Зорко раздумывал недолго: единожды встав на дорогу, с нее уже не сойти. Потому и стояли печища веннов от дороги в стороне. Галирад не принял его, и был ли тому виною Гурцат, чьи люди вдруг оказались в Лесном Углу в неурочное для Зорко время, но уворачиваться от выпавшей доли толку не было. К тому же Зорко, кажется, нашел то, к чему стремился: тисненный на коже узор ждал его в краю морских вельхов, но уже вырубленный в камне, если Турлох не врал. Не столь уж неблагосклонна оказывалась к нему судьба!

— С Геллахом пойду, коли возьмет, — в третий раз за последние сутки сказал венн.

— Возьмет. Вельхи просто так в ученики не зовут, — ободрил его Ульфтаг.

И тут в ворота постучали вдругорядь.

— Кто еще пришел? — проворчал Ульфтаг. — Этих молодцев, что на дворе пиво пьют, не опасайся: ничего они не приметят. А если и приметят, то быстро о том забудут.

И Ульфтаг вышел встречать новых гостей.

На сей раз это были сегваны.

— Здравствуй, Ульфтаг. — Зорко узнал голос Вольфарта. Правда, был лагман, по всему, суров сегодня. — Это чьи люди на дворе у тебя?

— Старшины дружинного, Тишака, люди, — объяснил Ульфтаг.

— Ладно, — отвечал Вольфарт. — Не пустишь ли в дом?

— Заходи, лагман. И ты заходи, Турлаф.

«Годи пожаловал», — понял Зорко. «Не за мной ли?» — всколыхнуло душу сомнение.

Открылась дверь дома, и Зорко услышал, что вошли вместе с Ульфтагом не двое, но пятеро! На всякий случай Зорко отошел от окошка и отступил в глубь чертога, к задней двери.

Передняя дверь отворилась, и вошел Ульфтаг, а за ним Вольфарт и Турлаф, весь в одежде из лисьих и волчьих хвостов, а еще трое воинов.

— Вот он, — удовлетворенно выдохнул годи. — И колдовство его с ним, — кивнул он на разложенные на полу холсты.

Зорко в который раз с неприязнью, а теперь уже и с дурным предчувствием взглянул на старика. Лик у того был точно у оборотня, словно порознь жили на лице губы, нос, брови и глаза — левый и правый по отдельности. Узкое лицо и впрямь походило чем-то на волчью морду. Особенно же отвращал злой колючий взор годи.

— Турлаф-годи, чем тебя гость наш прогневил, Зорко Зоревич? — Грузный на первый взгляд Ульфтаг мигом очутился меж пришедшими и Зорко.

— А вот погляди, Ульфтаг-кунс. — И годи, выхватив из-за пазухи некий сверток, дал ему самому развернуться на весу.

Зорко посмотрел и ахнул: это была та самая картина, где войско неведомого черного бога выходило из трещин мира неисчислимым потоком. Ульфтаг же, знакомый с нарлакскими, и с аррантскими, и с шо-ситайнскими даже работами, и ухом не повел.

— И что же? — грозно спросил он.

— То, Ульфтаг-кунс, — отвечал зло Вольфарт-лагман. — Вот кости гадальные, что Турлаф представил. Варгр-оборотень гость твой, получается. — Из кармана Вольфарт извлек пару плоских костей, треснувших крест-накрест и испещренных какими-то угловатыми знаками. Это были сегванские буквицы, по которым, как объяснял Андвар, еще и гадали. — По закону нашему оборотня под запором держать следует, если не сразу убить.

— Он Хёггом послан, — глухо, как из-под земли, сказал годи — кричать нельзя было: на дворе сидели сольвеннские дружинники, Хлус и Притыка, и пили пиво. — Хальфдира извел и людей его, каких смог. На Иттрун черную немочь навел. И сюда явился теперь. Но Храмн нас не оставил и упредил. Не упорствуй, Ульфтаг-кунс. Наш закон сильнее тебя.

— Отойди, Ульфтаг, — кивнул Вольфарт. — Тому, кто на тинге лгал, уже кара определена. А варгру — и смерть недостаточное наказание.

— Видишь, как мечется волк, западню почуяв, — опять выдохнул годи, указуя на Зорко. — Схватите его!

— Выведете сквозь заднюю дверь, — приказал Вольфарт, — чтобы сольвенны не слыхали. Отойди, Ульфтаг!

— Нет, Вольфарт, не отойду, — отвечал Ульфтаг. — Ты, Турлаф-годи, мнишь о себе много, считаю, — обратился он к жрецу. — Пока я и Ранкварт на то согласия не дадим, ни единый волос с его головы не упадет, — властно рек Ульфтаг. — А когда Хаскульв вернется, тебе и вовсе худо станет, если он что прознает о таких делах твоих, — предупредил он годи.

— Схватить его! — мрачно повторил старик воинам. — Не то тень Хёгга Прежнего падет на вас!

И воины послушались. Но и Зорко был готов уже к этому. Едва сверкнули клинки, как венн юркнул в следующее помещение и захлопнул дверь.

«Лишь бы Ульфтага не тронули!» — подумал венн. Его собственный меч был как раз здесь.

— Бьертхельм! Алмунд! Сторвалл! Труде! — как разъяренный медведь, зарычал Ульфтаг.

Удары кулаков и мечей обрушились на дверь, в чертоге же, где остались Ульфтаг, годи и лагман, послышался шум борьбы и что-то рухнуло на пол. В ответ на призыв кунса тут же загремело железо, дверь позади Зорко открылась, и в чертог выскочил огромный Бьертхельм с обнаженным клинком.

— Где кунс! — рявкнул он, увидев Зорко.

— Там! — Венн продолжал держать дверь, хотя с той стороны и напирали трое.

— В сторону! — Бьертхельм бесцеремонно дернул Зорко за плечо, и тот отлетел к противоположной стене. Дверь распахнулась, и в проеме выросла фигура воина из тех, что привели годи и Вольфарт. Зорко увидел, что мощный Ульфтаг сбил годи с ног и теперь схватился с Вольфартом-лагманом. Бьертхельм сунулся в дверь, но вдруг отпрянул, и клинок противника, направленный в него, ударил по косяку. В ответ Бьертхельм, забывший уже о ночных ранах, метнулся вперед и череном меча с силой двинул в подбородок обидчику. Тот, не охнув даже, повалился навзничь. Ловко уйдя от двух сразу клинков, Бьертхельм одним махом меча загнал обоих воинов в угол. В то же время распахнулась дверь, ведшая ко входу, и трое воинов, призванных Ульфтагом, ворвались в чертог. Едва не споткнувшись о лежащего прямо перед проходом годи, первый воин так хватил Вольфарта кулачищем в висок, что тот обмяк, а двое его товарищей вместе с Бьертхельмом скоро прижали супротивников к стене и разоружили.

— Вяжите всех, — распорядился Ульфтаг. — Труде, у тебя язык, что змея на муравейнике. Иди развлеки дружинников, чтобы сюда не сунулись.

Один из троих, черноволосый и усатый, с выражением лица таким, точно знал некий секрет, от которого все со смеху покатятся, кивнул и вышел.

Зорко первым делом посмотрел на холсты: они были в целости.

— Видишь, Зорко Зоревич, — молвил Ульфтаг, — еще одна напасть. До времени я их здесь подержу. Но если Оле-кунс обо всем узнает, он Ранкварта слушать не станет. Будут тинг созывать, и там тебе худо придется. Видел, как Турлаф ножом бьет?

Зорко стало зябко при этих словах.

— Сегодня Геллах вернуться должен. Скоро он уходит на Кайлисбрекку, если Турлох верно тебе все сказал. Ты пойдешь с ним. И холсты сверни. Если в Аррантиаде кто-нибудь умеет такое делать, то я уподоблюсь киту и достану со дна горсть песка, — заявил Ульфтаг.

Немногословный Бьертхельм меж тем разглядывал холст, украденный годи.

— Это не Хёгг. Это тьма, откуда он пришел.

Целый день должен был провести Зорко в длинном доме на дворе у кунса Ульфтага. Годи Турлафа и Вольфарта с воинами пришлось отпустить, не то их хватились бы. Что мог натворить разозленный и обиженный годи за это время, даже мудрый Ульфтаг представить не мог.

Зорко, как кунс и велел, опять туго свернул холсты и спрятал в короб поглубже. И снова хотел он сжечь проклятый холст, да теперь Ульфтаг его удержал. Ожидание тянулось и тянулось: на дворе шла обыденная работа, то и дело хлопала дверь в воротах, а Зорко всякий раз прислушивался, не пришла ли какая новая напасть. Кунс ушел куда-то по своим делам, и только молчаливый Бьертхельм, сидя на лавке в соседнем чертоге, вырезывал из дерева дудку, покрывая ее незатейливым рисунком, и насвистывал при этом заунывную корабельную песню сегванов.

Колокол спустя после полудня прибежала вдруг Фрейдис. Ее Бьертхельм в дом пустил.

— Пошли, Зорко, — сказала девица. — Хаскульв весть прислал. К нему поплывешь.

— Это как же? — не понял Зорко.