Едва его сотрудники, обрадованные предоставившейся возможностью поскорее покинуть своего шефа, исчезли из кабинета, как в него ввалился своей медвежьей походкой военный министр, шестизвездный генерал Ширамов. Он по-хозяйски осмотрел кабинет и, проигнорировав предложение Горзина присесть в огромное кресло, специально рассчитанное на его громоздкую фигуру, примостился на краю рабочего стола, отчего тот предательски заскрипел.

— Извини, что не предупредил о своем визите, терпеть не могу пользоваться фонами. У меня сложилось впечатление, что все они прослушиваются. — Широкая ухмылка на лице Ширамова казалась Горзину почти издевательской. За последние пару месяцев Ширамов уже дважды пытался вывести службу безопасности из непосредственного подчинения президенту и подмять под себя. Он наверняка знал, что Горзин прекрасно осведомлен об этих попытках.

— Мои линии надежно защищены, — сухо заметил Горзин, не сгоняя с лица ответной холодной улыбки.

— Давно хотел у тебя спросить, Петр, где ты научился такой уникальной улыбке?

— Она появилась у меня в тот день, когда тебя назначили военным министром.

— Жаль. Ты всегда относился ко мне излишне предвзято. С трудом шел на сотрудничество, и это не могло не отразиться на твоей карьере. Ну да ладно. У меня к тебе дело.

Ширамов недовольно разогнал ладонью облака табачного дыма, окружавшие Горзина. Однако тот, проигнорировав этот жест, с трубкой не расстался. Несмотря на двухзвездную разницу в званиях, оба генерала занимали примерно одинаковое положение в служебной иерархии и ненавидели друг друга чистой, ничем не замутненной ненавистью двух волков, запертых в одной клетке.

— Как мне доложили, ты пытался провести операцию, нарушающую полученные сверху инструкции, — при этом Ширамов указал на потолок, и было непонятно, имеет он в виду президента или самого господа бога.

Ни один мускул не дрогнул на лице Горзина, лишь мышцы живота, невидимые собеседнику, напряглись от сдерживаемой ярости. Каждое его действие становилось известно Ширамову еще до того, как он приступал к его осуществлению, а он все никак не мог вычислить агента этого выскочки, засевшего в его управлении.

— Да, но она прошла неудачно, главным образом благодаря твоему агенту, которого ты, не посоветовавшись со мной, внедрил в операцию.

— Жаль. Жаль, что твоя операция не удалась, Капрал Емец действовала по собственной инициативе. и она, да будет тебе известно, не числится у в разведке. Кстати, ты можешь заняться этой женщиной, когда ее обнаружишь.

— Ты хочешь сказать, что тебе неизвестно ее нынешнее местонахождение?

— Мы ее ищем. И как только появятся первые результаты, тебя первого об этом известят.

— Но мне казалось, что розыск пропавших военнослужащих входит в задачу моего управления.

— Разумеется. Однако в данном случае пропал человек из моей конторы.

— И вы уже проверили все возможные места появления этого агента?

— Обижаешь, Димитрий. Она не настолько глупа, чтобы появляться после такого финта в местах, известных моим сотрудникам. Она прекрасно знает, что подобная инициатива, идущая вразрез с полученными ею косвенными указаниями, не останется безнаказанной. Как ты понимаешь, впрямую ей не могли приказать не слишком ретиво выполнять обязанности охранника, и она перестаралась.

— Мне почему-то кажется, что ты пришел ко мне не для того, чтобы обсуждать судьбу какой-то Емец.

— Совершенно верно. Гораздо больше меня волнует этот эвакуатор. Кажется, его фамилия Северцев, если я правильно запомнил. Так вот, нам грозят большие неприятности, если этот человек сумеет приступить к выполнению своей миссии на Фронте.

— Нам? — Бровь Горзина вопросительно изогнулась.

— Нам, нам! Нам обоим! Ты не сможешь отправить своего человека вместо Северцева на Фронту, как планировал, а я лишусь возможности ликвидировать эту опасную для всей Федерации миссию!

— И что же ты предлагаешь предпринять?

— У нас есть целых три возможности. Первая, которую частично ты уже упустил, сделать так, чтобы этот человек больше не путался у нас под ногами.

Это не самый лучший вариант, чреватый крупными неприятностями. Наверху почему-то решили во что бы то ни стало довести до конца его весьма подозрительную дипломатическую миссию.

— Почему она кажется тебе подозрительной?

— Потому что фронтеры, десятки лет не желавшие иметь с нами ничего общего, вдруг затребовали послом конкретного человека, никому не известного лейтенанта эвакуационных служб. Разве тебе самому это не кажется странным? Откуда вообще они узнали об этом Северцеве? И почему не предоставили нам самим решить, кого именно мы хотели бы видеть в качестве нашего посла на Фронте, как это принято во всех цивилизованных странах?

— Возможно, они не цивилизованные. Возможно, их логика отличается от нашей. Возможно, они вообще не имеют понятия о том, что существует такой институт, как государство. Мы же ни черта не знаем об этих фронтерах!

— И не узнаем, если в качестве посла не сумеем отправить к ним нашего человека. Это одна из главных причин, по которой мы не можем пустить это дело на самотек. Но не единственная. Совсем не единственная.

— По твоим словам, у тебя есть еще два запасных варианта, кроме этого, «самого простого». Но для осуществления любого из них тебе потребуется помощь моего отдела.

Ширамов скривился, словно от зубной боли. Казалось, что он сейчас покинет кабинет Горзина, отказавшись от сотрудничества с этим ненавистным ему человеком, несмотря на все негативные последствия такого поступка. Но министр справился с Рвавшимся наружу гневом и продолжил как ни в чем не бывало:

— Второй вариант заключается в том, чтобы в последний момент, уже после отправки челнока с новоявленным дипломатом, подменить его и предоставить в распоряжение фронтеров нашего человека. В космосе довольно часто происходят аварии.

Этот вариант хорош тем, что канцелярия президента не сможет вмешаться в ход событий: у них просто не останется для этого времени.

— Но это слишком рискованно. Последствия для нас обоих…

— Вот именно, если миссия нашего дипломата провалится, если фронтеры откажутся его принять, нам обоим придется расстаться со своими креслами. И не только. А такой ход событий весьма вероятен. Не зря же фронтеры оговорили в своем послании все мельчайшие детали отправки, вплоть до времени входа челнока с послом в их зону.

— Таким образом, как я понимаю, ты выбрал третий вариант. И я тебе понадобился для его осуществления. Так что не тяни, выкладывай. В таком деле малейшая ошибка может привести к катастрофе.

Горзин, почувствовав, как сильно его заклятый враг нуждается в помощи, повел себя гораздо уверенней, чем вызвал новую гримасу зубной боли на лице Ширамова.

— Третий вариант самый простой. Но для его осуществления я должен знать, когда Северцев появится в резиденции президента. А то, что он там появится перед своей отправкой на Фронту, я не сомневаюсь. И не сомневаюсь, что твои агенты узнают об этом раньше моих.

— Ты думаешь, это может сработать? — спросил Горзин, совершенно уверенный в том, что никакого «третьего» варианта не будет. Ширамов не пойдет на прямую конфронтацию с президентом до тех пор, пока не будет полностью уверен в успехе. И это означало, что у него в запасе имеется четвертый вариант, о котором Горзину на данный момент ничего не было известно.

* * *

Случайно или нет, но у капрала Емец очень кстати оказались ключи от квартиры подруги, уехавшей в отпуск…

После прибытия в столицу и развернувшихся здесь событий Олег стал слишком подозрительным. Почти в любой благоприятной случайности он склонен был подозревать происки его невидимых и весьма могущественных врагов.

Единственным, что сдерживало его маниакальную подозрительность, был талисман, каждый раз оживавший с приближением серьезной опасности.

На предложение Емец укрыться в доме ее подруги Чебурашка никак не отреагировала, и Олег согласился.