— А вам это откуда известно? — удивился Акитада.

— Из того, что он сказал, и как он это сказал. Не забывайте, я присматриваюсь и прислушиваюсь ко всему, что происходит вокруг. У Оэ были деньги от выигранных ставок, а свои преподавательские обязанности он ненавидел. По-моему, он был готов продать свое место тому, кто больше предложит. — Помолчав, Нисиока усмехнулся. — Интересно, знал ли об этом Оно? Он беден, как мышь, и это давало ему еще один мотив для убийства Оэ.

— Ну что ж, выбор, кажется, довольно большой, только вот фактов, подтверждающих ваши подозрения, я что-то не вижу.

Нисиока кивнул.

— Фудзивара, Такахаси, Оно, Сато и Исикава. А факты в данном случае не важны, поскольку вы можете исключить всех, кроме кого-то одного. — Акитада вздохнул. Овощи были пересолены, и он снова основательно приложился к предложенному Нисиокой напитку. Нисиока, похоже, привык к соленой пище и к жаре, поэтому как ни в чем не бывало продолжил:

— Предположим, что Фудзивара пошел в храм после состязания. Он достаточно силен, чтобы взгромоздить на статую тело. Однако чтобы встретиться с Оэ, ему следовало предварительно об этом договориться. То же самое относится к Такахаси и Сато.

— Но каждый из них мог столкнуться с Оэ случайно и перейти к действиям внезапно, — возразил Акитада. — Ведь университетские ворота не запирались и не охранялись по случаю праздника.

— Я уже думал об этом, но такое маловероятно. Кроме того, я не верю в совпадения. Исикава и Оно ушли вместе с Оэ и на состязание не вернулись. О том, что они расстались за воротами, мы знаем только с их слов. Что касается вероятности, эти двое подходят как нельзя лучше, действовали они по отдельности или сообща.

— Но Оно утверждает, что вернулся на праздник. — Акитада отодвинул еду. Теперь ему уже хотелось поскорее уйти.

Но Нисиока, возбужденно потирая руки, продолжал:

— Таким образом, я наконец приближаюсь к личности нашего убийцы. Если рассмотреть наименее вероятные кандидатуры первыми, то прежде всего нужно упомянуть Фудзивару. Он талантлив, но фигура весьма нестандартная. Равнодушен к любым внешним проявлениям и к славе, а значит, к сколько-нибудь ощутимым оскорблениям. В этом смысле он полная противоположность Такахаси. Возможный мотив Такахаси существенно усилится, если вы примете во внимание его тщеславие. С другой стороны, его гипертрофированное чувство приличия непременно предотвратило бы желание мстить. А вот Сато, признаться, озадачивает меня. Иногда я подозреваю, что Сато не чужды сильные эмоции, а порой он кажется столь же безразличным ко всему, как и Фудзивара. Эта парочка частенько ходит прополоскать горло в местные питейные заведения. Вы знали об этом?

— То, что человек развлекается по ночам, еще не означает, что он лишен добродетелей. — Акитаду все больше раздражали болтливость и предвзятость самоуверенного Нисиоки, и он уже потерял интерес к обещанному таинственному угощению.

— Совершенно справедливо подмечено. Но в любом случае, несмотря на различие их темпераментов, ни одного из них не назовешь вполне положительным человеком. А теперь перейдем к нашим основным подозреваемым — Оно и Исикаве. Оно — человек абсолютно задавленный, невероятно терпеливый. Но такие люди взрываются, когда чувствуют, что терпение их иссякло. У Исикавы значительно более сильная воля и ум. Вынашивая любой план, он не пожертвовал бы своим добрым именем и не стал бы подвергать себя опасности. Такой человек не взорвется, а отвратит от себя беду, предприняв временные меры и действуя по обстоятельствам. В общем, как ни крути, но и Оно, и Исикава могли убить Оэ. Вот так я представляю себе ситуацию. — И, скрестив на груди руки, Нисиока торжествующе улыбнулся.

— Кажется, вы говорили, что анализ привел вас к одному человеку, — заметил Акитада.

— Разумеется, это Исикава! — Нисиока от души рассмеялся, увидев, как обескуражен Акитада. — И не переживайте из-за того, что не вы открыли правду. Не забывайте, я хорошо знаю этих людей и давно научился верно истолковывать каждое их слово и поступок. Вы тоже научитесь.

— Благодарю за столь обнадеживающие слова, но по-моему, вы считаете преступником Исикаву исходя из того, что он физически силен, а к тому же, похоже, сбежал.

— Это я учел. Но есть и более важная причина. Вспомните: убийца не только привязал труп жертвы к статуе учителя Куна, но и унес с собой его белье. Почему?

— Жест презрения к убитому?

— Не только к убитому. Это жест презрения к университету и ко всему, что он символизирует. Оно на такой поступок не способен, поскольку вся его жизнь посвящена этому заведению и он давно надеется стать старшим преподавателем. А вот Исикава частенько позволял себе отпускать циничные замечания. Так что выказать презрение к самому учреждению и к Оэ, как своего рода его представителю, вполне в его духе.

— Возможно, вы и правы, но это не доказывает того, что убийца именно он, — возразил Акитада.

— Ну это как сказать, — не унимался Нисиока. — Достаточно пустить по его следу полицию. А что до меня, то я присмотрел еще одного человека… и эта версия, пожалуй, может оказаться весьма любопытной, пока мы ждем ареста Исикавы. — Взгляд Нисиоки упал на миски, и он запоздало вспомнил об обязанностях гостеприимного хозяина. — Я вижу, вам не понравилась еда, — заметил Нисиоки. — Ну, ничего. Я припас самое вкусное напоследок.

Вскочив, он побежал в кабинет и принялся ворошить там горы бумаг.

— А-а!.. Вот они где! — воскликнул он, осторожно неся деревянную шкатулочку.

Подняв крышку, Нисиока с самодовольной улыбкой протянул шкатулку Акитаде. Та была пуста. Это они обнаружили одновременно.

— Как же так?! — изумился Нисиока. — Просто не представляю… — Он встряхнул шкатулку и перевернул ее вверх дном, видимо, надеясь, что неведомо откуда взявшееся содержимое все-таки вывалится наружу. — Куда же они делись?! Клянусь, еще вчера вечером шкатулка была наполовину полная! Ну да ладно, ничего не поделаешь. Я хотел угостить вас на десерт моими любимыми орешками. Я знаю одну старушку, которая готовит их идеально. Она делает это по своему особому рецепту — сначала обдает соленым кипятком, а потом жарит. Эти орешки — моя единственная слабость. — Нисиока закрыл шкатулку и небрежно швырнул ее в комнату. — Вот сделаю новый запас, и тогда вы отведаете их.

Акитада учтиво выразил удовлетворение по этому поводу.

Нисиока, кивнув, сообщил:

— Я намерен изложить свои выводы капитану Кобэ сегодня днем. Думаю, это отвлечет его от дурацкой сплетни об этих треклятых ставках. Не хотите пойти со мной?

Акитада покачал головой и поднялся.

— У меня сегодня занятия и одна встреча, — уклончиво сказал он и, поблагодарив Нисиоку за обед, ушел, погруженный в раздумья.

Соображения Нисиоки по поводу дела об убийстве, как ни странно, представлялись Акитаде любопытными. Хотя он не был согласен с Нисиокой в его толкованиях и оценках, его собственные подозрения тоже не очень-то увязывались с фактами. Зато он был солидарен с Нисиокой в том, что Исикава замешан в деле и его непременно нужно разыскать.

Вернувшись в класс, Акитада увидел у себя на столе аккуратно перевязанный сверток. Посылка была адресована ему и подписана рукой Сэймэя. Сгорая от нетерпения, Акитада распаковал ее и нашел внутри список торговцев, снабжавших поэтический праздник товарами, а также толстую пачку бумаг, касающихся обширных владений Минамото. К последней прилагалась короткая записочка от Сэймэя. Юный Садаму оказался главным наследником. Сэймэй не обнаружил свидетельств каких-либо преступных деяний, но на многих последних финансовых операциях были подпись и печать Сакануоэ. Акитада отложил эти документы в сторону, чтобы внимательно изучить их, и взял в руки список торговцев.

Ведя пальцем вниз по листу бумаги, он наконец нашел имя, которое ожидал увидеть.

Весь день, пока шли уроки, Акитада размышлял о трех делах, беспокоивших его. Изучив присланный Сэймэем список, он с нетерпением ждал появления Торы, чей отчет должен был подтвердить его версию относительно убийцы Омаки. Кроме того, цепочка впечатляющих рассуждений Нисиоки по поводу убийства Оэ вызывала у Акитады смутную и необъяснимую тревогу, сколько бы он ни перебирал в памяти все подробности их разговора. И всякий раз, окидывая взглядом склоненные головы своих учеников, старательно корпевших над заданием, он то и дело останавливал его на маленьком князе и думал о загадке принца Ёакиры. Почему Сакануоэ ехал на чужой лошади?