— Это было бы хорошо. Тогда мы могли бы покинуть дворец. — В таком тесном пространстве было отчетливо слышно, как она дышит.

— Вы хотите вернуться домой?

Она повернулась, чтобы посмотреть на его нечеткий профиль.

— Не так ли?

— У вас есть раздражающая привычка уходить от моих вопросов, задавая собственные. — Он откашлялся. — В действительности у меня нет дома. Меня могут отослать в школу, или я могу жить, как гость с одним или другим родственником.

— Ваши родители не оставили вам никакого имущества?

— В Арагоне есть дом. — Он долго молчал, прежде чем заговорил вновь. — В нем слишком много несчастных воспоминаний.

— В нем умерла ваша мать?

— Можно сказать и так.

— Что вы имеете в виду?

Он встал и подошел к выходу из комнаты.

— Как думаете, нам следует вернуться к часовне или еще подождать?

Розалинда встала и подошла к нему. Она коснулась его руки, почувствовав, как напряглись его мышцы, словно готовые к борьбе.

— Мне кажется, вы говорили, что мы должны ждать. Если вы не хотите отвечать на мой вопрос, вы просто должны сказать об этом.

Он повернулся к ней.

— Я отвечу вам. Лучше пусть я все расскажу сам, чем буду ждать, пока Элиас все выболтает. — Он отдернул руку. — Во время родов она была укушена вампиром, и обращена. Никто не знал, как все это отразится на ребенке. Как вы можете верно, предположить, я был объектом разного рода гипотез и недоверия.

Розалинда поднесла руку ко рту.

— Во время родов? Это настоящая трагедия.

— Она так не думала. Она устроила все это вместе со своим любовником-вампиром. Это была преднамеренная попытка лишить моего отца сына и жены. К сожалению, пришел мой отец и попытался спасти меня. Они убили его и исчезли, оставив его тело лежать поверх моего. Меня с большой неохотой взяла на воспитание его семья.

Розалинда погладила его по щеке.

— Как ужасно. И вы боялись, что станете вампиром?

— Никто не знал, что может случиться. Были случаи обращения новорожденных и, рождения вампиров, но редко. Несмотря на то, что мать надеялась взять меня с собой, никакая семья в действительности, не хотела бы иметь гибрид. Общеизвестно, что они неуравновешенны и непредсказуемы. Вампиры, скорее всего, убили бы меня прямо на месте, так что, думаю, мне еще повезло.

— Вы не пахнете как вампир, — произнесла она прежде, чем осознала, что именно говорит.

Она почувствовала, как он улыбнулся.

— Думаю, надо сказать, спасибо.

— Вы, должно быть, провели все детство в страхе перед превращением в вампира.

Он так сильно сглотнул, что она чувствовала, как по его подбородку пробежала судорога.

— Детство не было особенно приятным временем для меня.

Розалинда поддалась искушению, наклонилась к нему и положила лоб на его подбородок.

— Когда родилась я — женщина с отметиной Авен — многие сочли меня мерзкой и предложили моему отцу принести меня в жертву богам.

Он провел рукой по ее волосам.

— Мы — прекрасная пара подкидышей [27], не так ли?

Она подняла голову, чтобы увидеть его лицо.

— Как друид я знаю, что всегда должна скрывать часть себя. Все мое детство мой собственной народ смотрел на меня, как на диковинку. Но, по крайней мере, мои родители признали меня и настояли на том, что я была подарком богов, таким образом, я не должна была бояться за свою жизнь.

Она провела пальцами по его скуле, густой бороде и, наконец, по мягкой губе. Внутри нее кипели и бурлили эмоции, готовые ворваться в него, показать, что она готова разделить его одиночество.

— Розалинда, — отчаянно прошептал он. — Не нужно жалеть меня.

Она сжала пальцы.

— Я не жалею. Я просто хочу получить несколько членов вашей семьи и стукнуть по голове за то, что они считали вас чудовищем. Вы были просто ребенком, и не виноваты в том, что ваша мать предала вашего отца. Что же вы такого совершили?

Кристофер почти улыбнулся от ее возмущенного тона. Он мог ощутить ее запутанные мысли, ее сильное желание бороться за него, с ее вялыми сомнениями относительно его наследия. У нее было больше храбрости, чем у любого человека, которого он когда-либо встречал. И самое невероятное было то, что она была на его стороне. Его горло сжалось от переполняющих его чувств, и чтобы не потерять самообладание, он до боли сжал ладонь, чтобы ногти впились в кожу. Разве это не нелепо, что его худший враг понял его намного лучше, чем кто-либо из его семьи? Он так упорно боролся, чтобы быть принятым семьей отца, оказаться достойным того, чтобы стать частью культа Митры, только чтобы понять, что оказался в ловушке дела, в которое больше не верит.

Розалинда вздохнула, и он понял, что они сидят, прислонившись, друг к другу, рукоятка ее меча касается его бедра, а голова лежит на плече. Он хотел обнять ее, защитить ее, держать около сердца. Потребность поцеловать ее была сильнее, чем необходимость дышать …

Со всей заботой, на которую он был способен, он мягко отстранил ее от себя.

— Мы должны вернуться к месту, которое узнаем. Вы говорили, что у вас есть здесь помещение, где вы тренировались с Рисом?

— Да. — Она казалась немного ошеломленной, и он знал почему. Связь между ними заставляла их быть ближе друг к другу, быть вместе. Кристофер сжал зубы. Именно поэтому они должны идти вперед, или он уложит ее на пол и возьмет со всем неистовством голодающего человека.

Он подошел к входу.

— Ну, пошли. Мы можем продолжать двигаться так медленно, как нам нравится. С вашим обонянием и моей способностью обнаружить вампира, мы хорошо защищены.

Розалинда ничего не ответила, но, по крайней мере, пошла за ним «без протеста», держа кинжал в руке. Прежде у него никогда не было боевого товарища, и он счел ее присутствие удивительно успокаивающим. Вместе с Розалиндой он чувствовал такую надежду на успех, которую никогда не ощущал в своей жизни.

Розалинда остановилась, поскольку Кристофер всматривался в еще один из бесконечных проходов, которые испещряли эти туннели. Она могла лишь задаться вопросом, каким было первоначальное предназначение этих катакомб. Они не обнаружили никаких признаков того, что здесь проходил Рис или вампиры. Девушка понятия не имела, сколько времени они бродили по этим подземельям, но ощущала пронзительную тоску вдохнуть свежий воздух и снова увидеть небо.

Кристофер сжал ее плечо и прошептал на ухо.

— Мы около комнаты с гробами вампиров. По крайней мере, трупов нет. Вы можете ощутить что-нибудь?

Она покачала головой, и его зубы задели ее кожу.

— Я ничего не чувствую. — По крайней мере, никаких вампиров, и того в чем она была готова признаться в данный момент. — А вы?

— Нет. Давайте пройдем мимо, и будем надеяться на то, что они не заметят нас.

Они начали красться, но в комнате с гробами не было никакого движения. Или вампиры ушли преследовать Риса или легли отдыхать. Розалинда облегченно выдохнула, а Кристофер ускорил свой темп и дошел до места, где два туннеля пересекли друг друга. Девушка пальцами ощупала камни во всех четырех углах, и нашла одну из зарубок, сделанных ее кинжалом.

— Сюда.

— Вы отмечали дорогу?

— Старалась. Но это было довольно сложно, ведь мы двигались очень быстро. — Она почувствовала его одобрение и пожала плечами. — Я привыкла искать убежища вампиров.

— Конечно, привыкли. — Кристофер отвернулся и, выпрямив плечи, пошел вперед. Она посмотрела ему вслед. Теперь она лучше его понимала, его мотивы защищать вампиров и борьбу за выполнение миссии. Но это не меняло того, кем она была, и что она сделала. Он когда-нибудь примириться с этим?

Девушка догнала Кристофера и вдохнула индивидуальный пряный аромат и запах горячей от напряжения кожи. Она указала дорогу еще на трех развилках, пока они не вышли в знакомую часть коридора.

— Этот проход ведет в нашу тренировочную комнату и часовню.