Ваня на самом деле вырос за эти месяцы, и дело было не в шапке с помпоном. А уж энергии в нём было с избытком. Смело влезал на сугроб, рискуя провалиться, и что-то оттуда кричал и размахивал пластмассовой лопаткой. А потом кубарем скатывался вниз. В такие моменты Андрей невольно приподнимался на сидении, готовый бежать и спасать. С тревогой вглядывался, хватался за ручку двери, но Ванька поднимался, отряхивался, как щенок, и бежал играть дальше. Андрей снова расслаблялся и головой качал. Егоза.

Специально приезжал днём, чтобы свести до минимума возможность встречи с Ксенией и её "новой жизнью". Чтобы её не раздражать и себя не мучить. Возможно, вообще не стоило приезжать, но тянуло. Не мог удержаться. Как увидел тогда Ваньку, потерял покой, хотелось понаблюдать хотя бы со стороны.

Андрей никому не собирался мешать. Переубеждать, настаивать… Их разговор с Ксенией, к сожалению, закончился так, как он боялся. А у него не оказалось ни одного оправдания или довода.

Правда, незамеченным его высиживание в машине у забора детского сада не осталось. На третий день к машине подошёл охранник. Его основными служебными обязанностями было сидеть в будке и проявлять бдительность. Вот и в этот раз проявил. Приметил машину, которая ежедневно появлялась, причём в одно и то же время, и замирала у забора, а больше ничего не происходило. Вот и решил ситуацию прояснить.

Андрей вздрогнул, когда в окно требовательно постучали. Не сразу получилось сбросить с себя невесёлые раздумья, потёр лицо и нажал на кнопку, чтобы опустить стекло.

— Здесь нельзя останавливаться, — проговорил охранник, сурово поглядывая на него из-под кустистых бровей. — За кем вы следите?

Говоров в момент затосковал.

— Да ни за кем. Просто смотрю…

Решил, что его сейчас отсюда погонят, возможно, и милицией пригрозят, но охранник неожиданно подобрел лицом и даже улыбнулся.

— А я вас помню! — порадовал он. — Вы ребёнка в садик приводили одно время. Сына, да? Бойкий такой мальчуган. Только машина у вас другая была, юркая такая, спортивная.

Андрей удивлённо уставился в его лицо, а после только кивнул, соглашаясь. Охранник, мужчина лет пятидесяти, тоже покивал с умным видом, облокотился на машину Говорова и тоже посмотрел за забор, где резвились дети.

— Там?

Андрей криво улыбнулся.

— Там. Вон, в синей куртке.

— Ну да, ну да… Разошлись, что ли?

Говоров до боли сжал зубы и снова кивнул.

— Можно и так сказать.

— Всё-таки женщины создания странные, согласись. Домой с работы придёшь, жалуются, что семье внимания мало уделяешь, разойдёшься — оказывается, что и не нужен, причём давно уже.

Андрей покосился на охранника, не понимая, с чего это того пофилософствовать потянуло, а тот вдруг протянул ему руку.

— Дядя Вова.

Говоров руку пожал и тоже представился:

— Андрей.

— Ну, сиди, Андрей. А со своей бы ты поговорил. Обиды обидами, а парню отец нужен.

Дядя Вова пошёл обратно в будку, а Андрей опомнился и вдогонку выкрикнул ему слова благодарности. Правда, сам не понял, за что именно благодарил. То ли за совет, то ли за разрешение здесь и дальше стоять.

С тех пор его никто не трогал. Он приезжал, парковался у обочины и сидел около часа, тяжело навалившись на руль, наблюдал за Ванькой.

Сегодня всё было как всегда. Правда, Андрей опоздал немного, подзадержался на деловой встрече. Приехал, когда дети уже гуляли. Шёл мягкий снежок, мороз не сильный, правда, пасмурно. Снежок грозил перерасти в метель, но пока всё было спокойно, ветер не порывистый, и дети вовсю резвились на детской площадке.

Ванька катался с горки, плюхался в сугроб и довольно смеялся. Поднимался, отряхивался и снова карабкался по ступенькам наверх. Вокруг бегали другие дети, на вычищенной от снега дорожке стояла и притопывала от холода ногами Алла Витальевна, а знакомая няня из Ванькиной группы вытаскивала из сугроба мальчика и девочку, которые, по всей видимости, собирались там окопаться, и попутно ворчала на них. Говоров отвлёкся на это, затем снова нашёл взглядом Ваньку, тот как раз забрался в очередной раз на горку и осторожно садился, держась за перила. Андрей улыбнулся и мысленно похвалил его за осторожность. Но тут за Ванькиной спиной возник другой мальчик, который проявил намного меньше аккуратности и, видимо, толкнул Ваньку, и они вместе, кувырком, покатились вниз, а приземлившись, навалились друг на друга.

Андрей в первый момент помертвел. Не спускал испуганного взгляда со свалившихся с горки детей. Всё ждал, что они поднимутся, как это обычно бывало. Ванька действительно сел, покрутил головой, потёр лоб рукой, одетой в шерстяную с налипшим снегом варежку, и заревел. Громко и отчаянно. Говоров видел, как к нему бросилась Алла Витальевна, а с другой стороны няня. Няня занялась другим мальчиком, который растерянно оглядывался и вроде тоже собирался заплакать. Но у Андрея в ушах звучал только Ванькин плач, видел, как Алла Витальевна опустилась перед ним на колени, что-то говорила и разглядывала.

Андрей глаза от них боялся отвести и всё никак не мог нащупать ручку двери, а когда, наконец, открыл, практически вывалился из машины. Побежал к воротам, чувствуя, как тяжело колотится сердце, а от страха подгибаются ноги. Заскользил, едва не упал, но вовремя ухватился за калитку. Дядя Вова вышел ему навстречу, что-то сказал, но Андрей лишь отмахнулся и, перемахнув через низкий заборчик, по снегу побежал к горке.

Ванька плакал, дети толпились вокруг, а воспитательница всё пыталась заставить его повернуть голову, старалась разглядеть что-то на его лице. Андрей едва няню с ног не сбил, когда подбежал. Она удивлённо посмотрела, но он уже устремился в гущу событий, осторожно перешагивая через детей.

— Ваня!

Мальчик увидел его и на секунду замолчал, замер с приоткрытым ртом, но через несколько секунд заревел ещё горше, и руки к нему потянул.

— Папа! Я упал!

Андрей выхватил его из рук Аллы Витальевны и прижал к себе. Крепко. Обхватил обеими руками и отвернулся ото всех. Уткнулся носом в Ванькину шапку и вздохнул с надрывом, чувствуя, как ребёнок всхлипывает и вздрагивает, а потом тот обнял его ручонками за шею. Снег с рукавов куртки попал Андрею за расстёгнутый воротник рубашки, но Говоров холода даже не почувствовал. Ванька снова громко всхлипнул и потыкался носом в его ухо.

— Андрей Константинович! — Алла Витальевна подёргала его за руку, и Говоров глянул на неё мутным, непонимающим взглядом. — Ваню надо показать врачу, пойдёмте. У него кровь.

— Какая кровь? — страшным шёпотом повторил за ней Андрей. Оторвал Ваньку от своего плеча и посмотрел в его заплаканное лицо. На лбу красовалась ссадина, действительно была кровь, да и синяк был на подходе.

Ванька шмыгнул носом, выпятил нижнюю губу, а из глаз снова полились слёзы. Поднял руку, потянулся ко лбу, но Говоров его руку отвёл.

— Ты головой ударился? — с беспокойством спросил Андрей.

Ребёнок хныкнул и снова обнял его за шею. Начал всхлипывать.

— Андрей Константинович, пойдёмте, — поторопила его Алла Витальевна. Он кивнул и пошёл следом за ней, продолжая бережно прижимать к себе ребёнка. Волновался, торопился, а в дверях вдруг замешкался, когда вспомнил, как Ванька его назвал. Папа.

Папа!

Он в тот момент даже внимания не обратил, настолько был напуган Ванькиным падением и криком. А сейчас перед глазами встала эта картина — Ванька тянет к нему руки и называет папой. Обнял покрепче и поцеловал в мокрую щёку.

— Ты мой, слышишь?

Ванька тыкался холодным носом ему в ухо и сопел.

Алла Витальевна открыла перед ними дверь медицинского кабинета, резко пахнуло лекарствами, ребёнок поднял голову от его плеча, огляделся и засопротивлялся.

— Я не хочу к доктору!

— Ваня, успокойся, — попросил его Андрей.

— Не хочу! Папа, не хочу!

Говоров снова растерялся, смотрел в его умоляющие, заплаканные глаза и понимал, что за это слово готов выполнить любое желание. Но Алла Витальевна потеребила его за рукав, и он очнулся. Усадил ребёнка на кушетку, но тот пытался из его рук вывернуться. Андрею всё-таки удалось расстегнуть ему куртку и развязать и снять с головы шапку.