— Понятно, — сказала Новикова. — Время пока есть. Будем досматривать нашу модель, или — ну ее подальше?

— Посмотрим, — бодро распорядился Антощенко. — Не музыку же эту идиотскую слушать…

Проснувшись в воскресенье, Часов сильно удивился, не услыхав привычной команды «Подъем». Потом сообразил с облегчением: он впервые за много месяцев заночевал не в казарме. В прекрасном настроении Леха повернулся на другой бок, но вторая половина двуспальной кровати оказалась пустой.

Аню он обнаружил на кухне. Девушка сидела возле окна, печально наблюдая, как дождь хлещет по булыжникам переулка.

— Чего загрустила? — удивился Часов. — Не понравилось?

Дернув плечом, она буркнула:

— Уж ты — наверняка счастлив…

— Представь себе! — не стал спорить Алексей. — Если мы любим друг друга, так все должно быть, как положено. И семья, и своя квартира, и постель, и дети.

— Не получится у нас, «как положено». — Аня тяжело вздохнула. — Служба не позволит. Ты снова вернешься в свой гарнизон, я — в наркомат. И никто не знает, куда нас отправят завтра.

— Можно попросить, рапорт подать… — начал было Часов, но сам понял, что говорит ерунду.

Он представил, как отреагируют в обоих наркоматах, если они подадут совместный рапорт дескать, по случаю нашего бракосочетания просим создать условия капитану Часову и лейтенанту госбезопасности Светышевой для прохождения ими совместной службы в одной воинской части. Хорошо, если дело ограничится парой строгих выговоров за неуместные претензии…

— Вот и я о том же. — Аня невесело улыбнулась. — Так и будем встречаться тайком на чужих квартирах.

В данный момент они находились вовсе не в чужой квартире: жилье принадлежало старшему брату Лехи. Уже вторую неделю штурман Северного морского пароходства Никодим Часов вел свой сухогруз где-то в Атлантике, семья брательника отдыхала в Молдавии у тещи, а ключи бравый морской волк доверил Алексею наказав поливать цветы на подоконнике, привезенные из Южной Америки.

— Неправильно это, — хмуро заявил Леха. — Должен быть выход.

— Нет выхода. Ни тебя из армии не уволят, ни меня из органов. Разве что забеременею.

— Хорошее дело! — обрадовался Часов.

— Не в ближайшие три дня, — усмехнулась Аня. — Ну, хватит об этом. Что случилось, то прошло. У тебя в части небось целый гарем — поварихи, санитарки, телефонистки…

— Ни одной девки на всю часть, — заверил ее Леха. — А может, уговорим ваше начальство — пусть переведут тебя в особый отдел нашего полка.

— А может, прямо на кухню поварихой?! — обиделась Аня. — Сказала же — довольно попусту болтать. Нам тяжелый день предстоит.

Продолжая ворчать, она соорудила яичницу-глазунью, нарезала толстыми ломтями хлеб и любительскую колбаску, поставила на стол бутылку «Жигулевского». После завтрака они включили чудо техники — телевизор, собранный для брата корабельным радистом. Громадная — в книгу размером — водяная линза увеличивала изображение маленького — с почтовую открытку — экрана.

Кадры были мутноваты, картинка волновалась и дергалась, но подробности первомайского парада разглядеть удалось. По Красной площади четкими шеренгами проходили пехота и кавалерия, моряки и пограничники. Дождавшись своей очереди, двинулись колонны техники: сначала броневики, за ними — плавающие танкетки, следом — Т-34, КВ-3, а также внушительные, но бестолковые КВ-2 и Т-35. После танков потянулись артиллерийские тягачи. Мимо вождей на Мавзолее степенно проследовали крупнокалиберные пушки, гаубицы, минометы, пушки-гаубицы и гаубицы-пушки.

Особое впечатление производили громадные орудия, которые Часову довелось повидать на финской войне. Полный пафоса голос диктора Левитана с воодушевлением комментировал: дескать, сидящие на трибу- пах иностранцы потрясены мощью советского оружия.

— Все верно, — понимающе шепнула Аня. — В том и была задумка — показать немцам, что нет резона с нами связываться.

На праздничный парад в Москву прикатила делегация германских союзников во главе с генералами Гальдером и Манштейном. Был среди гостей и давний приятель — майор фон Бутов. Именно из-за него Леху срочно вызвали в Москву: Часову и Светышевой поручили сопровождать немецкого танкиста, поболтать по душам, выведать хотя бы что-нибудь о планах Гитлеровцев.

— Ну да, наверное, Гюнтер идиот, — ворчал Леха в трамвае, катившемся вниз по улице Горького. — Когда мы ездили к ним в Куммерсдорф, он лишнего не болтал.

— Это тебе, непрофессионалу, так показалось, — засмеявшись, подразнила его Аня.

Она напомнила, что надо тактично упрекнуть немцев, которые уже не первый месяц откровенно проводят недружественную политику против СССР. Германия сворачивала экономическое сотрудничество, Вермахт оккупировал дружественную Югославию, немецкая разведка засылала диверсантов и провокаторов в Прибалтику, в западные области Украины и Белоруссии. В последние недели германские самолеты-шпионы почти ежедневно нарушали советскую границу.

Гюнтер предусмотрительно нарядился в штатское. Ждал их рядом с Юрием Долгоруким, одетый в костюм коричневой шерсти в полосочку. Низ штанин был заправлен в гетры, а мохнатую кепку иностранец лихо заломил набекрень. Фон Бутов с интересом разглядывал москвичек и пытался завязать знакомства.

— Здесь много милых дам, — весело сообщил он. — Мне нравится в Москве.

— Намерен задержаться? — поддержав шутливый тон, осведомился Часов.

Пожимая плечами, фон Бутов сказал небрежно:

— Может, вернусь через пару месяцев.

— Думаешь, так скоро?

Немец покривил губы, но не ответил. Видимо, сообразил, что не стоит называть точные сроки. А вернее, он не знал точных сроков. Словно не заметив неловкой паузы, Аня жизнерадостно предложила навестить расположенный поблизости ресторан «Арагви».

Шашлык и водка майору понравились, а вино и острое блюдо из баклажанов с помидорами — не очень. Сациви он отпробовал с некоторой опаской, но ореховую подливку подобрал хлебом до последней капли. Жареную фасоль лобио не одобрили все трое.

— По сравнению с нашим полевым пайком — неплохо, — тактично заметил иностранный гость. — Ну-с, может, поговорим о деле?

— О каком именно? — Леха растерянно покосился на спутницу.

— О королях, капусте, войне и танках. Утром я видел ваши новые машины. Они производят приятное впечатление.

— С новыми пушками они стали сильнее немецких танков, — не удержавшись, похвастал Алексей.

— «Тигры» сильнее, — азартно возразил Гюнтер. — Броня — почти непробиваемая, а пушка прошивает любой современный танк с двух километров. К тому же недостаточно иметь хорошую технику. «Сундукам» нужны хорошие танкисты.

Флегматично потягивая вино, фон Бутов поведал, что столкнулся под Белградом с русскими Т-34 первой серии. По его словам, даже Pz.IV старых модификаций дрались против «тридцатьчетверок» почти на равных, а Pz.IVF побеждали при соотношении потерь 1:3 в пользу Вермахта. Часов стиснул зубы: в Югославии служили детки командиров и сержантов, с которыми он был лично знаком. Там погибли Нагорный, Якименко, Бичугин, Сеньков…

Подавив приступ неприязни, он поинтересовался:

— И кто же станет следующей жертвой Вермахта?

— Неужели трудно сообразить? — буркнул немец. — Поверьте, я не питаю к вам вражды. Ни к вам лично, ни к Советской России. Но все идет к тому, что придется решать споры силой оружия.

— Разве у нас есть серьезные споры? — осведомилась Аня. — Разве СССР нарушает обязательства? Разве мы оккупировали кого-то из союзников Рейха? Или Советский Союз снабжает оружием польских и чешских повстанцев? Или наши самолеты-разведчики кружатся над Берлином?

— Над Берлином они не увидят ничего интересного. — Гюнтер криво ухмыльнулся. — Насчет поставок оружия повстанцам я не знаю, хотя вы основательно вооружили сербов. Но русские дивизии постепенно стягиваются к нашим границам.