а) Рождение Аполлона изображается в I Гомеровском гимне в стиле позднейшей эпической поэзии без значительных хтонических рудиментов. Небезынтересно отметить, однако, такие, как, например, Зевс вступает в связь с Лето в виде перепела (Schol. Pind. Pyth. argum.

I, p. 297). Космический эффект рождения Аполлона изображается не менее сильно, чем при рождении Афины. Феогнид (5—10, Верес.) рисует его так:

Не без хтонизма обходится дело и при построении храма Аполлону Трофонием и Агамедом (Hymn. Нот. II 117—119), поскольку эти два последних персонажа являются в основе своей хтоническими демонами (ср. известного хтонического Зевса Трофония). Точно так же, едва успев родиться, Аполлон уже берется за пророчества: «Людям начну прорицать я решенья неложные Зевса» (Hymn. Horn. I 132). Но вышеприведенная схолия к Пин–дару гласит: «Искусству прорицания научился он у Пана. Последний усердно раздавал прорицания в Аркадии». Пан же из всех хтонических божеств самый хтони–ческий. Указание на учение у Пана встречается не раз. У Аполлодора (I 4, 1) читаем: «Аполлон, научившись искусству прорицания у Пана, сына Зевса и Фимбры, пришел в Дельфы, где тогда давала прорицания Фемида». Говоря о родстве Аполлона с Паном, нужно обратить внимание на то обстоятельство, что древние связывали имя Пана с местоимением pan — «все» и в этом значении придавали его Аполлону в качестве эпитета; и орфический гимн (XXXIV 24—27) указывает, что отношение Аполлона к целому мирозданию таково же, как отношение к нему Пана. Таким образом, и рождение Аполлона, и его ведовство понимается в источниках достаточно хтонично.

То, что Аполлон является сыном Зевса и Лето, это очень твердая традиция, которая укоренилась в античной литературе, начиная с Гомера (Ил. I 21, XIV 327 _tXVI 720, 849, XIX 413, XX 82, XXI 229, XXII 320); и Гомеровские гимны, и Гесиод, и лирики непоколебимо придерживаются этой традиции. Тем не менее необходимо сказать, что эта генеалогия не только не единственная, но и не древнейшая. Древнейшие же генеалогии Аполлона (правда, несравнимые по своей популярности с Гомером) и многочисленны, и выразительны.

В этом отношении стоит обратить внимание на рассказ Геродота (II 156) о происхождении Аполлона. В связи со своей общей египтоманией Геродот относит его в Египет, где Гор–Аполлон является якобы сыном Озириса–Диониса и Изиды–Деметры. Лето здесь — не мать Аполлона, а только его мамка. Она спасает его на острове Хеммис (который с тех пор делается плавучим) от нападения Тифона. Этот вариант происхождения Аполлона или, точнее, его египетский аналог сам говорит о своем хтонизме.

Особенно примечательно то, что мы находим о происхождении и судьбе Аполлона у Порфирия. Порфирий (Vit. Pyth. 16) пишет о Пифагоре:

«Когда он ближе подошел к Дельфам, он написал элегию на могиле Аполлона, высказавши в ней, что Аполлон был сыном Силена, что он был побежден Пифоном и что был похоронен в так называемом Три–поде, который получил свое наименование оттого, что три дочери Трио–па оплакали здесь Аполлона».

В этом сообщении Порфирия удивительно все с начала до конца. Во–первых, здесь указывается на ультра–хтоническое происхождение Аполлона, который оказывается сыном Силена, получеловека, полукозла с конским хвостом и копытами. Во–вторых, здесь говорится не о победе Аполлона над Пифоном, как везде, но, наоборот, о победе Пифона над Аполлоном и даже указывается могила Аполлона. Что эта могила Аполлона в Дельфах вообще не была неизвестной, свидетельствует Мину–ций Феликс (21):

«Эвгемер показывает, что все божества суть люди, обоготворенные за свои добродетели или благодеяния, и рассказывает о времени их рождения, их отечестве, их гробницах по разным землям, например, о Зевсе Критском, об Аполлоне Дельфийском, Изиде Фаросской и Де–метре Элевсинской».

Мы не станем конструировать всю историю мифа о борьбе Аполлона и Пифона, но ясно, что здесь перед нами один из бесчисленных вариантов борьбы демонических сил в условиях отождествления первобытным сознанием явлений жизни и смерти, когда один и тот же демон мыслится то умирающим и мертвым, то воскресающим и живым. Приведем перечень разных Аполлонов, которых мы встречаем у Цицерона и Климента Александрийского и в которых хтонические черты выступают на первый план. Цицерон (De nat. deor. Ill 23, 57) пишет:

«Древнейший из Аполлонов — тот, кого я немного выше назвал сыном Гефеста, хранителем Афин. Второй — сын Корибанта, родившийся на Крите; по преданию, он спорил об этом острове с самим Зевсом. Третий — сын третьего Зевса, [т. е. сына Кроноса на Крите] и Ла–тоны. Как говорят, из гиперборейских стран он прибыл в Дельфы. Четвертый — в Аркадии; жители Аркадии зовут его Номием, [Пастушеским, стадным] потому, что утверждают, будто они от него получили законы [nomos — закон]».

Аполлон как сын Корибанта (о хтонизме и оргиазме Корибантов мы уже знаем) да еще на Крите — это явно хтонический миф. Тот же хтонизм надо находить, конечно, и в Номии, которого Цицерон односторонне и произвольно трактует как законодателя. Еще больше Аполлонов насчитывает Климент Александрийский (Protr. II 28, 3), у которого тут тоже очень много хтонизма:

«Да и Аполлона Аристотель считает сыном Гефеста и Афины, [здесь, стало быть, Афина уже не дева], другой Аполлон — на Крите, сын Корибанта; третий — сын Зевса и четвертый, аркадский, — сын Силена. У аркадян этот четвертый и называется Номием. За этим насчитывают Аполлона Ливийского, сына Аммона. Грамматик же Дидим, [р. 363 Schmidt,] присоединяет к этим еще шестого Аполлона, сына Маг–нета. А сколько еще называют Аполлонов, близких к упомянутым, которые являются попросту неисчислимыми смертными и какими–то слабыми человечками».

О четырех Аполлонах говорит Арнобий (IV 15 и 17), но не называет их по имени.

В заключение нашего анализа мифа о рождении Аполлона на Делосе отметим некоторые второстепенные подробности.

Рождается Аполлон на Делосе, на горе Кинф (по Гомеру, гимн I 26), Феогнид же присоединяет к этому еще и Круговидное озеро, которое встречаем также и у Кал–лимаха. Орфический гимн (XXXV 5) сообщает, что Артемида родилась в Ортигии, а Аполлон — в Кране, на Делосе; при этом точно определить эти местности невозможно. Мы уже видели, что Лето родит Аполлона и Артемиду, ухватившись за пальму. Источники говорят также и о двух пальмах, о лавровом и о масличном дереве (первой рождается Артемида) (Apollod. I 4, 2; Myth. Vat. I 37, 18).

По поводу того, что перед рождением Аполлона и Артемиды меонийские лебеди облетели Делос семь раз, схолиаст к Каллимаху (Hymn. IV 251) неожиданно заявляет: «Это потому, что Аполлон родился семимесячным».

Рождение произошло также в 7–й день месяца (об этом уже у Гесиода, Орр. 770; ср. Геродот VI 57); праздновавшийся в связи с рождением месяц в разных местах был разный. Аполлону также посвящалось и новолуние каждого месяца, равно как и неделя месяца, откуда он именовался также hebdomaios (седмичный) или hebdomage–tes («водитель седмицы»). В позднейшие времена объединяли семь лебединых облетов вокруг Делоса, семь месяцев Аполлона и Артемиды в утробе матери, седьмой день месяца как день их рождения и семь струн, натянутых Аполлоном на его лире.

В связи с этим рождением природа предстала в роскошном убранстве. Каллимах (Hymn. IV 260—265) пишет по поводу рождения Аполлона и Артемиды: «Все твои недра, о Делос, стали золотыми. Круглое озеро протекало весь день золотом; золотом украсилась родимая ветвь оливы, золотом волновался глубокий, извилистый Иноп, сам ты, [о Делос], принял младенца с золотой земли и поместил его в свое лоно».