— Я уже говорил, что в Лондон. Во всяком случае, я так думал.
— Вы дали ей деньги, которые она просила? — настаивала Айви.
Получить от него ответы на самые простые вопросы было так трудно, что ей хотелось рвать на себе волосы от нетерпения.
Лорд Дрейтон уставился на Айвитаким пристальным взглядом, что у нее моментально появилось другое желание — спрятаться за диван.
— Послушай, ты вообще кто такой? Сыщик?
Саймон метнул на нее предостерегающий взгляд из-под нахмуренных бровей, который она решила проигнорировать.
— Это вряд ли, милорд, — ответила она с завидным самообладанием. — Я просто делаю то, для чего меня нанял лорд Харроу, — помогаю ему, предлагая другую точку зрения.
Раздражение лорда Дрейтона нисколько не уменьшилось.
— Лично я нахожу твои вопросы дерзкими и абсолютно неуместными. Все это не твое дело.
— Зато ответы на них — мое дело, — вмешался Саймон. — Так ты дал ей денег?
Лорд Дрейтон вздохнул:
— Тридцать фунтов.
— Чертовски щедро с твоей стороны! — сухо сказал Саймон. — А она дала тебе что-нибудь взамен? Или, может быть, пообещала?
— Что, например? — Красивые черты лица лорда Дрейтона исказились. — Если ты полагаешь, что Гвен приехала сюда, чтобы…
Саймон вздернул подбородок.
— Я полагаю, что она могла предложить тебе помощь в получении медали Копли.
— Как, черт возьми, Гвен могла это сделать? И с чего ты взял, что мне нужна ее помощь или я приму ее?
— Потому что, как ты сам говорил, работа, которой ты сейчас занимаешься, недостаточно зрелищна, чтобы привлечь внимание Королевского общества.
— Да как ты смеешь! Моей работе, может быть, не хватает блеска, но она не менее важна, чем твое занятие, в результате которого из окна твоего логова в башне периодически вырываются снопы искр. А может быть, даже важнее. Если мое внимание к защите английского урожая от болезней и вредителей означает, что я никогда не получу медаль Копли, тогда я скажу — к черту Королевское общество!
Откровенно негодуя, лорд Дрейтон все же сдерживал свой гнев. Он сохранял достоинство, и это убедило Айви в том, что он говорит правду.
Похоже, лорд Харроу не расслышал нотки искренности в голосе бывшего друга, поскольку все его внимание оказалось приковано только к первой фразе.
— Как я смею? Возможно, я бы стерпел этот вопрос от кого-то другого, но от тебя, человека, который…
— Хватит! Прекрати, Саймон! Именно поэтому Гвен побоялась ехать домой. Ты не слушаешь собеседника и не умеешь прощать. В тебе нет ни капли сочувствия.
— Это несправедливо! — воскликнула Айви и тут же зажала рот рукой.
Она обещала себе сохранять хладнокровие. Это было не ее сражение, но все же обвинение лорда Дрейтона показалось ей настолько возмутительным, что она не сдержалась. Она не видела от Саймона ничего, кроме сочувствия. В отличие от других людей, которых ей приходилось встречать на своем недолгом жизненном пути, он понял, что значит для женщины не иметь доступа в аудиторию, лаборатории, равно как и в любое другое место, где она могла использовать свой интеллект. Он не только понимал ее, он восхищался ее талантами, и Айви никак не могла допустить, чтобы его так несправедливо обвиняли. Вот только…
Теперь оба мужчины взирали на нее: Саймон — неодобрительно, лорд Дрейтон — озадаченно. Прошло несколько долгих секунд, и они снова вернулись к поединку между собой.
— Я никак не могу простить сестру, если она прячется от меня, — сказал Саймон, сделав ударение на слове «сестра».
Тем самым он подчеркивал, что был готов простить леди Гвендолин, но не лорда Дрейтона.
— Это дело твое и Гвендолин, — проговорил лорд Дрейтон и сжал губы так сильно, что они побелели.
Саймон встал и одернул сюртук.
— Если бы ты знал, где моя сестра, ты бы сказал мне?
Лорд Дрейтон еще раз со всем вниманием обозрел безукоризненно чистые мыски своих сапог и только после этого поднял глаза. Он уже справился с гневом и раздражением и был настроен на примирение.
— Я знаю, что ты ее любишь и тревожишься о ней. Да, если бы я знал, где она, я бы сказал тебе. И если бы я мог помешать ей отправиться куда-то еще, кроме Лондона или твоего дома, я бы это сделал. Клянусь честью, она убедила меня, что все делает правильно.
В какой-то момент Айви показалось, что Саймон снова бросится в бой, но напряжение уже покинуло его, и он молча кивнул и направился к двери.
Айви вскочила и бросилась за маркизом. Получив у лакея плащи и шляпы, они быстрыми шагами пересекли холл и вышли на Сент-Эндрюс-стрит. Ветер гонял по улице разноцветные листья. Яркое осеннее солнце не грело.
Они приехали в город верхом и оставили лошадей в конюшне на Маркет-стрит. Теперь Саймон шел очень быстро, и Айви немного отстала. Ей было о чем подумать. Многие аспекты состоявшейся недавно встречи привели ее в недоумение, но один вопрос волновал особенно сильно.
— Ваш разговор был очень личным, — сказала она. — Почему вы разрешили мне присутствовать?
Саймон покосился на Айви.
— Власть королевы гарантирует тебе право получать информацию из первых рук.
— Да, но здесь речь шла далеко не об одних только интересующих меня фактах. Вы же с лордом Дрейтоном едва не вцепились друг другу в глотки.
Саймон гордо поднял голову, его взгляд был холоден.
— Мне нужно было, чтобы ты не позволила мне задушить его голыми руками!
Прорычав эти слова, он отвернулся и пошел дальше.
После этого Саймон и Нед навестили Эррола Куинси в его квартире над большим книжным магазином на Роуз-кресент. После смерти дочери Эррол решил, что дом, в котором жило некогда счастливое семейство, располагавшийся к западу от города, полон воспоминаний о людях, которых он потерял, — Аурелии и Эмили, его жене, поэтому он продал его и поселился в небольшой, но очень уютной квартире в городе, где уделял время чтению, небольшим научным опытам и иногда предоставлял гостиную для собраний своих единомышленников.
Эррол радушно предложил им чаю, но не сумел пролить свет на местонахождение леди Гвендолин. Собственно говоря, Саймон и не ожидал, что старик сообщит им какую-нибудь полезную информацию, однако, поскольку все же был шанс, что Гвендолин ему доверится, это следовало проверить. Саймон так и сказал, когда вместе с Айви возвращался на Маркет-стрит, чтобы забрать лошадей.
Саймон заплатил груму и сам вывел обеих лошадей из конюшни.
Нет, Эррол не стал бы хранить молчание из дурных побуждений. Но все дело в том, что Гвендолин для него — вторая дочь, и для нее он готов на все, в том числе и на сохранение тайны.
— Могу сказать в защиту лорда Дрейтона, — вздохнула Айви, — что он тоже не имел дурных побуждений.
— Интересно, на чем ты основываешь столь далеко идущие выводы? — Саймон быстро проверил упряжь обеих лошадей. — Ты не знаешь этого человека, как знаю его я.
— Именно поэтому мое мнение о нем не предвзято и не основывается на заведомой враждебности.
Саймон ответил сильным ударом ноги по камню, лежавшему на обочине дороги. Даже лошади испуганно шарахнулись. Маркиз жестом предложил Айви сесть в седло.
Она осталась на месте.
— А как насчет четвертого члена вашего клуба?
— Ты говоришь о Бене? — Саймон покачал головой. — Он и Гвендолин всегда относились друг к другу с дружелюбием, но не более того. К нему она не пойдет.
— Возможно, она остановилась у какой-нибудь подруги? — Айви погладила кобылу по шелковистому носу.
Саймон мысленно пробежался по списку подруг его сестры, большинство из которых были уже замужем.
— Ты права. Я наведу справки. Письма будут отправлены вечерней почтой.
— Вы боитесь, что она может попасть в беду?
— Конечно, меня это тревожит. Но моя дорогая сестренка склонна к драматическим сценам. Не будь она дочерью маркиза, непременно сделала бы карьеру на сцене. И все же я не могу не думать об опасности. Ведь ей всего восемнадцать, и она совсем не столь искушенная личность, какой старается казаться. Вероятно, лучше всего обратиться к властям.
