– Как так?!

– Подошлют наёмных убийц. Или отравят. Люди высшего сословия прекрасно ориентируются в этой области.

– Вы говорите кошмарные вещи!

– Милая Изабелла, вы просто очень далеки от жизни. А я, поверьте, насмотрелся всякого…

Вечером в главном зале замка, перегороженном пополам огромными гобеленами, собрались за столом наиболее почётные гости.

– Наконец-то завтра мы проверим, кто из нас заслуживает звание лучшего, – нетерпеливо сказал кто-то из рыцарей.

– Как я понял, вы решили не принимать участия в завтрашней схватке? – спросил барон де Белен, наклоняясь к Ван Хелю.

Ван Хель пожал плечами.

– Жаль. – Барон поднёс ко рту кубок с вином. – Граф хотел похвалиться вами.

– Когда придёт время, я покажу себя в деле.

– Граф уже многим о вас рассказал…

Ван Хель усмехнулся. Он вспомнил, как через неделю после приезда в замок с ним затеял ссору Оливье де ла Марш, один из рыцарей графа. Повод был надуманный. Ван Хель, оценив противника, мгновенно понял, что граф де Парси подговорил де ла Марша спровоцировать ссору. Впрочем, он понял и то, что все ждали этого случая: слишком уж бойко барон де Белен расхваливал ловкость Ван Хеля, свидетелем которой ему посчастливилось стать во время охоты на кабана. Оливье де ла Марш вызвал Ван Хеля на бой прямо в зале.

– Ваша светлость, – Ван Хель поклонился графу, – разрешит мне ответить надлежащим образом на оскорбление?

– Можете даже убить де ла Марша, если вам это удастся, – засмеялся Робер де Парси. Он был сильно пьян. – Только имейте в виду, что Оливье слывёт непобедимым.

– Мессир… – Ван Хель снова поклонился графу.

Оливье де ла Марш взмахнул двумя мечами, бросившись на противника. Но каково же было всеобщее удивление, когда Ван Хель, едва заметно уклонившись от свистящих лезвий, сделал молниеносный выпад и остановил де ла Марша ударом клинка в сердце. Нападавший рыцарь выронил оба меча и рухнул на спину.

Схватка длилась пару мгновений. Никто бы даже не осмелился назвать это схваткой.

– Раздери меня дьявол! – воскликнул кто-то изумлённо.

– Клянусь всеми святыми, такого ещё не приходилось видеть!

По залу прокатился ропот изумления.

Хель в очередной раз поклонился графу и вернулся за стол.

– Надеюсь, я полностью удовлетворил всеобщее любопытство к моей персоне, – проговорил он довольно громко.

Оторопевший слуга впился пальцами в спинку массивного стула и так застыл, забыв подвинуть стул Ван Хелю и таращась на кровавую лужу, расплывавшуюся из-под распростёртого Оливье.

Вернувшись мысленно к тому случаю, Хель покачал головой.

– После того случая, – сказал де Белен, – граф не перестаёт думать, какое бы дело вам поручить, чтобы ещё раз насладиться виртуозностью вашего оружия.

– Надеюсь, граф не захочет натравить на меня никого из своих недругов, приехавших на турнир, – ответил Хель.

– Вы полагаете, что Оливье де ла Марш действовал по его просьбе?

– А разве вы считаете иначе, барон? Бросьте, я умею читать мысли и знаю, что вы думаете.

Барон смутился и предпочёл замять щекотливую тему.

– Не понимаю, почему до сих пор не приехал барон Фродоар, – донеслось с дальнего конца стола.

– От него не поступило вестей?

– Не было ни одного гонца.

– Что ж, придётся забыть о нём. А я давно хотел померяться с ним силой.

– Мессиры, а не его ли там знамёна? – громко спросил мужчина, в задумчивости стоявший у окна. – Смотрите, какая торжественная процессия.

Несколько человек присоединились к нему.

– Пожалуй, я выйду на крепостную стену, – проговорил кто-то. – Отсюда ничего не разобрать…

– Да, это флаг Фродоара, – подтвердил другой голос.

Во главе кавалькады ехали трубачи и менестрели, затем следовал сам барон Фродоар в боевых доспехах, поверх которых была надето длинное пурпурное блио с вышитым на груди гербом. Сразу за бароном скакал малолетний паж на крепком коне, украшенном бубенцами и пурпурной попоной, на каждом углу которой был вышит герб мессира Фродоара. Следом ехала группа рыцарей и оруженосцев, по два в ряд, тоже при полной амуниции. В конце процессии двигались оруженосцы, ведя на поводу боевых коней своих господ. Протрубил рог.

В замке сделалось шумно и тесно, как никогда. Последний день перед турниром гости провели за столом, ломившимся от яств. Казалось, что пиршество никогда не закончится. Слуги не успевали подносить вино и новые блюда.

Временами рыцари, утомившись долгим застольем, приглашали дам на танец и под звуки рожков, фретелей и арфы совершали неторопливые проходы вдоль зала, едва касаясь партнёрш кистями рук и низко раскланиваясь через каждые пять-шесть шагов. Во время танцев они вели неторопливые беседы, любезно улыбались друг другу и негромко смеялись.

Когда звучала резвая музыка, выбегали танцовщицы, набранные из окрестных деревень и специально обученные развлекать господ. Девушки были одеты в яркие туники и держали в руках бубны, украшенные пёстрыми лентами.

– Почему жизнь не всегда такая? – спросил, громко чавкая, сосед Ван Хеля. – Почему не ежедневно нас радуют эти прелестницы? Почему надо ходить в походы и проливать кровь из-за ещё одного клочка земли с какой-нибудь паршивой деревенькой? Хлеба, вина и женщин хватит на всех.

– А как же пыл сражений?

– К чёрту! Я уже давно не юнец, чтобы хвастать новой порцией выпущенных вражеских кишок. Я хочу только покоя!

– Это за таким-то столом и такими девицами вокруг? – засмеялся Ван Хель. – Да весь этот пиршественный шум разит не хуже боевой палицы. Я предпочитаю уединение.

– В вас, сударь, живёт, должно быть, душа монаха.

– Душа жреца, пресытившегося пышными церемониями.

– Ха-ха-ха! Славная шутка! За это надо выпить!

За плечом у Ван Хеля то и дело появлялся музыкант с флейтой из вываренной кожи, скрученной столь причудливо, что её можно было скорее принять за головоломку, чем за музыкальный инструмент. Эта флейта звучала очень громко и сильно раздражала Хеля.

– Если ты не провалишься сквозь землю сию же минуту, подлец, – рявкнул на флейтиста Ван Хель, – то я скормлю тебя дворовым собакам!

И несчастного музыканта как ветром сдуло. Ван Хель без удовольствия запихнул в рот кусок оленины и прислушался к разговорам за столом.

– Чудеса? Кто из нас сталкивался с настоящим чудом? – гремел высокий бородатый мужчина с огненно-рыжей львиной гривой. – Ничего такого нет! Кто из вас вспомнит хотя бы что-нибудь странное, что случилось с ним в жизни?

– Мессиры, – заговорил Фродоар, поедая жирное мясо, – вам трудно будет поверить, но прошлой зимой со мной произошло чудо.

– Любопытно.

– Опускаю нудные подробности долгого путешествия и сразу перехожу к сути. Мы заплутали, возвращались из города Альби. Вдобавок разразилась жуткая гроза, с громом и молнией.

– Зимой-то?

– Именно, мессиры. Это и стало началом дальнейших таинственных событий. Итак, поднялся страшный ветер, повалил мокрый снег. Моя свита прекрасно знает те места, но мы забрели в гористую местность и потеряли дорогу! Поверить в это просто невозможно, однако так случилось! И вот после долгих и безуспешных попыток выбраться оттуда, промокнув до нитки и по-настоящему отчаявшись, мы вдруг встретили монаха. Если быть точным, то он просты вышел к нам, появившись из ниоткуда.

– Монаха?

– Одинокого монаха. Но что меня удивило, так это его платье. Оно было совершенно сухое! Стоя под тем омерзительным мокрым снегом, монах умудрился остаться сухим. Он заговорил с нами и предложил нам укрытие. Речь у него была престранная, он сыпал какими-то незнакомыми словами, словно из другого языка, хотя звучали они все вполне по-французски.

– Что вы хотите сказать, любезный Фродоар?

– Я понимал далеко не всё из того, что говорил тот монах! – развёл руками рыцарь.

– Местное наречие?

– Поначалу я не придал этому значения, ведь под сенью христианских приютов можно найти целую тьму чужеземцев…