— Тогда, идемте туда. — Голос его был столь же мрачным, как и чувства в ее сердце. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они оказались у основания винтовой лестницы.
Розалинда нахмурила брови.
— Там нет света.
Кристофер поднялся по узкой лестнице.
Его слова эхом понеслись вниз.
— Кто-то придвинул камень.
— Это не проблема. Там есть специальное кольцо.
Она услышала, как он тяжело дышит и слегка поругивается.
— Не сдвигается.
— Что вы имеете в виду? — Розалинда поднялась наверх и протиснулась в узкое пространство рядом с ним. Она всем весом налегла на камень, но он не сдвинулся с места. — Кто-то придавил плиту.
Кристофер резко опустился на пол.
— Да.
В темноте они посмотрели друг на друга. В этот момент церковный колокол коротко пробил четыре раза — значит, ночь подходила к концу. Розалинда сглотнула. Она была так близко к тому, чтобы выбраться наружу. Ногти впились в ладонь, так сильно она боролась со своим страхом. Она не могла вернуться в туннели. Она не могла.
— Все хорошо, Розалинда? — спросил Кристофер. Простой звук его голоса, успокаивал ее сильнее, чем она себе могла представить.
— Я хочу выйти. Мне нужновыйти.
Он сжал ее руку и поцеловал перевязанные суставы.
— Мы выйдем. Я даю вам слово. Я тоже не люблю оставаться в небольших замкнутых пространствах.
— Или в темноте. Я не переношу ее. — Она попыталась рассмеяться, но знала, что не смогла одурачить его.
— Я не удивлен, если учесть на кого вы охотитесь. Вы, должно быть, видели много ужасных вещей, которые преследуют вас в кошмарах.
— Да. — В его голосе она услышала лишь сухую констатацию фактов. Будучи убийцей, он, казалось, понимал ее страхи и не умалял их. Простое знание, что он может успокоить ее и уменьшить чувство страха. — Мы должны надеяться, что Рис выбрался отсюда, и что он вернется и спасет нас. До тех пор мы должны ждать в тренировочной комнате. Там есть свечи и оружие.
— Согласен. — Кристофер шел вдоль стены, оставив девушке достаточно места для спуска. — Предположим, что Рис придет. Если нет, то мы должны будем попытаться найти иной путь.
— И пройти мимо того, что пытается защитить вампирша, — прошептала Розалинда. — Вероятно, это ее место отдыха.
Кристофер поцеловал ее в щеку.
— Если мы наткнемся на вампира, то мы будем иметь дело с нею вместе. Но давайте надеяться на лучшее.
Он не отпускал ее руку, и она провела их той же дорогой в комнату, которую Рис подготовил для совместных тренировок. К сожалению, загородить дверной проем было нечем, но, по крайней мере, у них будет дополнительное оружие и свет. Она медленно дошла до дальнего конца комнаты и вытащила свечу из тайника, стоящего в алькове. Дрожащими руками девушка достала трутницу из своего кожаного мешочка. Казалось, потребовалась целая вечность, чтобы получить достаточно сильную искру, чтобы зажечь фитиль.
Кристофер стал на колени около нее, и она осветила свечой окованный железом сундук.
— Здесь есть еще оружие, но ключ у Риса.
— Я могу попытаться открыть его, но давайте зададимся вопросом, зачем нам так много оружия.
Она рассматривала его, в крошечном мерцании свечи на лице были видны напряженные черточки. Наверное, у нее точно такое же выражения лица. Все силы, проснувшиеся в пылу сражения, исчезли, остались лишь холод и усталость. Она расплавила немного воска на уголке ящика и прикрепила свечу к поверхности.
— Как я понимаю, еды здесь нет?
— У нас есть эль. — Она указала на другой альков. — Там.
Кристофер нашел глиняный кувшин и аккуратно откупорил печать. Он поднес его Розалинде, и она сделала маленький глоток. Он тоже выпил; аромат хмеля смешивался с вонью гниения и влажностью.
Розалинда задрожала, и Кристофер опустил кувшин.
— Вам холодно, моя леди?
Она попыталась улыбнуться.
— Уверена, что не холоднее чем вам.
Он дернул подбородком в сторону стены.
— Возможно, нам следует сесть рядом, чтобы согреть друг друга.
— Вы, кажется, не очень довольны этой идеей.
— И вы знаете почему. — Он прислонился к стене и распростер руки. — Но нет смысла в том, чтобы замерзнуть до смерти.
Розалинда окинула его долгим взглядом: он выглядел скорее покорным, чем возбужденным, и искушение разделить тепло, исходящее от его тела, было слишком велико, чтобы сопротивляться. Она сползла к нему и, прижавшись спиной к его груди, устроилась на скрещенных ногах. Кристофер обнял ее и вздохнул.
— Все в порядке. Вы можете откинуться назад.
Девушка постепенно расслабляла спину, пока не откинулась на его грудь и кожаный камзол. Свет свечи мерцал от порывов ветра, ведь по туннелям свистели и стонали сквозняки. Розалинда задрожала еще сильнее. Она всегда ненавидела бездействие, и в девстве почти сводила мать с ума тем, что никак не могла усидеть на месте.
Кристофер обнял ее еще крепче.
— Попытайтесь расслабиться. Я подозреваю, что пройдет немало времени прежде, чем Рис поймет то, что произошло с нами.
— Если он жив, — выпалила она.
Губы Кристофера коснулись ее макушки.
— Конечно, он жив. Он — превосходный воин, и я не сомневаюсь, что он выбрался.
— Он превосходен. Он учил меня.
— Это я понял. — Он говорил тихо и успокаивающе, и она закрыла глаза, чтобы четче слышать его голос. Впервые за долгое время, темнота почти ее не пугала.
— Я могу спросить у вас кое-что? — пробормотал Кристофер.
— Конечно.
— Вы говорили Рису, что произошло в круге?
— Да.
— Как он воспринял это?
— Как вы могли бы предположить. Он не был рад.
— Я хотел бы сказать, что сожалею, что отобрал вас у него, но я не сожалею.
— Я не вещь. — Она оглянулась через плечо. — Ему я принадлежу не больше, чем вам.
— Я не это имел в виду. — Он немного сполз, и девушка ощутила, каким твердым стал прижатый к ее ягодицам член. — Я только хочу, чтобы вы знали, что я не сожалею, что занялся любовью с вами. Но я могу понять, что Рис может чувствовать, потому что, если бы все было наоборот, я бы чувствовал то же самое.
— Даже притом, что вы былиоколдованы, введены в круг и были вынуждены переспать со мной?
Он слегка поднял ее и полностью повернул к себе.
— Вы все еще сердитесь на мои слова? Я же говорил вам, что это неправда.
Розалинда не устояла и погладила его по щеке.
— Но вас принудили, и вы должны были задуматься, реальны ли ваши чувства.
Он поднял бровь. После нескольких часов в темноте это было такое облегчение, просто видеть его лицо.
— Значит, вот что вы думаете? То, что мы разделили, было ненастоящим, потому что это был Белтейн?
— Я не знаю, — прошептала Розалинда. — Это был мой первый опыт. Мне не с чем сравнить.
Он долго смотрел на нее, прежде чем произнес.
— Розалинда, что именно вы хотите сказать?
И не отводя взгляда, она ответила.
— Что, если никто не придет? Что, если сегодняшняя ночь — последняя ночь в нашей жизни? Разве вы не хотели бы знать, есть ли действительно что-то между нами кроме желания, вызванного отваром?
Розалинда понимала, что ведет себя не самым благовоспитанным способом, но она всегда была самобытной: не хотела ждать, когда ее попросят, и никогда не хотела просто сидеть и ждать восхищения ее женственностью.
Он скривился.
— Осторожней с тем, о чем просите, моя леди. Если я возьму вас, это ничего не изменит. Мы все еще находимся на противоположных сторонах.
Девушка нахмурила брови.
— Я думала, что вы хотели меня.
Кристофер провел рукой по ее волосам и наклонил ее лицо так близко к своему, что их носы соприкоснулись.
— Черт возьми, вы знаете, что я хочу вас. — Другой рукой он полностью прижал ее к паху и застонал. — Я уже тверд и готов к вам.
Он страстно поцеловал ее, и она впустила его: их языки переплелись. Кристофер целовал ее, пока она не разделила с ним каждый вдох и больше не могла оторвать губ. Он делал круговые движения бедрами, и ее лоно становилось все более горячим и влажным от возбуждения.
