— Где же ты была дочка? Я так волновался. Ты в пластыре, у тебя что-нибудь болит?

Она отстранилась и посмотрела на отца.

— Это все Ричард пап. Но давай забудем о нем как будто… его и нет. Ладно?

— Хорошо если так хочешь.

— Да хочу. А еще я хочу спать, сегодня я очень устала.

— Может, сначала вызовем врача для осмотра?

— Нет, просто будем отдыхать. Пап еще я хочу уехать отсюда.

Отец посмотрел на нее с испугом и болью.

— Почему? Куда ты собралась?

— Подальше от него, как можно дальше.

Облегченно вздохнув, мистер Джоунс проводил ее до комнаты и сидел с ней до тех пор, пока она не заснула. Затем, тихо затворив дверь, вышел из комнаты. Как же он испугался, что она ушла от него, но она не сбежала, его маленькая девочка, просто запуталась в своих чувствах с этим мальчишкой.

Этой ночью, Алекс не видела снов, она просто, провалилась в бездонный черный колодец. Разбудили ее утром скрип двери и голоса в коридоре.

— Нет, она еще не проснулась — шептал голос ее отца.

— Но я должен поговорить с ней. Это чрезвычайно важно — отвечал ему кто-то таким же шепотом. Голоса ненадолго замолкли, но через секунду настойчиво продолжали свой спор.

— Вы не верили, что она спит, а теперь вы убедились, что я вас не обманываю. Пойдемте. Она вчера сильно пострадала и морально и физически. Я больше не допущу, что бы ее беспокоили.

— Но я должен…

Дверь снова приоткрылась, Джей уже открыла глаза. "Я чувствую, что это утреннее вторжение дело грязных ручонок Ричарда". Вставать не хотелось, в кровати так уютно спокойно. Вообще самое лучшее место на свете это кровать. В это время мысли Джей были нарушены поднявшимися внизу криками. Пришлось откинуть одеяло надеть халат и спуститься вниз.

Спускаясь, по лестнице Джей увидела необычную картину, ее отец пытался выставить из дома мистера Хайстоуна старшего, причем оба отца непрестанно спорили. Слуги застыли чуть поодаль, в смущении забыв о своих обязанностях. Они никогда еще не видели, что бы в этом доме кого-то выгоняли.

"Так и знала, что здесь замешан Ричард. Черт бы его подрал!"

— Всем доброе утро. В чем собственно дело?

Все головы повернулись в ее сторону, а отец Джей взволнованно взмахнул руками.

— Все в порядке детка, мы сами, ты иди не волнуйся.

— Как это иди!? Я не могу этого допустить — мистер Хайстоун обошел отца Джей и направился к лестнице, где она стояла.

— Я должен просить тебя, об одной очень важной вещи…

— Подождите, давайте пройдем в гостиную. Сядем и спокойно поговорим.

Вынужденные ей подчинится, непрестанно переглядываясь, оба отца прошли в гостиную и уселись в кресла. Когда принесли кофе, мистер Хайстоун немного успокоился и распустил галстук. В гостиную вошла Мери и что-то прошептала на ухо мистеру Джоунсу, его глаза округлились, и он воззрился на нее как на статую Свободы.

— По каким каналам?

— Уже по всем.

Мистер Джоунс повернулся к отцу Ричарда:

— Вы только не волнуйтесь, уже известно, что задумал ваш сын.

— Откуда?!

— Это транслируют по телевиденью.

Мистер Хайстоун как-то посерел.

— Включите ради Бога скорей!

Телевизор включили и на первом же канале в теленовостях они увидели лицо Ричарда крупным планом, а затем чуть подальше. Он стоял на мосту, на самом его краю у одного из огромных тросов поддерживающих мост. Он одет в белую рубашку, которая трепетала на ветру, и рядом с ним постоянно появлялись то те, то другие журналисты и он всем что-то отвечал, что в этот момент говорил диктор они даже и не слышали, но когда в поднесенный микрофон стал говорить Ричард, у Джей сжалось сердце. Какие у него сейчас глаза хуже, чем у побитой собаки. Не только отчаянье можно прочитать в его взгляде, но и боль страдание, гнев.

— Я буду стоять так до десяти часов утра. Пока не приедет Джей Джоунс и не скажет, что любит меня. Если она не приедет до этого времени или придет, и не скажет мне это, я спрыгну с этого моста.

Мистер Джоунс выключил телевизор. Отец Ричарда сидел с опущенной головой. "Бедняга, — подумала Джей — ну почему этот человек наказан таким сыном?".

— Я знал, что он задумал что-то дурное, но до такой степени. Вчера вечером он пришел сам не свой какой-то потерянный, разбитый. А я так радовался тому, что мой мальчик, наконец, повзрослел. Утром, уходя, он сказал, чтобы я не искал его и не волновался. Я думал, что смогу найти ответы на вопросы в его комнате, но в комнате не было никаких бумаг кровать не тронута, последние звонки сделанные с его телефона были звонками на телевиденье. Боже мой, как он мог не подумать обо мне и матери она так его любит. Это убьет ее.

— Вот что. Позвоните домой и не разрешайте включать телевизоры в доме. Пусть прислуга вывернет пробки, испортит телевизоры. Иначе ваша жена вздумает туда поехать.

— Спасибо за совет старина — мистер Хайстоун вытащил мобильный телефон и набрал домашний номер.

— Лари, это я ни в коем случае не включайте телевизоры сегодня в доме. Так надо. Оторви провода, выключи электричество сделай, что хочешь только быстрей.

Джей сидела и не знала, как отреагировать на такое заявление Ричарда. Как воспринимать это требование публичного объяснения в любви. Возможно, этим можно гордиться, а может плакать от унижения и обиды, ведь он выставляет ее напоказ перед всеми, или топать ногами от гнева какое право он имеет так поступать с ней, если он хочет выставлять свои чувства напоказ, то почему и ей нужно это делать.

— Мистер Хайстоун как вы думаете то, что говорит Ричард правда? Он способен это сделать?

— Я думаю да. И поймите правильно Джей. Я уже не представлял, что Ричард сможет, когда-нибудь вести дела, но оказалось что он смог. Затем мне казалось, его не хватит больше, чем на неделю, но уже больше месяца он ведет дела нашей корпорации.

Подняв глаза, Джей увидела растрепанного, пожилого человека, который ужасно боится, что не сможет предотвратить эту ужасную ошибку, которая может вот-вот случиться с его сыном.

— Папа как ты думаешь, мне стоит ехать?

— А, ты сама Джей, что думаешь ты?

Джей вздохнула, посмотрела отцу в глаза.

— Я думаю надо. Папа ты же поедешь со мной?

— Да, конечно.

— Тогда я пойду одеваться уже десятый час.

Она встала и пошла медленно к лестнице. Мистер Хайстоун вскочил с дивана и подошел к Джей:

— Я так благодарен вам за ваше решение. Мне известно как с ним тяжело, но он мой сын и я так боюсь за него.

Джей слегка улыбнулась:

— О чем вы, ведь я еще ничего не сделала.

— Одно ваше желание помочь значит очень много.

— Я рада, что могу помочь вам — и она пошла дальше, наверх, мистер Хайстоун повернулся к мистеру Джоунсу.

— У вас прекрасная дочь, а я раньше этого не замечал. Только моя жена всегда ее обожала.

— Да, да. Нам тоже надо идти.

Джей оделась, привела волосы в порядок и почувствовала, что не стоит ей ходить на этот мост. Она задержала свой взгляд в зеркале на своем отражении и, глядя себе в глаза, попыталась побороть этот неожиданный страх: "Да чего я собственно боюсь, нужно только прийти крикнуть я люблю тебя и все. Лучше пойти сделать это, чем мучиться сомненьями сможет он спрыгнуть с этого моста или нет".

В это время, часы пробили половину десятого, и Джей поторопилась спуститься вниз. В машине все трое сидели в молчании. "О чем они думают? О том, что во всем виновата я или о том, как все это закончится"? Возле моста было множество полицейских машин, журналистов с телевизионных каналов. Почти никого не пропускали за оцепление возле Ричарда, там стояли лишь несколько журналистов и один полицейский. Джей назвалась и ее тут же пропустили, но мистера Хайстоуна и ее отца не хотели пропускать, пришлось доказывать полицейским, что это необходимо. Прямо ей в глаза направляли свет, щелкали фотоаппаратами, пытались вытянуть хотя бы слово.