишком много переживаний сразу обрушилось на нее. — Идем, — с этими слова­ми она расстегнула пуговицы, бросила рубашку на песок и шагнула в ледяную воду. Не успев как следует испугаться, она нырнула, коснулась руками дна и, выплыв на поверх­ность, сделала громкий выдох.

Чейза на берегу не было.

Неожиданно он положил руки ей на плечи, и она вздрогнула.

Его губы нашли ее, он сжал ее в объятиях, и Кэссиди почувствовала, как, несмотря на холод, в ней вскипает страсть.

Она закрыла глаза и, отринув всякие со­мнения, вновь отдалась этому мужчине — сво­ему мужу…

Позже они сидели на веранде, сжимая в ла­донях чашки с дымящимся кофе. Солнечные лучи прорвали толщу облаков и заплясали на оконном стекле.

Кэссиди куталась в халат; рядом на полу лежал Раскин. Чейз растянулся в шезлонге, слегка приподняв больную ногу. На нем были потертые джинсы и та самая, местами еще мокрая, рубашка, которую она надевала ут­ром.

Чейз сделал глоток кофе и произнес:

—   Ждешь, что я расскажу тебе о Бриге?

—   Думаю, я имею право знать…

Он устремил на нее пристальный взгляд, затем посмотрел куда-то далеко-далеко, за ли­нию горизонта.

Что ж, это справедливо.— Он секунду колебался, рассеянно почесал затылок и нако­нец начал свой рассказ: — Бриг дал о себе знать спустя четыре, а, может, пять лет после своего исчезновения. Нашел меня в Сиэтле. Сообщил, что живет в Анкоридже, несколько лет работал на насосной станции нефтепро­вода, потом на лесопилке. Сказал, что хочет со временем завести собственное дело. Он хо­тел, чтобы все в этом паршивом городишке думали, что он пропал без вести, умер — что угодно. Он не хотел возвращаться обратно.

—   Это было до или после того, как мы с тобой снова встретились?

—   До. Потом я долгое время не имел о нем никаких известий. А когда мы уже встречались с тобой, он попросил сказать тебе, что он… умер.

—   Так и сказал?— Кэссиди вдруг почув­ствовала саднящую боль в сердце.

— Он считал, что так будет лучше.

В голове у нее царил хаос. Чейз лгал ей с самого начала. Лгал всем.

— И ему было совершенно безразлично, что мы… встречались?

В его глазах появилось что-то жестокое. Возможно.

Что-то здесь не клеилось. Она чувствовала это кожей. Журналистская интуиция подсказывала ей, что он переиначивает правду на свой лад. В который уже раз. У нее дрогнула рука, и горячий кофе обжег ей ладонь.

—   Он сказал, что не поджигал мельницу.

—   Знаю.

—   Но ты не знаешь, что произошло на самом деле.

—   А ты? — затаив дыхание, прошептала она. Сердце у Кэссиди готово было выскочить из груди: кто же такой этот человек, который знал так много и молчал — человек, который был ее мужем, с которым она только что занималась любовью? Сколько тайн хранил он все эти годы!

—   Бриг тогда явился на мельницу, чтобы окончательно выяснить отношения с Джедом Бейкером. До этого они подрались с ним возле нашего дома, но Бриг был убежден, что Джед замышляет что-то еще. Но он опоздал. Когда он появился там, мельница уже полыхала вов­сю. Он увидел там Уилли и бросился за ним в огонь, а потом попытался спасти Джеда,— глаза Чейза померкли, он говорил чуть ли не шепотом. — Но ему не удалось — между ними выросла стена пламени.

—   А Энджи?

Чейз вперился в какую-то неведомую точку вдали, которой она не могла различить.

— Бриг уверял меня, что даже и не подо­зревал, что она там… с Джедом.

— Боже,— Кэссиди вдруг пробрал озноб, точно она еще раз вступила в ледяную воду бассейна. Она вспомнила тот пожар, плотную стену пламени, взметнувшегося до самого не­ба, жуткий запах гари и страх — ослепляющий, парализующий волю…

Чейз снова обратился к ней:

—   Он рассказал мне, что это ты помогла ему бежать. Он взял твоего коня.— Кэссиди молча кивнула.— И ты дала ему медальон со святым Христофором.— В глазах Чейза снова появилось что-то жесткое, и ей стало не по себе. — Он был на нем той ночью, когда он вернулся.— Слезы навернулись на глаза, и Кэссиди стиснула зубы, чтобы не разрыдать­ся.

—   Зачем же он вернулся?

Чейз отвел глаза в сторону, поднялся с шез­лонга и присел на краешек кофейного столика.

— Сказал, что пришло время. Что вернул­ся, чтобы узнать, кто все же устроил пожар. Что теперь, когда у него есть деньги и его, как он полагает, невозможно узнать, самое время найти ответы на кое-какие вопросы. Он просил меня помочь ему. Продажа лесоматериалов и тому подобное — это для отвода глаз.

Но неужели его так трудно было узнать? Да, он сильно изменился. Нос дефор­мирован, а к тому же он попал в какую-то аварию, когда работал на лесопилке. При­шлось делать пластическую операцию.

— А ты сам-то узнал его?

Чейз тяжело вздохнул, поднялся и привлек ее к себе.

—   Разумеется.

—   А я узнала бы его?

Ей показалось, что он смотрит на нее уже целую вечность.

— Боюсь, что нет,— глухим низким го­лосом ответил он; в глазах его появился какой-то испуг.