— Ничего я не спятила, — смутилась Фиона. — Мне от них лучше. — Она сердито подняла руки. — Ладно… давай проверим контейнеры.

Они пошли обратно вдоль игровой зоны, но остановились. В тридцати шагах впереди них вспыхнул огонек.

Он был крошечный, но такой яркий, что Элиот часто заморгал, пытаясь привыкнуть к свету.

В пятнышке света появилась серебряная зажигалка, отполированная до зеркального блеска.

Ее сжимала грязная рука с обкусанными ногтями.

А рука эта принадлежал мужчине в серо-синем спортивном костюме.

Фиона шагнула ближе к Элиоту. Тесно прижавшись друг к другу, они замерли в темноте.

Мужчина поднес зажигалку к лицу и прикурил. Он выглядел обычно — по крайней мере, справа, но тут он повернулся, и Элиот разглядел его лучше.

И у него перехватило дыхание.

С левой стороны на голове у мужчины не было волос. Кожу на щеке покрывали бугры. Левого уха не было, на глазу — бельмо. Перри Миллхаус!

— Я услышал вас, — произнес он хриплым шепотом. — Я вас ждал. Я знаю: вы где-то тут.

Элиот увидел, что в другой руке Миллхаус держит молочную флягу емкостью в один галлон, и почувствовал запах бензина.

— Нужно бежать, — прошептал он.

— Думаете, сможете меня убить после того, что они со мной сделали? — Миллхаус повернулся влево. — Думаете, я сам не пытался? — Он снова повернулся и прокричал: — Выходите! Ну, где вы там?

— Если он здесь, — пробормотала Фиона, — значит, девочка…

— …осталась одна, — продолжил Элиот. — Пошли.

— Погоди.

Фиона достала из сумки винтовку. Миллхаус облегченно вздохнул.

— Ладно… Значит, выбираем простейший вариант. Что ж, повеселимся.

Он убрал в карман зажигалку, встал на цыпочки и нажал на кнопку рубильника. Во все стороны полетели искры.

Тьма рассеялась. Парк аттракционов озарился тысячей ослепительно-ярких шаров. Свет перебегал по ним в обе стороны.

Миллхаус обернулся и увидел Фиону и Элиота.

— У меня есть огонь, детки. А это значит — тепло… и свет.

При ярком свете Элиот лучше разглядел Миллхауса. Его спортивная куртка была расстегнута. Грудь и живот покрывали множество рубцов — но не от ожогов. Похоже, ему сделали много хирургических операций, но не удосужились старательно наложить швы.

У Элиота часто забилось сердце. Он наконец смог сделать вдох и повернуть голову к Фионе. Она была слишком сильно испугана и не могла пошевелиться.

Элиот схватил сестру за руку, побежал и потащил ее за собой. Фиона словно очнулась от транса.

Не разнимая рук, они опрометью помчались вдоль ряда игровых кабинок.

От слепящего света у Элиота закружилась голова. Огни сливались в единое пятно. Он опустил глаза, уставился в землю, усыпанную соломой, и побежал дальше. Позади он услышал звук плещущейся жидкости и хриплое дыхание Миллхауса. Тот нагонял их.

— Ружье…

— Я не могу просто так выстрелить в человека, — умоляюще проговорила на бегу Фиона.

Элиот рискнул и обернулся.

Миллхаус отставал от них всего на десяток шагов.

— Он нас поймает! Ты должна! Они со всех ног побежали дальше.

Казалось, Миллхаус совсем близко и вот-вот схватит их. Неожиданно Фиона резко остановилась, развернулась и навела ружье на Миллхауса.

Она вскрикнула и выстрелила.

Две вспышки озарили дула ружья. Отдача получилась такой сильной, что Фиона не удержалась на ногах и упала.

Миллхаус рухнул на спину, покатился по земле и замер.

Молочная фляга упала рядом с Элиотом. Он отпихнул ее ногой подальше от себя. Ему вовсе не хотелось находиться рядом с бензином.

Фляга покатилась по траве, крышка слетела, и бензин пролился на землю.

Фиона окаменела от ужаса, глядя на лежавшего на земле Миллхауса. Она бросила дымящееся ружье и встала.

— Я убила его, — прошептала она. — Я не хотела.

— Позвоним в службу спасения, — сказал Элиот. — Полиция поможет нам разыскать девочку.

Мальчик шагнул к распростертому на земле Миллхаусу. Ему хотелось как-то помочь этому человеку, но он боялся подходить слишком близко и прикасаться к нему.

— Может быть, еще не поздно…

Миллхаус закашлялся и, дико хохоча, перевернулся на спину.

— Для меня уже слишком поздно, малявка.

Куртку на его груди продырявили пули, но крови не было видно. Из ран вырывались языки пламени и вытекала густая темная горючая жидкость. Она закапала на землю, подожгла солому, а потом — лужу бензина.

Миллхаус встал и потянулся к огню. Огонь пополз к нему, стал лизать его левый бок. Синтетическая ткань спортивного костюма начала плавиться.

Пламя охватило его руку, он вытянул ее. Огонь извивался, искрился и гипнотически приплясывал.

Элиот не в силах был пошевелиться, завороженный танцующим пламенем.

Миллхаус сделал два шага вперед.

Послышался выхлоп, резко нахлынул жар.

Молочная фляга расплавилась, остатки бензина вспыхнули, пламя охватило бейсбольную кабинку.

Шум и жар пламени заставили Фиону и Элиота опомниться.

Они развернулись и побежали.

Миллхаус расхохотался.

Линия игровых аттракционов сворачивала вправо — в тупик.

Дорогу преграждали трейлеры, сливавшиеся в массу сверкающего стекла и полированной стали. Над ними горела яркая неоновая вывеска:

Это был зеркальный лабиринт. Обогнуть его не было никакой возможности. И перебраться через него тоже. Они оказались в западне.

Элиот обернулся. Его сердце бешено колотилось, ком подступил к горлу. Он сжал кулаки. У него не было ни единого шанса, но тем не менее он приготовился к драке.

Объятый пламенем, Миллхаус шагал к ним и ухмылялся. Он знал, что они у него в руках.

Элиот увидел ружье — далеко, там, где его бросила Фиона. Правда, от выстрела большого толка не было, но все же он на какое-то время задержал Миллхауса.

Фиона резко обернулась.

— Пошли. — Она указала в сторону. — Посмотри! Вон туда! По другую сторону от зеркального лабиринта стояла лестница. Вход.

В детстве Элиот увлекался головоломками-лабиринтами. У него отлично получалось разгадывать их и находить выход даже из трехмерных пазлов, где пути пересекались и проходили один под другим. Может быть, им удастся оторваться от Миллхауса внутри лабиринта?

Фиона решилась первой. Она полезла вверх по лестнице.

Элиот последовал за ней.

Стены были то прозрачными, то зеркальными, в чем Элиот убедился, налетев на одну из них.

На несколько секунд он утратил ориентацию.

— Вперед! — крикнула Фиона. — Сюда! Налево.

Элиот помотал головой. Голова у него все еще кружилась.

— Нет, надо идти направо.

Из большинства лабиринтов можно было выбраться, все время поворачивая вправо. Самое лучшее для начала — испробовать очевидное решение. Элиот вытянул руки перед собой, чтобы убедиться в том, что перед ним нет невидимых барьеров.

Он повернулся.

Фиона не пошла за ним. Заупрямилась, как обычно. Выбрала соседний проход.

— Поворачивай обратно! — прокричал Элиот через стекло.

Миллхаус несколькими прыжками одолел ступени и стоял у входа в лабиринт. Над его ладонью по-прежнему приплясывал огонь.

Элиот почувствовал запах горелых волос и обуглившейся кожи.

Фиона инстинктивно попыталась оказаться ближе к брату. Она беспомощно протягивала к нему руки через стекло.

— Быстрее! — крикнул Элиот.

Он не собирался ее бросать.

Миллхаус вошел в лабиринт и повернул в ту сторону, куда пошел Элиот.

Мальчик не мог задерживаться. Он побежал.

Фиона увидела, что Миллхаус задержался у входа в лабиринт. Он посмотрел на нее, потом на Элиота и зашагал по проходу следом за ее братом.

Элиот опрометью помчался по лабиринту.

Миллхаус миновал Фиону, находившуюся в соседнем проходе. Он прошел совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Его кожа горела, отваливалась клочьями, вырастала снова и загоралась.