— Я очень сожалею о твоем отце, — произнес он наконец.

Она кивнула.

— Он был…

Она крепче сжала его пальцы:

— Не надо, Кристофер. Я не могу.

Кристофер внезапно тряхнул головой, и его лицо искривилось, как будто он сейчас заплачет. Винтер склонила голову ему на плечо, вжавшись щекой в ткань его рубашки. Спустя мгновение он поцеловал ее волосы.

— Мне просто очень жаль, малышка, — хрипло сказал он. — И я хочу, чтобы ты это знала.

Она положила свободную руку ему на грудь, и так они и сидели в молчании, утешая друг друга. Через некоторое время по звуку мягких всплесков из купальни они поняли, что Рази решил помыться.

— Они играли в футбол головой того мальчика, — прошептал Кристофер. — Они думали, что это Рази. Они думали, что это Рази, и так поступали с ним.

Винтер все так же рассеянно всматривалась в золотистую предвечернюю дымку и всей душой желала, чтобы Кристофер ничего больше не сказал. Она подозревала, к чему шел этот разговор, и не испытывала никакого желания продолжать его до естественного завершения.

— Ведь не король же это сделал, правда, малышка? Он ведь хочет, чтобы Рази занял трон.

— Это мог быть кто угодно, — быстро прошептала она. — Люди ненавидят Рази. Они его ненавидят, а сейчас еще и думают, что он убил моего отца. Это мог сделать любой крестьянин.

— Крестьянин, настолько хитроумный, чтобы отравить запасы воды у группы рыцарей? Чтобы превзойти самого Симона де Рошеля?

— Они считают, что Рази убил моего отца! — настаивала она. — Люди любили моего…

Кристофер прервал ее, заговорив бесцветным убежденным голосом:

— Я убью Альберона, если выяснится, что это был он.

Винтер охнула и попыталась выдернуть руку, но Кристофер сжал пальцы сильнее и повернулся, чтобы взглянуть девушке в лицо. Она изумилась тому, насколько ярким и жестким был его взгляд.

— Если окажется, что это Альберон приказал волочить своего брата лошадьми до смерти, а потом играл его головой в мяч, я убью его! Хочет того Рази или нет.

Винтер перевела дыхание и прикрыла свободной ладонью их переплетенные пальцы:

— Тебе не придется этого делать, Кристофер. Я уверена, что Альберон никогда не причинил бы Рази вреда. Я знаю, что это так! Поэтому тебе никогда не придется этого делать.

— Но что, если придется?

Винтер моргнула. Он спрашивает — будет ли она все равно любить его? Останутся ли они друзьями?

— Никогда этого не будет, — с отчаянием сказала она.

У Кристофера побледнело лицо, и девушка почувствовала, что он слегка отстраняется, но почти мгновенно он остановился, и вся его жестокая решимость растаяла, превратившись в нежность. Он подался вперед и прижался лбом к ее лбу.

— Конечно нет, — прошептал он. — Этого никогда не будет.

Винтер закрыла глаза, внезапно ощутив, что готова расплакаться.

Они прислонились к стене, соприкасаясь плечами. Пыльное марево вокруг них пронзали солнечные лучи. На деревьях продолжали радостно щебетать птицы. Непостижимым образом жизнь продолжалась. Непостижимым образом все вокруг жило дальше, несмотря на сгустившуюся тьму.

Винтер задремала и уже начала проваливаться в сон, когда почувствовала, как Кристофер позади нее вздрогнул. Она отрывисто вздохнула, резко пробуждаясь, и огляделась вокруг в поисках того, что его встревожило.

Разбойник подпирал ствол одной из яблонь на краю сада, жуя зубочистку и ухмыляясь. Он шарил глазами по их соединенным рукам, скользнул взглядом по ладони Винтер, лежавшей у Кристофера на бедре. Выражение его лица превратило их связь в нечто непристойное, а когда он вновь поднял глаза, то понимающе и похабно посмотрел в глаза Винтер. Ее сердце заколотилось в груди, и она ощутила приступ такого стыда и паники, какого еще никто не внушал ей за всю ее жизнь.

Кристофер поднялся на ноги, и разбойник передвинул зубочистку из одного угла рта в другой, осматривая мужчину с головы до ног с выражением пренебрежительного превосходства. Он был заметно выше Кристофера и существенно массивнее его, и Винтер знала, что только это он и принимает во внимание. Она была уверена, что этот выродок не видит угрозы в ее друге.

Беспечность, с которой Кристофера не принимали в расчет, что-то разбудила в ней. Казалось, что вперед вышла настоящая Винтер, а дрожащая девчонка, в которую этот человек угрожал ее превратить, тихо скользнула в небытие. Она плавно поднялась на ноги и встала рядом с Кристофером. Ни один из них не потянулся за ножом, но руки Кристофера оставались свободными и готовыми к чему угодно. Его лицо было бледным и внимательным. Девушка же надела придворную маску, наблюдая за происходящим из-под слегка опущенных ресниц и слегка покачиваясь с пятки на носок.

Взгляд разбойника стал острее. Он выплюнул зубочистку на землю и переводил глаза с Кристофера на Винтер. Позади них открылась дверь купальни, и навстречу солнечным лучам, вытирая волосы чистым полотном, вышел еще не успевший надеть рубашку Рази. Он замер, вникая в ситуацию, а увидев разбойника, тотчас же бросил полотно и выступил вперед.

Глаза разбойника чуть расширились. Казалось, вся мощь жилистого тела Рази внезапно воплотилась в пылающий внутри него огонь, и хотя он всего на полголовы превосходил ростом бандита, благодаря своему гневу он возвышался над ним подобно башне. Разбойник скользнул взглядом по длинному, уродливому полумесяцу шрама на правом плече юноши и после этого, видимо, принял решение. Он еще раз глумливо ухмыльнулся Кристоферу и Винтер, склонил голову, как будто сердечно прощался с ними, и не спеша скрылся среди деревьев.

— Во имя всего святого, кто это был? — процедил Рази.

Винтер открыла рот, но не смогла найти слова для объяснения.

Кристофер наблюдал, как разбойник исчезает за стеной трактира.

— Никто, — сказал он. — Никто. Всего лишь призрак…

Он повернулся и осмотрелся вокруг.

— Ладно, — произнес он, не встречаясь ни с кем взглядом. — Ладно. Я отнесу грязные тарелки обратно в трактир. Пускай наша девочка примет ванну, после нее пойду я, а потом мы все отправимся в путь, чистые, счастливые и…

— Кристофер? — с подозрением прервал Рази. — Кто это был?

— Почему бы тебе не заняться этим пирогом, Рази? — предложил Кристофер, собирая грязные тарелки. — Высохнешь на солнышке. Выпьешь глоток сидра. Я только прогуляюсь до кухни. Оплачу наш счет, проверю, готовы ли лошади к выходу, упакую провиант. А ты останешься здесь и защитишь Винтер от всех прочих ублюдков с похотливым взглядом. Что скажешь?

Лицо Рази прояснилось от понимания.

— А-а-а! — сказал он и послал Винтер сочувственный взгляд. Теперь он, разумеется, полагал, что разбойник был всего-навсего пронырливым любителем подсматривать за другими. — Все в порядке, сестренка, — мягко утешил он. — Он больше не вернется. Может, не ожидал, что у тебя окажутся спутники. Давай заходи. — Он отступил в сторону и открыл для нее дверь: — Я буду здесь, рядом, хорошо?

Его голос был таким добрым, а глаза такими усталыми, что Винтер захотелось прижаться к нему и обнять. Но вместо этого она передала ему пирог и питье, а он прикрыл за ней дверь.

Девушка услышала бормотание Кристофера и громкий краткий ответ Рази. Его длинный силуэт обозначился сквозь подсвеченные охристым солнечным светом щели в досках, а затем он сел у стены. Винтер развязала волосы, и они спутанной массой скользнули вдоль спины.

— Я здесь, Вин, — внезапно окликнул он. — Все в порядке.

Она улыбнулась:

— Я знаю, Рази. Спасибо. Ешь свой пирог, ладно?

Она услышала, как он опять вздохнул, затем звякнула взятая им тарелка.

«Ну, что ты на него уставился? — подумала она. — Ешь давай». Наконец она поднялась по ступенькам и блаженно опустилась в еще горячую воду, а потом закрыла глаза и на время забыла обо всем.

Девушка сушила волосы на солнце, когда, поспешно пробравшись через сад и бегом поднявшись к ним по тропинке, появился Кристофер. Его не было так долго, что они всерьез начали беспокоиться. По пути он сорвал свою куртку и скомкал в руках, а потом дотянулся и дернул за шнурок на нижней рубахе. Прокладывая путь сквозь заросли, он распустил волосы, и они тяжелой угольно-черной гривой легли ему на спину.