Все чаще приходила мысль о сворачивании дела в Краснодаре. Нужно было перебираться куда-нибудь подальше, скажем, в Мурманск или Новосибирск. Денег на это хватит. Там можно организовать новый бизнес.

От большого потока мыслей голова шла кругом, нужно было как-то развеяться. На завтра намечалась «война» в пейнтбольном клубе, где Куцый был завсегдатаем. Даже отдыхать Полковник любил с оружием в руках, пусть и не настоящим.

Утром он проснулся рано и начал готовиться к игре. Она должна была стать последней в этом городе. На вечер были заказаны билеты. Об этом знали только два его личных телохранителя, которых он брал с собой. Остальные люди, находящиеся в доме, ничего не подозревали. Сначала Куцый решил оправиться в Москву, там легче раствориться, и искать никто не догадается. Некоторое время можно переждать за границей, а потом, когда история с оружием забудется, вернуться в Россию.

Площадку для игр оборудовали на заброшенном армейском полигоне, недалеко от города. В моду входил страйкбол, и члены клуба осваивали новую технику – муляжи стрелкового оружия, стреляющие небольшими пластмассовыми шариками. За каждым было закреплено личное оружие. Куцый взял себе «беретту», удобную портативную и скорострельную машинку. Экипировавшись, игроки вышли на тропу войны.

Уложив двух соперников, Куцый вошел во вкус «войны», отодвинув тяжелые мысли на второй план. Он осторожно крался мимо полуразвалившихся боксов, как вдруг сзади раздался шелест. «Полковник» молниеносно обернулся и нажал на спусковой крючок. Шарики защелкали по камуфлированной куртке человека, стоявшего напротив. «Ты труп», – победоносно объявил Куцый, но тот почему-то ничего не ответил. Он был одет в стандартную форму игрока пейнтбольного клуба, защитная маска скрывала лицо этого человека. В руке он держал «Вальтер» с навинченным глушителем. В первую секунду Куцый удивился, зачем в игре нужен глушитель, а потом все понял. Это был киллер, посланный Клерком. Полковник закрыл глаза и приготовился умереть. Хлопок выстрела оказался громче, чем ожидал Куцый, он не почувствовал ни удара, ни боли. Не было ничего. Открыв глаза, он увидел катавшегося по земле убийцу, схватившегося за простреленное плечо. Кто-то скрутил Куцему сзади руки, щелкнули наручники. К нему подошел мужчина в легкой ветровой куртке и деловым тоном сказал: «Куцый Иван Игоревич, вы арестованы, вот постановление прокурора», – а потом подмигнул и, хитровато прищурившись, добавил, кивнув на киллера, которому тоже надели наручники и сейчас обрабатывали рану: «А за этого гастролера спасибо лично мне скажешь, я его опередил».

На Чистопрудном бульваре было многолюдно. Молодежь, оккупировав все скамейки, веселилась, радуясь солнцу, голубому небу и своему возрасту. Отовсюду слышались звонкие голоса, смех, бренчание гитары. Филатов прохаживался возле небольшого ресторана, устроенного прямо на водной глади Чистых прудов, от чистоты которых осталось только одно название. Блохина Юрий узнал сразу, его фотографию показывал Абрамов. Блохин шел на место встречи, внимательно всматриваясь в прохожих, стараясь по внешности угадать таинственного Стрельца. Филатов, усмехнувшись, подошел первым.

– Прекрасная погода, располагает к прогулкам, – поравнявшись с Блохиным, непринужденно начал он разговор.

– Это вы? – напряженно всматриваясь в собеседника, спросил Александр Степанович.

– Не знаю, что вы имеете в виду, но за себя отвечу, что это действительно я, – улыбнувшись, сказал Филатов, увлекая под локоть Блохина в сторону ресторана.

– Я имел в виду... – начал было Блохин, но Филатов перебил его.

– Я прекрасно понимаю, Александр Степанович, что вы имели в виду, расслабьтесь. Наша беседа будет носить чисто дружеский характер.

Они зашли в ресторан и присели за столик. Филатов взял меню, и брови его поползли вверх.

– Однако здесь цены, – протянул он. Блохин про себя отметил, что его собеседник не москвич и не жил в Москве. Это уже кое-что.

– Я заплачу, – галантно промурлыкал Александр Степанович, – заказывайте.

К еде Блохин не притронулся, наблюдая, как Филатов орудует ножом и вилкой.

– Собственно против вас я ничего не имею, но я хотел бы получить компенсацию за моральный ущерб, нанесенный мне господином Куцым, – не переставая жевать, перешел к делу Филатов.

Блохин слушал его, скрестив пальцы обеих рук и положив на них подбородок. Даже в такой беседе он был элегантен.

– Подробности я могу узнать? – осведомился он у Филатова. – Для начала, скажем, как Вас зовут?

– Имя вам все равно ничего не скажет, так что пусть уж я останусь в вашей памяти Стрельцом. Работал я в фирме Куцего, непосредственно был связан с транзитом небезызвестного вам груза металлолома в далекую южную страну. Но груз до места назначения не доехал, а Полковник решил сделать меня крайним, даже помощника своего прислал, чтобы тот мне дырок в животе наделал. Только я проворнее оказался, увернулся, а теперь хочу компенсации. С Куцего-то взятки гладки, а вы – его шеф, так что свои претензии я переадресую к вам. Правда, и у вас свое начальство есть и, как я слышал в больших чинах, с ним мне тоже поговорить хотелось бы. Взамен я возвращаю очень интересную улику, найденную у погибшего военного, продававшего оружие. Улика сама так себе, невзрачная, всего лишь банкнота в сто долларов. Только на ней цифры нарисованы, которые обозначают банковский счет. Ну а что за счет, это я вам уже по телефону обрисовал, – закончив речь Филатов откинулся на спинку стула, наблюдая реакцию Клерка.

Блохин слушал внимательно и соображал. История была похожа на правду, только откуда этот пижон знает про Марченко. Тут что-то не так.

– Предлагаю продолжить разговор у меня в конторе, – как можно раскованнее предложил Блохин.

– Зачем? – сделал Филатов удивленное лицо, вытирая губы салфеткой.

– Вы же хотели поговорить с моим, как вы говорите, шефом. Я могу это устроить в моей конторе.

– Хорошо, я согласен, – пожал плечами Филатов, – когда?

– Давайте вечером, часов в шесть, запомните адрес: Заслоновский переулок, семнадцать.

– До встречи, – Юрий быстро поднялся и вышел на улицу.

Он шел по улицам, не разбирая направления. Узкие улочки старой Москвы петляли, переплетаясь друг с другом. Толпы народа, заполнившие тротуары, создали единый сплошной поток, который циркулировал в двух противоположных направлениях. На проезжей части дело обстояло еще хуже. Пробки были настолько чудовищными, что, казалось, машины могут простоять в них несколько дней.

Время, оставленное до вечера, Блохин использует для установления контактов Филатова. Это понятно. Наверняка за ним уже следят. Возможно, профессионал и вычислил бы «хвост», но в такой толпе сделать этого практически невозможно. Ничего, пусть попарятся ребята.

Незаметно для самого себя Филатов вышел к Театральной площади. Надтреснутый женский голос в микрофон зазывал гостей столицы нашей родины совершить автобусную прогулку по историческим и памятным местам Москвы. Голос принадлежал пожилой уставшей от своей работы женщине небольшого роста в смешной детской панаме. Чтобы убить время Филатов записался на экскурсию. В автобусе он почти не слушал экскурсовода. Юрия больше занимало, чем для него закончится этот день. Интересно, соглядатаи увязались за ним на экскурсию или нет? Осторожно, чтобы не привлекать внимания, Филатов окинул взглядом своих попутчиков. Автобус был почти полон: семьи с детьми, молодые парочки, просто заезжие туристы – ничего примечательного. Среди них было несколько молодых людей, но, кто из них сидит на «хвосте», сказать трудно. По крайней мере, Филатов запомнил их в лицо.

Солнце клонилось к западу. Филатов шел на встречу, еще раз прорабатывая про себя линию поведения. Заслоновский переулок затерялся в одном из бесчисленных районов Москвы, каждый из которых сам мог претендовать на статус отдельного города. Офис охранной фирмы «Зевс» размещался на первом этаже многоэтажного дома, терявшегося в тесном строю точно таких же построек. Дверь была массивная, металлическая, с глазком. «Почти как в камере», – подумал Филатов и нажал на звонок.