Таким образом, впервые за все существование греческой литературы только у Плутарха имеется попытка дать философскую концепцию Аполлона, которую едва–едва намечали пифагорейцы и которой не дали ни Платон, ни Аристотель.
В заключение скажем еще о трактате, который постоянно приписывается Плутарху, но ему не принадлежит и который носит название «О жизни и поэзии Гомера». В главе 202 утверждается, что, по Гомеру, источником всех заболеваний является Аполлон, тождественный с Солнцем, и что он является причиной здоровья и смерти мужей (а для женщин то же самое Луна — Артемида), и что Аполлон своими лучами действует, как стрелами. В главе 102 Аполлон противопоставляется Посейдону, как теплое и сухое — холодному и влажному. Может быть, эти учения и имеют какое–то отношение к Гомеру, но они явно не могут принадлежать Плутарху из–за их примитивности.
в) Переходя к отдельным высказываниям Плутарха об Аполлоне, можно указать на следующие.
Будучи сыном Латоны (frg. IX 5) и другом Форбанта, Гиацинта, Адмета и Ипполита (Numa 4, ср. Amator. 17), он имел Сира от Синопы, дочери Асопа (Luc. 23). Гневаясь на Геракла, унесшего его треножники из Дельф к фенеатам, Аполлон закрыл у них сток воды и устроил в стране наводнение (De sera numin. 12); он же убил Йемена, сына Ниобы (Ps. — Plut. De fluv. et mont. nom. 2), ободрал с живого Марсия кожу (10), сражался с Пифоном (De Is. et Os. 25, De def. or. 15, 21; Brut. rat. 4) и спорил из–за Дельф с Посейдоном (Quaest. conv. IX 6). Ему гиперборейцы присылали на Делос дары, сопровождая это игрой флейт, свирелей и кифар (De mus. 14).
Аполлон именуется Пифийским (De ei ар. Delph. 2; De adulat. I; Ps. — Plut. De fluv. 16). Он — Феорий и Феб, Волкоубийца (De sollert. anim. 9), Локсий (De garrul. 17), потому что он больше избегает деятельности, разговоров, чем неясности; Дельфиний (De sollert. anim. 36), так как он послал критянам дельфина, указавшего им путь в Кирру, но не явился им сам в виде дельфина. Он и Делий, и Фанай (De ei ар. Delph. 2) для тех, кому открываются первые лучи истины; Исмений — для тех, кто мудр; Лесхенорий — для тех, кто владеет знанием. Аполлон Птойский (Brut. rat. 7), Коропейский или Оропейский (frg. XIV 2), Ликийский и Аргосский (Pyrrh. 31), Мусагет (Quaest. conv. IX 14, 1) и Гебдомаген (VIII 1, 2), поскольку он родился седьмого Таргелия.
Укажем теперь тексты из Плутарха, относящиеся специально к атрибутам и занятиям Аполлона. Ему (De Is. et Os. 71) посвящен ворон и (De Pyth. or. 12) петух; пение лебедей (De ei ар. Delph. 6) доставляет ему удовольствие; в его честь победителей на играх увенчивают (Quaest. conv. VIII 4, 2) лавром и пальмой. Аполлон является изобретателем кифары и флейты (De mus. 14), которая сопровождает весь ритуал его культа; статуя Аполлона на Делосе имеет в правой руке лук, а в левой — трех Харит, которые держат лиру, флейту и свирель. Под звуки флейты из Темпейской долины приносят лавр. Игре на флейте он был обучен Афиной. Аполлон (3) занимался пением, игрой на кифаре (ср. Ps. — Plut. Proverb. 7), метанием диска и кулачным боем. Он — покровитель атлетов и стрелков из лука. Афиняне (5) посвятили ему гимнасий, жители Дельф (6) приносят ему жертвы как богу кулачного боя, критяне — как покровителю бега. Судя по всем посвящениям в Дельфах, он — (7) бог победы. В Тарсе (De def. or. 41) есть священный меч Аполлона.
Делая обзор этих функций, эпитетов и атрибутов, нетрудно заметить, что Плутарх, несмотря на свою определенную философскую концепцию Аполлона, рисует его мифологию в достаточно традиционных чертах и отдает дань как всем его хтоническим элементам (например, убийства), так и его элементам классическим (например, искусство). Нельзя сказать, чтобы у Плутарха какие–нибудь элементы Аполлона выделялись в сравнении с другими элементами. Тут — обычные для Аполлона исторические комплексы.
г) Наконец, коснемся специально культа Аполлона.
В Дельфийском храме (De ei ар. Delph. 2) поддерживают вечный огонь сжиганием ели, при жертвах сжигают лавр. Там находятся только две Мойры, в то время как всюду их три. Ни одна женщина не может вопрошать оракула. В Дельфах (Quaest. graec. 12) каждые девять лет справляются Септерии, праздник в память убиения Аполлоном Пифона и бегства бога в Темпейскую долину для очищения. (По другим сведениям, в Темпейскую долину бежал Пифон, где он умер от ран и был похоронен своим сыном Айксом, т. е. Козой.) В Дельфах (De def. or. 15) также происходит имитация убийства Пифона и очищения бога в Темпейской долине. Жители Дельф (De Is. et Os. 35) верят, что тело Диониса лежит в храме Аполлона у треножника оракула, где священнослужители (осии) приносят тайные жертвы. Римляне отослали в Дельфы после войны с галлами (Marcell.) 8 золотых кратеров.
Греческие города (Nic. 3) посылают в честь бога на Делос хоры. Там (19) Никий посвятил ему золотую пальму, там же (De sollert. anim. 35) находится алтарь Аполлона, сделанный из рога. На Делосе же находится деревянное изображение Аполлона (frg. X), посвященное Эрисихтоном. Жители Аргоса приносят Аполлону жертвы после окончания траура (Quaest. graec. 23).
Упоминается храм Аполлона (Pomp. 24) на мысе Атии и в Левкаде. В Тегире (Pelop. 16) был храм и оракул Аполлона, процветавший до Мидийской войны. Он был по совету дельфийской пифии основан делосцами (De def. or. 5). Тогда же процветал и оракул Аполлона Птойского, который ответил персам на непонятном для них языке. Аполлону Исменийскому (Sol. 4) был принесен фиванцами золотой треножник, которого не хотел принять ни один из семи мудрецов. В Херонее (Sull. 17) находится храм Аполлона Фурия. В честь Аполлона (Quaest. conv. VIII 1, 2) устраивается в Афинах праздник Таргелий, а в Кирене — Карнеи.
Исследование всех этих сведений Плутарха о культе Аполлона еще раз подчеркивает огромную широту взглядов Плутарха на мифологию Аполлона и его постоянную, непременную тенденцию охватить эту последнюю во всей возможной полноте. Насколько Плутарх был умен и остроумен в своих философских формулировках Аполлона, настолько же он широк и в своих сведениях о ходячих мифах Аполлона, и главное — о его культе. Тут не забыто ничто древнее, ничто хтоническое, ничто народное. Наоборот, культ Аполлона рисуется у Плутарха в самых конкретных и живых чертах, со всеми его странностями и экзотикой, идущими со стародавних времен. Плутарх всерьез хотел объединить живую мифологию, культ и свою утонченную философию, максимально приближая ее к античному культу Дельфийского Аполлона, несмотря на его печальную судьбу и почти распад во времена самого Плутарха. То, что здесь говорила консервативная направленность философии и личности Плутарха, это совершенно несомненно, но несомненно и то, что в Плутархе жила глубокая искренность в этой его реставрационной деятельности и внутренняя, душевная и сердечная преданность великому и древнему мифу, погибавшему в его век и уже неспособному играть свою былую всенародную роль. Для Плутарха даже и с общественно–политической точки зрения, с точки зрения государственной Аполлон все еще казался той реальной фигурой, какую мы находили в нем в его классический период.
Наконец, в своих многочисленных сочинениях Плутарх приводит довольно большое число аполлоновских оракулов, которые не могут быть не любопытными для мифолога–историка. Приведем их, начиная с оракулов для отдельных лиц.
Когда Тезей вопросил Дельфийский оракул о судьбе своего государства (Thes. 24), пифия ободрила его словами о кожаном мешке, который всегда будет носиться по волнам и не утонет. Пифия также посоветовала Тезею (26), чтобы он основал город на том месте в чужой стране, где им овладеет скорбь. Дельфийский оракул (36) потребовал, чтобы афиняне перенесли в свой город прах Тезея. Клеомеда (Rom. 28) пифия назвала последним из героев. Ликург (Non posse suav. 22), названный другом Зевса (Lyc. 5, De Pyth. or. 19), получил от оракула Аполлона указание об устройстве своего государства; бог назвал Советом старейшин (An seni sit. Χ 6) тех, кто разделял власть с царями. Бог каждый раз заставлял пифию прорицать, когда его любимец Ипполит переплывал из Сикиона в Кирру (Numa 4). Золотой треножник (Sol. 4) пифия потребовала отдать самому мудрому. Перед взятием Саламина оракул (9) посоветовал Солону принести жертвы местным героям. Солону помогли в захвате Саламина оракулы пифии, в которых Саламин (10) был назван Ионийским. Ему же (14) пифия сказала, чтобы он исполнял обязанности кормчего на своем корабле — государстве. Солон вступился за права Дельфийского оракула (11) и вместе с амфиктионами начал военные действия.
