— Я отдам тебе всё, что захочешь, — успокоил он. — В пределах разумного, конечно.

— В пределах?

— Именно. И даже про брачный контракт не вспомню.

— Щедро.

— Света!

Она развела руками, давая понять, что язвить больше не намерена.

Андрей снова сел напротив неё и посмотрел выжидающе.

— Я слушаю.

Света придвинулась к столу.

— Я хочу свободы.

Свободы! Андрей обдумывал слова жены (можно уже сказать "бывшей"?) всю дорогу в аэропорт. Успел кое-что обсудить с Денисом, но к единому мнению они так и не пришли. Андрей не мог сказать, что запросы Светы его особо напугали, он ожидал большего или худшего, если честно. Задуматься заставляло совсем другое — можно ли после всего случившегося в последнее время, после развода, настолько ей доверять. Но вспоминая блеск в её глазах, как-то не верилось, что она из мести может совершить что-то дурное.

Хотя Денис в этом уверен не был. Громким шёпотом пытался Андрею что-то разъяснить, но тем самым лишь думать Говорову мешал.

Ксюшин звонок застал его уже в Шереметьево. Как раз выходил из машины, она позвонила, и всё вдруг вернулось на свои места. Оказалось, что думать нужно не только о предстоящем разводе.

— Хорошо, что ты позвонила. Я Ваньку не смогу сегодня забрать. Ты заберёшь?

— А что случилось? — Она тут же заволновалась. Или до этого уже была взволнованна?

— Родители прилетели, я уже в аэропорту, встречаю их. В садик не успею.

— А-а, родители…

— В голосе благоговейный ужас, — рассмеялся Говоров.

— Ты не говорил, что они прилетят.

— Мама утром позвонила. У тебя всё в порядке?

— Ну… да.

— Так и хочется сказать: "Не верю!". Что случилось?

— Да ничего, работаю.

— А я со Светкой поговорил, — похвастал Андрей. — Вечером тебе расскажу.

— Ты с ней не ругался, я надеюсь?

— Нет, конечно. Неужели я такой скандальный тип, по-твоему?

Ксения рассмеялась.

Людмила Алексеевна смотрела на него с укором и переживанием во взгляде. Андрей загрузил их чемоданы в багажник, открыл матери заднюю дверцу и сел за руль.

— Родители, я рад вас видеть, — признался Говоров. Обернулся и посмотрел на мать, потом на отца. Улыбнулся.

— А я тебя нет, — отозвалась Людмил Алексеевна, но протянула руку и пригладила волосы сына. Константин Александрович усмехнулся, наблюдая за женой.

— Где ты теперь живёшь? — спросил отец уже в дороге, после довольно продолжительного молчания.

Говоров легко пожал плечами.

— Пока в съёмной квартире живём. Сейчас не до комфорта как-то.

— Что значит, не до комфорта? — тут же вмешалась мать. — Света мне сказала, что квартира ужасная.

— Света уже успела рассказать?

— Андрей, я не вижу повода для шуток.

— После Парижа Свете всё кажется ужасным. Не обращай внимания. Обыкновенная двушка. Мы втроём там прекрасно помещаемся.

Константин Александрович хранил таинственное молчание, хотя и слушал внимательно, а Людмила Алексеевна вытащила из кармана на спинке сидения маленькую машинку и покрутила её в руке. Покачала головой.

— Развод — это очень серьёзно, Андрей, — сказал отец.

— Я уже поговорил со Светой. Сегодня.

— И до чего вы договорились? — насторожился Константин Александрович.

Андрей глянул в зеркало заднего вида и будничным голосом сообщил:

— Она хочет возглавить филиал "Эстель" в Париже.

— Какой филиал? — не поняла Людмила Алексеевна и даже высунулась вперёд между сидениями.

— Который там будет, мама.

— А там будет филиал?

— Это её условие. Чтобы у неё была свобода действий.

Константин Александрович задумался на некоторое время, затем осведомился:

— А ты что думаешь?

— Думаю. С одной стороны, это было бы весьма неплохо, а с другой…

— Что?

— Боюсь, как бы Светка не заигралась.

— Но ты же будешь за ней присматривать! — воскликнула Людмила Алексеевна.

— Мама, как я могу за ней присматривать из Москвы?

— Мда… Доверия между вами нет, — сказал Константин Александрович.

— А откуда ему взяться, папа? Доверию этому.

— Она твоя жена!

— Бывшая, мама. Уже бывшая. Остались одни формальности.

Мать села нормально и сложила руки на коленях, как школьница. Разгладила полы пальто, обвела салон машины внимательным взглядом.

— Когда мы приедем домой, очень серьёзно поговорим, Андрей. У меня до сих пор в голове никак не укладывается…

Андрей улыбнулся, но промолчал.

Разговор вышел долгий, сумбурный и бестолковый, как считал Андрей. Это лично он так считал. Родители, в смысле мама, по привычке пыталась влезть в его голову, сердце и даже душу, чтобы с удовольствием там покопаться и вызнать все тайны и секреты сына. Секретов почти никаких не было, если только совсем маленькие и незначительные, которые мать ну никак не интересовали, а всё остальное Андрей ей сам, добровольно, поведал, чем вызвал бурю эмоций и поначалу некоторое оцепенение.

Во время паузы, Андрей осторожно поинтересовался, что у них с обедом, а отец в ответ продемонстрировал ему кулак. Конечно, мама переживает, ей не до таких мелочей. Еле дождался, когда его отпустят с миром, так никаких признаний ошибок и не дождавшись.

Дома его встретили слезами. Открыл дверь, а из комнаты к нему кинулся зарёванный Ванька. Андрей даже перепугался, если честно.

— Папа!

— Что такое? — Поднял ребёнка на руки и заглянул в заплаканное личико.

— Пуфик убежал! — в голос заревел Ванька.

— Куда убежал?

— Он спрятался!

— Ладно, не реви, — он осторожно вытер ребёнку слёзы и опустил на пол. Снял пальто. — Мама где?

— Она его ищет, а он не находится. Пойдём, — и потянул его за руку.

Ксения нашлась на полу в детской комнате. Видимо, только что из-под кровати выбралась, одёрнула футболку и пригладила волосы.

— Ну что?

Она развела руками.

— Он убежал.

Ванька снова всхлипнул и закусил губу.

Андрей сел на детскую кровать и притянул мальчика к себе.

— И как вы его упустили? Или это была спланированная операция с его стороны?

— Клетку не закрыли, — сказала Ксения, поднимаясь. — Андрюш, как думаешь, он совсем потерялся?

Говоров хотел ответить честно, что искать, скорее всего, бесполезно, грызуны создания чрезвычайно юркие, но встретив детский взгляд полной надежды, лишь плечами пожал.

— Кто знает… Будем надеяться, что проголодается и вернётся.

Ванька уткнулся лицом в его живот и снова заплакал. Ксения протянула руку и погладила сына по голове.

Ваньку с трудом удалось успокоить. С грустным видом уселся перед телевизором, смотреть мультфильмы. Ксения с Андреем негромко переговаривались на кухне, Говоров ужинал, а она сидела рядом и слушала его новости. Выглядела сосредоточенной и задумчивой.

— И что ты решил, Андрюш?

— Я не собираюсь давать ей обещания только ради развода, Ксюш. Для начала надо всё продумать.

— Но это не так уж и глупо… Филиал в Европе.

— Не глупо. Но волнуюсь я из-за Светки. Она хочет свободы действий.

— То есть, она всё будет решать сама, с тобой не советуясь?

— Скорее, будет иметь такое же право голоса, как и я. Понимаешь? Её слово против моего. И что это будет? Особенно, если она заиграется?

Степнова вздохнула.

— Да… Тебе нужно принять серьёзное решение.

Он кивнул.

Сегодня Ванька не играл, не бегал по квартире и не оглашал её радостными криками. Даже игрушка новая не радовала. Андрей, который после ужина решил поработать, постоянно отрывался от отчётов и посматривал на Ксению и Ваньку. Они сидели в кресле, Ванька вроде собирался заснуть, но был слишком расстроен пропажей любимца и заметно грустил. Сидел, свернувшись калачиком у матери на коленях, прижимался щекой к её груди и теребил полу её халата. И вздыхал так, что поневоле слёзы на глаза наворачивались. Ксения успокаивающе гладила его по спине и время от времени что-то шептала.