Джереми кивнул.

— Они образуют целую сеть и связаны с болотами. Я знаю эти ручьи, как улицы Нью-Йорка.

— Ты вырос здесь.

— Да.

Некоторое время они ехали в полной тишине.

— А как мальчик из Пустоши мог попасть в Принстон? — наконец спросила она.

— Это длинная история, Джоди.

Она хотела было попросить его рассказать эту историю, но тут они свернули с дороги и очутились перед деревянным домом, который, казалось, расползся в разные стороны, как убежавшее тесто.

Джереми положил руку на ручку дверцы, но не открыл ее, а остался в машине. Откуда-то из глубины домика появилась старая женщина с распущенными по плечам седыми волосами. Платье из темно-коричневой ткани болталось на ней как на вешалке. Одной рукой она опиралась на палку, сделанную из грубо обработанного березового сука.

Джоди удивленно раскрыла глаза. Настоящая ведьма из «Пряничного домика»!

Женщина подошла ближе к машине. Она смотрела только на Джереми и совершенно игнорировала присутствие Джоди.

— Кто это? — шепотом спросила девушка.

— Это миссис Тьюзди, — так же шепотом ответил он.

— Миссис Тьюзди?

— Это прапрабабушка моего отчима. — С этими словами Джереми открыл дверцу, вышел из машины и медленно подошел к старухе. Джоди сама открыла дверь и тоже вышла, забыв о своем распухшем лице.

— Джереми, — сказала старуха. — Дже-ре-ми.

Он кивнул и ничего не сказал.

— Вовремя приехал. — Старуха повернулась и направилась к дому. — Привез подружку? — спросила она, не оборачиваясь, лишь махнув палкой в сторону Джоди.

Джоди взяла Джереми за руку.

— Она совсем не изменилась за шестнадцать лет, — сказал он ей на ухо.

— Мы идем внутрь?

— Да.

Он придержал дверь, и Джоди вошла в темную прихожую, которая, судя по неясным силуэтам мебели, одновременно служила гостиной. Джереми провел ее на кухню, где было немного светлее.

— Миссис Тьюзди, это моя подруга, Джоди Беккет, — сказал он.

Старуха кивнула, но не повернула головы.

— Я приготовлю вам чай, — сказала она, подбрасывая дрова в старую плиту.

— Спасибо.

Она снова кивнула.

— Миссис Тьюзди, вы провели электричество? — спросил Джереми.

— Уже давно, — ответила она с лукавой улыбкой. — Сегодня электричество есть даже у болотных прыгунов.

Впервые за весь день Джереми рассмеялся.

— Как поживаете, миссис Тьюзди? — спросил Джереми. Он с улыбкой наблюдал за тем, как старуха суетится между плитой и старой фаянсовой раковиной.

— Потихоньку, но все в порядке.

— Я рад это слышать.

— Садитесь сюда, — сказала она, выдвигая древние как мир стулья, затем взяла две чашки и принялась вытирать их полотенцем.

Джереми сел и сказал:

— Миссис Тьюзди, вы совсем не изменились.

— Здесь ничего не меняется. Только некоторые дороги покрыли асфальтом. А так все по-прежнему. Но ты городской, тебе не понять.

— Я больше не живу в Такертоне, — сказал Джереми. — Я давно переехал оттуда.

— Да, а куда?

— В Вашингтон.

Ее глаза округлились.

— Так далеко?

Он кивнул.

— Многие уезжают в большие города. А я нет, я никуда не поеду. — Она села на стул. — Марта уехала. И ее сын, Джон, тоже уехал. Он поступил в колледж. Хочет стать учителем. Я всегда знала, что он станет уважаемым человеком. Как ты, Джереми Ноубл. А ты стал уважаемым человеком. Учителем? Или, может быть, книготорговцем?

— Я сыщик. Не знаю, можно ли считать меня «уважаемым», но я достаточно ловок и сообразителен, чтобы находить людей, которые не хотят, чтобы их нашли.

Старуха внимательно посмотрела на него, прищурив глаза.

Прошло несколько минут, и вдруг она протянула руку и дотронулась до лица Джоди.

— Ты приехала лечиться, — сказала миссис Тьюзди, и Джоди почувствовала, что краснеет.

Наблюдая за старухой и слушая ее разговор с Джереми, она совершенно забыла о своем ужасном виде.

— Алоэ, — сказала миссис Тьюзди.

— Мы уже пробовали, — сказал Джереми.

— Где ты купил алоэ, в Нью-Йорке?

— Я купил его здесь, в Оушен-Пойнт. В аптеке.

— В аптеке? — Брови старухи изумленно поползли вверх. — В аптеке?

— Да, оно продается там. В бутылках и в банках.

— Чудно, — покачала головой миссис Тьюзди. — Ты еще скажи, что они продают там живицу или джерсийскую настойку.

Джереми снова рассмеялся.

Старуха встала со стула и подошла к полке, висевшей рядом с плитой.

— Живица, джерсийская настойка… — прошептала Джоди, наклоняясь к Джереми. — А кто такие болотные прыгуны?

— Так здесь называют дровосеков, — усмехнулся Джереми. — А живицу использовали в Пустоши с незапамятных времен. Ею тут лечат кучу болезней. А джерсийская настойка — это местный самогон. Говорят, он вообще лечит все, если только не помрешь после первого же стакана.

Миссис Тьюзди поставила на стол несколько склянок. Она внимательно осмотрела волдыри на лице и плечах Джоди, а потом вернулась к плите и поставила на огонь чайник с водой.

— Сначала сними с себя одежду. Потом ты полежишь в ванне с травами…

— В ванне с травами? — переспросила Джоди.

— …потом я намажу тебя мазью. А потом, попозже — настоящим, чистым алоэ. — Миссис Тьюзди сделала Джоди знак следовать за ней. — Это же надо, продают алоэ в бутылках, — бормотала себе под нос старуха.

— Джереми, а ты можешь пока наколоть мне дров. Сложи их там. — И миссис Тьюзди ткнула пальцем в сторону входа.

— Да, мэм, — сказал Джереми, послушно вставая из-за стола.

— Я найду тебе что-нибудь из вещей Марты, а то календула может испортить твою одежду, — сказала миссис Тьюзди, обращаясь к Джоди. Она увела ее и закрыла дверь, оставив Джереми одного в кухне. Как много лет назад.

В этом месте, похоже, не изменилась не только миссис Тьюзди. Действительно, все было по-прежнему. Дом остался в точности таким, каким его помнил Джереми. Он строился и строился, пока не разросся на пять или шесть комнат вширь и вглубь. Ванная, куда миссис Тьюзди увела Джоди, была пристроена года за два до отъезда Джереми. В ней стояла старинная ванна с ножками в виде львиных лап. Ее купил Джон, его отчим. Джереми закрыл глаза, и все события, происходившие много лет назад, пронеслись перед его мысленным взором. Ванна была такая тяжелая, что понадобились шесть человек, чтобы внести ее внутрь. Миссис Тьюзди очень ей радовалась.

Джереми прошел мимо стены, увешанной пучками засушенных трав, и вышел на улицу. Пряный аромат наполнил его легкие. Запахи сосен, цветов, травы — всего, что было связано с его детством и юностью.

От дома отходила узкая тропинка, которая, извиваясь, терялась в глубине леса. Не задумываясь Джереми пошел по ней. Ему нужно было пройти всего четверть мили.

— А что это такое? — спросила Джоди, вдыхая запах ароматного лосьона, которым миссис Тьюзди натирала волдыри на ее теле. После необыкновенно приятной и успокаивающей ванны Джоди почувствовала себя намного лучше. А теперь ей казалось, что волдыри съеживаются от каждого прикосновения этой старой женщины.

— Льняное семя, еще кое-что, клевер, кажется.

— Кажется? — Джоди вопросительно подняла одну бровь.

Миссис Тьюзди пожала плечами.

— То одно положишь, то другое.

— М-да. Не то чтобы я сомневалась в вашем средстве, — сказала Джоди, поглядывая на желтоватую маслянистую жидкость, которую старуха намазывала ей на плечи, — но разве рецепт не должен быть точным?

Миссис Тьюзди улыбнулась и положила ей на плечи мягкую тряпочку.

— Это чтобы защитить твои волдыри.

— Спасибо. — Джоди надела платье. Оно было похоже на больничную рубашку с завязками на спине. — Мне уже лучше. Еще раз спасибо, миссис Тьюзди.

— Это он тебя привез.

Старуха открыла дверь и вышла на кухню. Ее не удивило, что в доме никого нет. И она знала, что Джереми не колет дрова. Ей было известно, куда он ушел.

По ее мнению, ему давно следовало туда пойти.