— Да, — ответила Клэр. — Я тогда была студенткой, это было очень давно. Я жила в этой квартире примерно год.

— Не жили, а выживали, правильнее сказать, — подхватила Бренда. — Здесь зимой, как в Сибири.

— Все еще не провели центральное отопление? В наши-то дни? Неужели такое еще допускают? У меня даже сохранился ключ. Валяется где-то дома.

— Судя по тому, на что похожа дверь, — сказала Бренда, — замки меняли несколько раз. — Она смотрела на Клэр и не решалась задать вопрос. — На кого, вам показалось, я похожа?

— Я просто приняла вас за человека, которого знала когда-то.

— Как звали вашу подругу?

— Все дело в том… что это был молодой человек с точно такой же прической. Я не могла разглядеть ваше лицо: холодильник загораживал. Конечно, вы совсем не похожи на парня.

— Ваш старый бойфренд?

— И да и нет, как вы говорите. Мы были знакомы совсем недолго, но я надеялась, что наше знакомство перерастет во что-то особенное. Так мне казалось.

— Понимаю. Так бывает. Иногда просто нутром чуешь.

— А у вас есть такой человек — особенный? — Клэр подумала, что для разрядки лучше вернуть разговор в обычное русло.

— Да, есть. — Бренда сама удивилась тому, что сказала.

— Вы влюблены в него? Извините, вам не нужно отвечать. Простите, что спросила. Я безнадежный романтик.

— Ничего страшного. Ну да, я люблю его, но нам приходится нелегко. Он живет не в Белфасте.

— А где же?

— В Америке.

— Надо же! Я тоже. А где именно?

— В Лос-Анджелесе.

— А я в Нью-Йорке. Как его зовут?

Бренда думала сказать правду, но потом решила немного подправить факты. Она вспомнила о фильме «Власть луны».

— Его зовут Ник. Он, э-э… пекарь. Печет хлеб. Семейный бизнес.

— Правда? — поддержала разговор Клэр. — Как интересно. Послушайте, раз уж мы заговорили о хлебе, я умираю с голоду. Почему бы нам не зайти в кафе по соседству и не подкрепиться немного. Я угощаю. А вы мне все тем временем расскажете.

Бренда, у которой за целый день во рту маковой росинки не было, уже потянулась за курткой. Они спустились вниз. Рука Клэр немного дрогнула, когда она выключала свет. Она бросила последний взгляд на убогую прихожую и толкнула видавшую виды дверь.

— Расскажите мне о своем друге, — попросила Клэр, когда они устроились за свободным столиком в чайной «У Малдуна».

— Он американец итальянского происхождения. Очень милый. Несмотря на то, что у него нет одной руки. Он мог бы бросить работу, но это семейное дело. Итальянцы такие чудаки — в плане семейных дел, если вы понимаете, о чем я. Очень строго блюдут традиции. Он любит оперу, а в смокинге от него глаз не оторвать. — Бренда и сама не знала, зачем так беззастенчиво врет, но, начав, она уже не могла остановиться. Наверное, ей хотелось, чтобы ее общество было приятно элегантно одетой женщине, которая проявила такой интерес к ее работе.

— Заказывайте что хотите, — предложила Клэр, — Я же вижу, вы недоедаете. Студенты не в состоянии о себе позаботиться. И я прекрасно знаю, как недешево быть художником. Я сама училась в художественной школе. Некоторое время.

— Здесь, в Белфасте? Правда? Когда?

— Очень давно. В восемьдесят втором.

— Вы и сейчас профессиональный художник?

— Нет, я в издательском бизнесе — в журнале по дизайну интерьеров, — ответила Клэр.

Как раз в это время к их столику подошла миловидная женщина, чтобы принять заказ.

Пенни улыбнулась Бренде, но не обратилась к ней по имени. Пенни была настоящим профессионалом, с природным чувством такта. Дизайн интерьеров? Ах да, теперь Пенни припомнила, что видела эту женщину раньше: несколько месяцев назад она обратилась к Пенни, когда оставила в кафе модный журнал.

— Курица в соусе из сушеных помидоров с чесноком. Хлебная тарелка с маслом. Чайник чаю. Кофейный торт и мороженое с виски, — протараторила Бренда, скользя глазами по меню. Потом взглянула на Клэр. — Это не слишком?

— Вовсе нет, — ответила Клэр с ласковой улыбкой. Конечно, не совсем по правилам заказывать десерт, пока тебе не предложили, но бедняжка выглядела такой изголодавшейся. — Мне то же самое, — сказала она просиявшей Пенни.

Пенни поспешила на кухню сообщить Дэниелу, что Бренда обзавелась богатой подругой. Редактор журнала, ни больше, ни меньше. Может, девчонка наконец-то нащупала путь к славе и богатству.

— Почему же вы не смотаете удочки и не отправитесь к тому парню в Америку? — поинтересовалась Клэр, пока они ждали, когда принесут заказ. — Зачем терять драгоценное время, жить врозь, если он вам не безразличен?

— Ну, — начала Бренда, — отчасти потому, что его мать против, чтобы мы были вместе. Она хочет, чтобы он женился на славной итальянской девушке, которая могла бы помогать в пекарне. А отчасти из-за моей работы. Я хочу утвердиться как художник здесь, в Белфасте. Для меня очень важно, чтобы мои работы приняли в родном городе.

— Понимаю. Должно быть, ваш друг очень чуткий человек. Если так терпеливо ждет вас.

— Да. Он меня понимает. А как звали того парня, которого вы знали, когда жили здесь?

— Питер.

— Питер, а дальше? Может быть, я о нем слышала.

— Прендергаст.

— Нет, не знаю никого по фамилии Прендергаст. Извините. А где вы познакомились?

— На дискотеке. Нам нравилась одна и та же музыка. Я обожала слушать музыку, когда была моложе. Моей любимой группой была «Хьюман Лиг».

— Я их знаю. Они все еще вместе, все еще дают концерты.

— Да, верно. Я видела их не раз. Все трое до сих пор в отличной форме! Молодцы!

Бренда изучала свою новую знакомую. Слишком много косметики. Красная помада. Уголки верхней губы тщательно прорисованы красным карандашом. Черные волосы — крашеные. Короткая стрижка, очень строгая, деловая. Бархатное пальто — немного претенциозно. И все эти побрякушки на запястьях! И еще по четыре кольца на каждой руке. Как хотите, но это чересчур. Но нужно отдать ей должное, она оказалась очень щедрой — ужином вот ее, Бренду, кормит. И с ней легко общаться.

— Вам все еще нравится музыка восьмидесятых? — спросила Бренда.

— Боюсь, что да. Ничего не поделаешь.

— А их причесоны — тоже нравятся? — улыбнулась Бренда.

— В свое время я была даже неравнодушна к мужчинам с необычными прическами.

— А, ну конечно. — И она дотронулась до своей челки. — Расскажите немного о своей работе. Как вы выбираете дома для журнала?

— Меня привлекают детали — что-то особенное, единственное в своем роде, удивительное. Вдохновляющее.

Бренде вдруг показалось, что ее собственные картины слишком уж депрессивны. Может быть, поэтому ей никак не удается продать их? Может, попробовать добавить цвета?

Клэр как будто прочла мысли Бренды.

— Знаете что? — произнесла она задумчиво. — Я хотела бы приобрести одну из ваших картин, пока я еще здесь. Могу я заехать завтра рано утром по дороге в аэропорт и выбрать что-нибудь?

— Я буду очень рада. — Бренда светилась от счастья.

Ее радость удвоилась, когда Пенни принесла заказ, Бренда сразу заметила, что порции гораздо больше тех, какие накладывает Дэниел.

— Вы уже что-то присмотрели? — спросила Бренда, потянувшись за солью с перцем.

— Да, пожалуй. Мне приглянулась одна картина. Маленькая, квадратная. «В ожидании любви», кажется, она называется.

— Это мой портрет. То есть автопортрет. Считайте, что она ваша.

— Хорошая работа. Очень мне понравилась.

Глава 18Клэр посвящает Пенни в свою тайну

На следующий день рано утром, когда Пенни выставляла на стойку чашки, в кафе вошла Клэр. В руках она держала дорогую сумочку и коричневый сверток. Пенни узнала посетительницу — это редактор журнала, которая накануне вечером заказала обильный ужин для себя и Бренды Браун, а потом еще несколько чашек кофе. Почти три часа они с Брендой что-то горячо обсуждали. Интересно, откуда они знают друг друга.

— Простите, — сказала гостья, — меня зовут Клэр Фицджеральд. Вы не могли бы мне помочь?