— Эти за фартинг [24], милая.

Посмотрев на узел зеленых и серебряных лент в руках торговки, Розалинда полезла в кошель достать монету.

— Спасибо. Они отлично сочетаются с моим платьем.

Пожилая женщина, одетая в старомодный киртл и головной убор из мягкой ткани, забрала ленты из рук Розалинды.

— Постой, сокровище, я прикреплю ее на ваш лиф.

Она ужасно повела себя с Кристофером. От факта, что он был прав, подвергнув сомнению выбор времени и их с Рисом одновременное исчезновение, ей лучше не становилось.

— Вот так, милая.

Розалинда улыбнулась женщине.

— Очень красиво. Спасибо.

— А теперь идите и наслаждайтесь праздником, моя леди. — Женщина толкнула Розалинду под локоть. — Я уверена, что у вас есть дюжина поклонников, которые только и ждут потанцевать с вами сегодня.

Она помахала рукой и вышла на улицу, столкнувшись с Маргарет и ее мужем, которые с энтузиазмом потянули ее к Майскому дереву и настояли на том, чтобы Розалинда заняла свое место в танце. Напротив нее стоял Кристофер: его лицо перекошено от ярости, а взгляд сверлил девушку. Она быстро отвела глаза и улыбнулась мужчине, стоящему рядом. Возможно, если бы она сознательно забыла свои шаги, то смогла бы привязать Кристофера к Майскому дереву. Нет ничего лучше, чем оставить его здесь до конца дня, связанного, как цыпленка.

Кристофер окинул взглядом Розалинду, как она весело болтает с соседом, сжимающим ленту Майского дерева. Неудивительно, что молодой человек улыбался ей все шире и шире, а огонек в глазах разгорался все ярче и ярче. Розалинда была прекрасна. Серебристо-зеленое платье подчеркивало фигуру девушки. Кристофер представил сезон пышного роста, расцвета почек, весенних спариваний.

Юноша нахмурился, его член среагировал на мысль о весне и попытался расцвести в его штанах. Кристофер схватил длинную ленту Майского дерева и сжал в кулаке. Он танцует для королевы и попытается проигнорировать искушение, стоящее напротив него. Розалинда сердится, потому что он напомнил ей о ее обязанностях — и все. Он имел полное право выразить свое недовольство.

Но, как только Кристофер вспомнил ее разъяренное лицо, когда он оскорбил ее нравы — совесть тревожно зашевелилась в груди. Поистине, он ведет себя как дурак. Совершил ошибку, а теперь еще и притворяется, что выше того, чтобы пренебречь долгом ради удовольствия.

Вспышка рыжих волос в толпе на королевском помосте привлекла его внимание, и мужчина понял, что это Рис помогает им и бдительно следит за королевской парой. Он был удивлен, что Рис был готов забыть о долге ради любовных игр Белтейна. Но, с другой стороны, если бы у Кристофера была бы Розалинда для подобных игр, то он был бы более чем готов проигнорировать свои обязанности.

И это делало его лицемером…

Зазвучала музыка. Кристофер вздохнул, поклонился леди стоящей слева от него, и сжал ленту в правой руке. Первые шаги танца были достаточно просты. Мужчины шли в одном направлении, а леди — противоположном. У него едва была возможность бросить взгляд на Розалинду прежде, чем она пройдет мимо него. Музыка изменила темп — он выполнял серию скользящих шагов, очутившись спина к спине с партнершей по танцу. Ленты сильнее переплелись вокруг столба. Он забывал улыбаться, уже не говоря о том, чтобы веселиться с каждым новым партнером, как ожидалось. Кристофер с нетерпением ждал, когда Розалинда подойдет поближе.

В конечном счете, он столкнулся с нею. Девушка смотрела не на него, а на ленту в руке и то, как ткань ложилась на бело-красные полосы Майского дерева.

— Я сожалею. — Розалинда подняла голову. Она сделала несколько шагов в сторону, и они стали плечом к плечу, ее шелковистые юбки цеплялись за его штаны. — Я не имею права критиковать вашу религию или ваш выбор.

Они повернулись лицом к лицу, и она обожгла его взглядом. Танцоры повторили те же самые па в левую сторону. Его лента задела ее щеку; ему было жаль, что он не может все бросить и просто прикоснуться к Розалинде.

— Вы предположили, что я — шлюха, а теперь ждете, что я прощу вас только потому, что вы мне улыбнулись?

Она обошла вокруг него, и возможность ответить была потеряна — он уже оказался перед сияющим лицом следующего партнера. Кристофер сжал зубы и снова вынес целый круг муки, пока не оказался напротив Розалинды.

— Я не улыбаюсь и не думаю, что вы — шлюха, даже, если бы поимел вас.

Она наклонилась влево и оглянулась через плечо. Ее темные волосы наполовину закрывали лицо.

— Будто я бы вам позволила.

Он бросил недовольный взгляд на музыкантов. Почему они не могут играть помедленнее? Еще два такта, и ему придется снова пройти мимо.

— Меня не волнуют остальные.

Она выглядела удивленной, но было уже слишком поздно, и девушка вновь ускользнула, оставляя Кристофера гадать об ответе, желая избавиться от требований танца.

И затем они вновь оказались вместе, танцуя среди переплетения связанных лент и смеха остальных пар. Он посмотрел ей в глаза.

— Мне все равно, Розалинда. Я все еще хочу вас.

Музыканты дошли до торжественной кульминационной части, и тут Розалинда остановилась и посмотрела на него. Мужчина бросил ленту и схватил ее.

— Бог в помощь, — прошептал он, — Неважно, что вы сделали. Я хочу вас.

Увидев их объятие, толпа завопила. Розалинда не отвечала.

— Что теперь? — спросил он.

В ее карих глазах появились слезы, и она заморгала, пытаясь избавиться от них.

— Я не хочу, чтобы вы хотели меня, и одновременно презирали.

— Как ради бога, это понимать?

— Вы все еще судите меня.

— Я пытаюсь сказать вам, что мне все равно. Несмотря ни на что, вы — все еще единственная женщина, которую я хочу. Поэтому вы плачете?

Она смахнула одинокую слезу, катящуюся по щеке.

— Я не плачу.

Кристофер вздохнул и позволил ей уйти, забыв о криках и свисте толпы. Необычное ощущение тупой боли пронзило его живот, и он с трудом сглотнул. Что же с ним такое, что заставляет окружающих отталкивать его от себя? На его лице видно печать материнского греха? Он поднял руки в мольбе.

— Что еще ты хочешь, чтобы я сказал?

Розалинда покачала головой и повернулась, убегая от него. Тонкие серебряные ленты в головном уборе покачивались на ветру. Он хотел пойти за ней, потребовать ответа, но понял, что все бесполезно. Она не доверяла ему, и по правде, Кристофер не был уверен, что был достоин ее доверия. Возможно, девушка ощутила ложь за его словами, что, если бы она была его, то он никогда не позволил бы ей прикоснуться к другому мужчине вновь.

Его взгляд упал на дубовые скамьи, выстроенные в ряд за столами с едой. Если ему предназначено провести остаток дня в одиночестве, то он мог бы забыться в эле, готовясь к долгой ночи охоты на вампира.

— Сэр Кристофер?

Кристофер оторвал взгляд от пустой чашки пива и увидел Риса Уильямса, уставившегося на него. На место пирушки в честь первого мая опустился мрак, но огни вовсю горели, и люди собрались вместе, чтобы петь и пить. Воздух теперь был каким-то другим, он мог почувствовать витавшие в нем возбуждение и опасность.

— Что я могу сделать для вас, господин Уильямс?

Рис нахмурился.

— Для начала вытащите голову из этого эля. Как вы собираетесь охранять кого-либо, когда вы одурманены выпивкой?

— Я не пьян. — Кристофер попытался подавить отрыжку. — Я просто навеселе.

— Если вы настаиваете, сэр. — Рис совсем не разделял его уверенность. — Вы хоть в состоянии охранять короля и королеву сегодня вечером?

Кристофер посмотрел по сторонам, но за его столом никто не сидел. Он налил себе еще больше эля из нового кувшина, который кто-то заботливо поставил рядом.

— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи. Я могу ощутить вампира в своей голове.

— Это очень важно, сэр. Я не подумал об этом. Это облегчит вашу работу. — Рис кивнул и сделал вид, что уходит.