В конце концов, почувствовав, что охватившее его возбуждение начинает спадать, а глаза под веками горят, будто туда сыпанули песка, он лёг обратно в постель. Убрал свой магический светильник и некоторое время смотрел на освещённые лунным светом глаза матери на картине.
И вдруг, заметив, что хорошо знакомое родное лицо усмехнулось горькой улыбкой, Локси почувствовал, как уютно обволакивающий его сон вновь улетучился. Женщина на картине укоризненно покачала сыну головой, и её губы еле слышно шепнули.
– Не надо…
А на столе наливались алым светом линии почти законченного чертежа.
Волшебник приподнялся. Одного его взгляда хватило, чтобы лист бумаги испарился в аккуратной вспышке, не затронувшей поверхности стола, и истаял тонким дымком.
– Я понял, светлейшая - больше не повторится.
И он, закутавшись простынёй, преклонил колено - то ли перед своей матерью, то ли перед кем-то из Бессмертных. На него из бесконечной дали смотрели мудрые, прекрасные и чуточку усталые глаза.
– Ты сделал там всё правильно - то, зачем ты там был. И подарки из другого мира взял хорошие. Но что ты хочешь в награду лично для себя?
Локси вздохнул.
– Что случилось с портретом? Почему здесь мама… и не мама?
Чувственные губы улыбнулись, прекрасно поняв его недосказанные мысли.
– Нет. Этого не могу даже я. Художник был не просто рисовальщиком - он сумел запечатлеть на холсте саму душу твоей матери. И я, однажды посмотрев на тебя её глазами, приняла твою мать, вырвав её из царства теней. Она прекрасная женщина, Локси, и я с удовольствием сделала её частью своей сущности.
Бессмертная помолчала немного, и вновь улыбнулась.
– Хорошо. Если ты рад, что я теперь отчасти и твоя мать - быть посему. Но, милый мой мальчик, не сильно на это рассчитывай. А теперь прощай - мне тяжело здесь, внизу, сдерживать свою силу…
Хеннора выдернула снизу отдувающуюся и едва не вспотевшую (немыслимое и неприличное для богини дело!) от напряжения Миллику, и тут же выдала той встревоженную тираду.
– Послушай, голубушка - ты случайно не сбрендила? Что ты себе позволяешь? Если Сталон узнает, какие дела мы тут вытворяем… а против него мы слабоваты. И зачем ты взяла себе сущность этой женщины? Будто не хватало нам ещё и неприятностей с Падшим.
Миллика вновь засияла неземным блеском и улыбнулась.
– Подруга моя - чтобы разглядеть во мне ещё одну сущность, Сталону придётся всмотреться в меня попристальнее - но тогда он у меня сразу станет шёлковым, а я из него буду верёвки вить.
Перехватив нить чьего-то рождения, Хеннора ловко вплела её в Поток Бытия - живи, кто бы ты там ни был! Затем подняла взгляд на подругу. И глаза её смеялись.
– Да, я забыла - у тебя всегда есть мощное прикрытие. А этот бог падали - с ним-то как вопрос решать, в случае чего? Я не хочу расплачиваться своим телом, и тебе не советую.
Богиня всего живого взвилась жемчужно переливающимся блеском вихря. Уже удаляясь, она лукаво заметила:
– Когда у нас всё выйдет, то и Хаос, и Падший у нас в ногах будут валяться, умоляя о помощи…
На следующее утро волшебника едва добудились. Опрометчиво сунувшаяся было Бин сразу заработала тапком, и теперь горестно причитала, рассматривая перед зеркалом наливающийся на скуле синяк. В конце концов Невенор сжалилась над ней.
– Пошли, есть тут у меня кое-какие эльфийские умения по части исцелить. Надо лишь травку одну найти, да только что сорванный листок и приложить…
Однако, пройдя едва ли сотню шагов по лесу вдоль ручья, легкомысленная служаночка вдруг обнаружила, что её весьма бесцеремонно прижали спиной к дереву. Руки рывком завели назад и связали так, что девица оказалась привязанной к стволу. А перед самым лицом зловеще полыхнули яростью медово-зелёные глаза.
– Ты что же это себе воображаешь? Думаешь, я не вижу, что ты так и норовишь под нашего лорда подстелиться? Тоже мне - первая красотка на деревне!
Осторожно скосив глаза в сторону покалывания в области живота, бледная от страха Бин обнаружила, что эльфийка уже почти готова пустить в ход свой ужасный потрошитель. Она совсем уж было собралась лишиться дыхания от ужаса, но хлёсткая пощёчина мигом привела её в чувство.
– Отвечай! Или мне придётся применить кое-какие умения, с которыми тебе лучше не знакомиться…
– Не надо, не надо! Я всё расскажу, - едва не задыхаясь, служанка залилась слезами.
Но и этого ей не позволила прекрасная в своём негодовании эльфийская лучница - звонкая, отозвавшаяся вспышкой в голове пощёчина тут же украсила другую щёку. И Бин разразилась торопливым, спотыкающимся потоком слов.
– Это тятька мой… говорит - новый лорд добрая душа, и порядочный… если понести от него, то он и дитя признает, и денег отвалит… я и подумала - да что ж тут такого?.. а лорд и впрямь хороший, да красавчик… я и сама бы не против - если б он на меня хоть раз ласково глянул…
Бедняжка лепетала задыхающимся от волнения голосом, а Невенор, внутри которой поднималась мутная волна ненависти, уже с трудом сохраняла самообладание, чтобы не пустить в ход боевой нож, коим она владела великолепно - на зависть даже гному, специалисту в любом оружии. И всё же выучка взяла своё - голос её ничуть не дрогнул, оставаясь таким же холодным.
– А теперь слушай меня - и очень, очень внимательно. Не так давно одна стерва уже разбила мастеру сердце, и именно таким способом. И если я ещё хоть раз замечу, или узнаю… Не-ет, ты не права! Я начну не с тебя - с твоей родни, причём с самых маленьких. И легко докажу, что эльфийские головорезы самые беспощадные в нашем мире. Сначала я буду отрезать…
И беспощадная разведчица стала перечислять такие подробности, что Бин то бледнела от ужаса, то краснела от стыда, не смея даже упасть в обморок. По правде говоря, Невенор в глубине души чуть лукавила - но совсем чуть-чуть. Просто - один недавний поцелуй ещё горел невидимым пламенем на её устах.
– Всё поняла, дура хумансовская?
Девица с ужасом смотрела некоторое время, сотрясаясь от дрожи, а затем только кивнула, будучи не в силах говорить. А Невенор продолжила воспитание, говоря чётким, врывающимся в сознание голосом.
– А теперь - молчать и смотреть мне в глаза. И упаси тебя боги отвести взгляд или смежить веки, - лучница свирепо покачала перед самым личиком блестящей сталью.
Нервно сглотнув, Бин мелко закивала, неотрывно глядя в глаза как кролик на удава.
Невенор задрала ей подол сарафана и запустила туда свою бесстыжую руку, внутренне хихикая. Нет, что ни говорите, а методы форсированного допроса и подчинения - отличная штука! От плохого к хорошему, и обратно - качай себе маятник, подчиняя психику… Пока её пальчики сноровисто ласкали и обхаживали самые сладкие и потаённые места, привязанная девица задышала чаще, порозовела. Затем глухо застонала, глядя на свою мучительницу уже едва ли не с обожанием и по-прежнему не отрывая глаз.
Медленно и осторожно подведя хумансийку к самому порогу наслаждения, но не давая той соскользнуть в сладкую бездну, эльфийка вдруг прекратила и убрала руку. С любопытством глядя на содрогающуюся в сладкой муке, закусившую губы девицу, она прошептала ей.
– Ты будешь делать всё правильно? Будешь хорошей девочкой?
– Да… Да! Я сделаю всё - только дай мне это! Ты ведь можешь…
"И почему все красивые такие стервы и дуры? Что Аллена, что эта Бин - даже по моим меркам лапочка, а уж по хумансовским - самочка хоть куда… Э-э, милочка, да ты, похоже, никогда такого не знала? Только с грубиянами общалась? Ну что ж, тем крепче будет моя удавка на твоей нежной шейке… вернее, на другом месте. Ладно, ладно, не умирай так - мне же не жаль дать тебе это…" - и она наконец добавила финальный штрих, другой ладонью закрывая молодой женщине рвущийся из губ крик радости.
А глаз она всё-таки не отвела… Ну и дура - лучше умереть, чем подсесть на такое…
– Теперь ты будешь и дышать, и жить только с моего разрешения, - заботливо ворковала Невенор, умело сводя с лица Бин синяк, а с запястий - следы от врезавшейся в нежную кожу верёвки.
