— Мне нужно сходить в свою комнату и сделать там кое-что, — быстро произнес он, отворачиваясь. — Потом я забегу в магазин, куплю чего-нибудь попить и чайные пакетики.

— Чайные пакетики? — удивилась она.

— У тебя распухли веки, и глаза открываются только наполовину. К завтрашнему утру они превратятся в щелочки. Но этого можно избежать, если приложить к векам пакетики с заваренным чаем. И еще мне нужно в аптеку. Одной банки алоэ тебе не хватит. — Он немного помолчал и добавил: — Я думаю, что тебе стоит показаться врачу.

— Из-за какого-то солнечного ожога? Нет. Завтра со мной все будет в порядке. Прости, — добавила она, — сегодня я не лучшая спутница.

— Обещаю, у тебя будет возможность исправиться, — сказал он, целуя ее в макушку — единственное место, не покрытое слоем крема.

— Джереми, ты так нежен со мной, — сказала она, глядя на него из-под полузакрытых век.

— Ты даже не представляешь, как я еще могу быть нежен, но сначала нужно разобраться с этими ожогами.

Записка, оставленная на подушке, гласила: «Ушел за кофе. Буду через пять минут».

Джоди села на краю кровати. Она думала о том, что можно сделать, чтобы не пустить Джереми в ее номер.

Хотя прошлой ночью она намазалась кремом алоэ, губы по-прежнему саднило, на подбородке все еще оставались волдыри, а веки припухли. Увидев свое отражение в зеркале, Джоди вздрогнула. Ну как она может показаться Джереми с таким лицом?

Услышав стук в дверь, она спряталась под подушку.

— Джоди? — раздался тихий голос.

— Уходи, — в отчаянии крикнула она.

— Джоди, что случилось?

— Я страшна, как черт. И не выйду из комнаты. Ни за что и никогда. Уходи.

— Но рано или поздно ты проголодаешься.

— Обещай, что когда я умру с голоду и мое тело будут выносить из этой комнаты, ты проследишь, чтобы лицо закрыли.

— Джоди, все не так уж и плохо.

— Да уж. Ты обещал, что все пройдет.

— Я сказал, что алоэ поможет, но крем не восстанавливает обожженную кожу. Он лишь ускорит процесс заживления. Открой дверь.

— Нет. Я не хочу, чтобы ты видел меня такой.

— Но я уже видел.

— Неправда!

— Извини, но ты была рядом со мной в кровати, когда я проснулся сегодня утром.

Джоди подошла к двери и открыла ее.

Джереми поставил на стол большой пакет и начал его распаковывать.

— Кофе, апельсиновый сок, кусочек дыни…

— Джереми, ты такой заботливый, — сказала она, пытаясь не поднимать голову.

Он протянул руку и осторожно повернул ее к себе.

— Да, нужно что-то делать, — сказал он. — Не думал, что отек останется до утра. И волдыри весьма впечатляют.

Она резко отшатнулась и спрятала лицо в ладонях.

— Джоди, Джоди, отеки спадут уже к вечеру, а волдыри тоже скоро заживут.

— Я выгляжу кошмарно.

— Это ты так считаешь. — Он посмотрел на разложенные на столе продукты. — Не хочешь позавтракать у бассейна? Сегодня пасмурно, и солнечные лучи тебе не грозят.

Джоди протестующе замотала головой. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя так ужасно. Но рядом был Джереми, и он держал ее за руку.

— Не могу поверить, что ты готов вместе со мной выйти на публику.

Теперь настала его очередь качать головой. В его глазах она была самой красивой. Он просто не замечал ее волдырей и распухших губ, но как можно объяснить это женщине?

— Мне больно, мне действительно очень больно, — сказала она. В глазах у нее стояли слезы.

— Джоди, если боль не прошла, нам следует отправиться в больницу.

— Я просто обгорела на солнце и буду чувствовать себя полнейшей идиоткой, если приду с этим к врачу.

— Ты будешь еще большей идиоткой, если заболеешь по-настоящему. Ты даже не представляешь, как опасен солнечный удар.

Она смотрела на него, и Джереми видел, как она страдает.

— Поехали, — наконец сказал он.

— Хорошо, — сдалась она. — Дай мне пять минут, чтобы одеться.

Она взяла свободные шорты на эластичной резинке, старую футболку и пляжные тапочки. Со всем этим Джоди направилась в ванную.

На улице было пасмурно, с утра стоял густой туман, и Джоди радовалась, что не приходится подставлять лицо солнцу. Джереми осторожно поддержал ее, когда она садилась в его машину.

Они направились в больницу, находящуюся в паре кварталов от мотеля. Вдруг сзади раздался звук сирены. Мимо них на большой скорости промчалась машина «скорой помощи». Пока Джереми парковался, появились еще две неотложки.

— Что все это значит? — спросила Джоди, показывая на очередь из машин у входа в отделение «Скорой помощи».

— Оставайся в машине, — сказал он. — Я пойду и узнаю, в чем там дело.

Он вернулся через несколько минут. Его лицо побледнело.

— Случилась серьезная авария на Гарден-парк-авеню. Там перевернулся трейлер, и в него врезалось шесть автомобилей. Видимо, это произошло из-за тумана. Очень много пострадавших. Сейчас нам просто не получить помощь. Давай попытаем счастья в какой-нибудь другой больнице.

— Думаю, там то же самое. Здесь только три больницы, а другие находятся очень далеко. К тому же, — сказала она, качнув головой в сторону суетившихся у неотложек санитаров и врачей, — мой ожог — просто пустяк по сравнению с аварией.

— Джоди, пойми, это не пустяк.

— В любом случае я не могу отвлекать врачей в такой ситуации. Поедем в мотель, Джереми, и еще раз попробуем алоэ. — Джоди неуклюже завозилась на своем месте и попыталась улыбнуться. Улыбка вышла довольно жалкой.

Только одна мысль мучила Джереми, когда он вез Джоди обратно. У них оставалась единственная возможность.

Эта же мысль продолжала терзать его, когда он смотрел, как она осторожно присаживается на кровать, морщась от боли. Он должен принять решение именно здесь и сейчас. Он надеялся, что Джоди помогут в больнице, но теперь выбора не было.

Всего час езды от мотеля. Если он действительно мужчина, то найдет в себе силы вернуться в прошлое. Его сердце бешено колотилось. Лишь один человек действительно был способен ей помочь.

Миссис Тьюзди, старейшая целительница, старая, как сама Сосновая Пустошь. У нее было средство, которое вылечивало ожоги и не оставляло шрамов. В детстве Джереми видел, как миссис Тьюзди лечила переломы, пневмонию, укусы змей и еще сотню других болезней и травм только при помощи снадобий, рецепты которых передавались из поколения в поколение.

Миссис Тьюзди сможет вылечить ожоги Джоди и снять ее боль.

Конечно, если миссис Тьюзди все еще жива.

А если откроются его собственные раны, то он сможет справиться с ними сам.

Путь был не слишком длинным, но Джереми ощущал каждую милю, которую проезжал. Когда он свернул на грунтовую дорогу, его чувства словно начали оживать. Давно забытые звуки, запахи, образы навалились на него с ошеломляющей силой. Иногда он останавливался на пару минут, чтобы оглядеться по сторонам, но не произносил ни слова. Джоди тоже сидела молча. Она чувствовала, что, предпринимая эту поездку, он совершает над собой какое-то усилие. Она не знала, что происходит, но надеялась скоро узнать, почему Джереми так странно себя ведет.

— Мы едем в Пустошь, — сказала она, когда они оказались в лесу.

— Да, — ответил он.

— Лес такой густой! Я всегда представляла себе Пустошь именно такой. Много деревьев, густые заросли кустарника…

— Здесь часто случаются лесные пожары. Те растения, которые не могут приспособиться, погибают. Именно поэтому здесь так мало разновидностей деревьев. Одни могут выжить после пожара, другие оставляют семена, которые всходят в выжженной земле, или корни, дающие новые побеги. Например, в Пустоши растет сосна, у которой толстая кора. Она защищает ствол, и он дает новые ветви, когда макушка сгорает.

Его голос звучал монотонно, словно у туристического гида, но Джоди поняла: он просто пытался отвлечься от чего-то мучившего его.

— Пилот на воздушном шаре говорил, что здесь много ручьев.