Декорация четвертая
Тюремная камера. На заднем плане — гильотина. Из-за зарешеченных окон слышна «Марсельеза».
Несколько арестантов стоят.
ТЮРЕМЩИК
(стоящий в дверях камеры, выкрикивает).
Гражданин Бертье де Сен-Марин, бывший маркиз, ваше ходатайство отклонено, вы признаны виновным!
СЕН-МАРИН
(оборачивается к остальным узникам, среди которых Бомарше и Фигаро).
Прощайте, граф Шануа! Прощайте, герцог де Риль! Простите меня, шевалье Депрематруаз! Якобинец Бомарше, исчадие революции, предавший свое дворянство, — вы мне омерзительны, и я счастлив, что вас казнят вместе с нами, вашими врагами!
ТЮРЕМЩИК. Выходите, гражданин жирондист! Луи де ля Рожаз, бывший герцог де Риль, ваше ходатайство о пересмотре дела Конвентом отклонено, выходите!
ЛУИ ДЕ ЛЯ РОЖАЗ. Прощайте, граф Шануа! Храни вас Господь, Бомарше, вас, который никогда не был дворянином, вас, самого великого дипломата Франции! Прощайте!
(Выходит.)
ТЮРЕМШИК. Франсуа Шануа, бывший граф, и шевалье Депрематруаз, ваши ходатайства о пересмотре дела отклонены, вы признаны виновными, выходите!
ШАНУА. Прощайте, Пьер Огюст де Бомарше, самый великий писатель Франции, я благодарен Богу за то, что был вашим современником!
(Выходит.)
ТЮРЕМЩИК. Пьер Огюст Карой де Бомарше, бывший шевалье! Конвент принял к пересмотру ваше дело. Оно будет слушаться завтра утром. Ваш слуга гражданин Фигаро может быть свободен сейчас же!
ФИГАРО. А я-то был счастлив, что обо мне забыли! Нет ничего более прекрасного, когда о тебе забывают сильные мира сего.
ТЮРЕМЩИК. Идите же, вы свободны, Фигаро!
ФИГАРО. По-вашему, я брошу Бомарше и побегу, как заяц?
ТЮРЕМЩИК. Вы же слуга! Поднимитесь с колен, забудьте, что вы были рабом! Идите!
ФИГАРО. Вся Франция — рабы Бомарше. Нет ничего почетнее, чем быть рабом таланта.
ТЮРЕМЩИК. Вы не хотите свободы?
ФИГАРО. Какая же это свобода, если Бомарше держат в темнице? Я хочу свободы и поэтому остаюсь здесь!
ТЮРЕМЩИК. А вы, менестрели? Вас ведь никто не сажал! Давайте-ка освобождайте помещение! Пусть Бомарше подумает о себе до утра в одиночестве.
БОМАРШЕ. Не о себе, о Франции.
Менестрели поют песенку о дружбе, отказываясь покинуть Бомарше. ТЮРЕМЩИК уходит.
Слезливая благодарность — удел кающихся тиранов, когда их сваливают с трона, или состарившихся политиков, которые мечтают о бессмертии. Я мечтаю о благе французов. Итак, ты, Фигаро, будешь играть роль моего обвинителя Лекуантра.
(Он оборачивается к менестрелю № 1.)
Ты, мой нежный Хосеба, станешь министром иностранных дел Лебреном.
(Оборачивается к менестрелям № 2, № 3.)
Всех остальных мерзавцев будете подыгрывать вы. Естественно, я стану изображать самого себя. Начинай, Фигаро... Простите, гражданин Лекуантр...
ФИГАРО. Встаньте, Бомарше! Вы признаете себя виновным в том, что ради личной наживы лишили республику двухсот тысяч ружей, столь нужных нам для обороны?
БОМАРШЕ. Великий поэт, подаривший французам «Илиаду» Гомера, — Антуан де Ламот-Удар, — выходя из Опера, наступил на ногу молодому человеку, который сразу отвесил ему пощечину. Великий поэт сказал: «Ах, сударь, до чего же вам неловко станет, когда вы узнаете, что я слеп».
ФИГАРО. Вы не на сцене, а в суде, Бомарше. Я повторяю мой вопрос: вы признаете себя виновным в том, что из-за ваших гешефтов республика лишилась ружей?
БОМАРШЕ. Нет.
ФИГАРО. Объясните трибуналу суть дела.
БОМАРШЕ. Полгода назад голландский негоциант Лойэль предлагал мне купить принадлежащие ему ружья. Я отказался, я не хотел больше политики, я хотел работать исключительно для театра революции. Господин Лойэль сказал, что он окажет на меня давление через самых влиятельных лиц Франции, потому что, по его словам, только я мог заключить оптовую сделку, вывезти ружья из враждебно настроенной Голландии и совершить все это как истинный патриот — без обмана. Я не люблю, когда на меня оказывают давление, и поэтому я сам пошел к военному министру де Граву. Мой министр
(оборачивается к менестрелю № 2, который играет роль министра де Грава),
я требую от вас точного ответа: нам нужны ружья или нам ружья не нужны.
МЕНЕСТРЕЛЬ № 2
(играя министра де Грава).
За последний год, сударь, мы не могли приобрести ни одного ружья. А вот — извольте взглянуть — требования на ружья: на это Конвентом отпущен двадцать один миллион ливров.
БОМАРШЕ. Что мешало вам приобрести ружья для Республики, гражданин министр?
МЕНЕСТРЕЛЬ № 2
(играя министра де Грава).
Наши противники в Европе.
ФИГАРО
(менестрелю № 2 — де Граву).
Что ты ему кланяешься, чудак? Ты ж министр. Министры кланяются власти нынешней, предают власть бывшую и думают заранее, как бы подстроиться к власти будущей. Но писателям они кланяться не умеют.
БОМАРШЕ. Для справки: де Грав эмигрировал из республики, когда против него выдвинули обвинения; вернулся к Наполеону, потом отрекся и от него, став в конце концов пэром у нового Людовика Бурбона.
ФИГАРО. Гражданин министр, что вам предлагал этот мошенник Бомарше?
МЕНЕСТРЕЛЬ № 2
(играя министра де Грава).
Не болтай, скотина! Бомарше не мошенник, а гений!
БОМАРШЕ. Фигаро, судья не должен быть грубым — тогда он палач, а не судья, а за палачество меньше платят и скорее казнят.
ФИГАРО. То не так, это не так... Судите тогда себя сами.
БОМАРШЕ. Фигаро!
ФИГАРО. Что вам предлагал подсудимый Бомарше, гражданин министр де Грав?
МЕНЕСТРЕЛЬ № 2
(играя министра де Грава).
Он предлагал, гражданин судья Фигаро, достать ружья для Франции.
ФИГАРО. Он поставил какие-нибудь условия, министр?
МЕНЕСТРЕЛЬ № 2
(играя министра де Грава).
Да, гражданин судья. Он сказал...
БОМАРШЕ. Я сказал, что если мне придется иметь дело с вашими чиновниками и с вашими канцеляриями, то я немедленно отказываюсь от этого дела. Во-первых, мы утонем в кляузах, во-вторых, мне станут мешать многочисленные завистники, и, в-третьих, мои мысли и предложения будут переписываться тупицами, которые станут подправлять мой слог под свою методу мышления.
ФИГАРО. Что вы ответили Бомарше?
МЕНЕСТРЕЛЬ № 2
(играя министра де Грава).
Хорошо, сударь, ответил я, мы принимаем ваше предложение.
ФИГАРО. Договор между вами о поставке ружей был заключен?
МЕНЕСТРЕЛЬ № 2
(играя министра де Грава)
и БОМАРШЕ
(одновременно).
Да!
ФИГАРО. Так где же ружья?
БОМАРШЕ. Фигаро, вызови для дачи показаний министра иностранных дел Дюмурье!
МЕНЕСТРЕЛЬ № 3. Я здесь, судья!
БОМАРШЕ. Господин обвинитель, я хочу зачитать письмо министру иностранных дел Дюмурье, которому было вменено в обязанность помочь мне в перевозке ружей из Голландии в несчастную Францию. «Сударь!
(обращается к Менестрелю № 3, играющему роль Дюмурье).
Вспомните, с какой грустью вы и я вздыхали, глядя в Версале на бывших королевских министров... "Слишком рано, слишком поздно" было их излюбленным ответом по всякому поводу, потому что пять шестых времени, которые они должны уделять делам, уходило на то, чтобы сохранить за собой место! Увы, болезнь, именуемая "упущенное время", вновь поразила наших министров. У прежних виной всему было нерадение, у ваших, разумеется, перегруженность, но от этого Франции не легче!»
ФИГАРО. Так где же ружья, спрашиваю я вас?!
БОМАРШЕ. Они лежат в Голландии и дожидаются ноты Дюмурье.
ФИГАРО. Министр Дюмурье?
МЕНЕСТРЕЛЬ № 3
(играя Дюмурье).
Я был готов написать ноту, но меня перевели военным министром, вместо уволенного в отставку де Грава!
ФИГАРО. Но вы, как новый военный министр, могли же подействовать на старого иностранного министра?
МЕНЕСТРЕЛЬ № 3
(играя Дюмурье).
Увы, сударь.
ФИГАРО. Бомарше, где ружья?
