Видимо, мистер Миме все понял, поскольку кивнул.

— Думаю, это был он, — продолжал Элиот. — Столько всего произошло и так быстро, а теперь Фиона в ловушке.

Фиона. Естественно. Если в беду угодил Элиот, значит, и она тоже.

— Где ты сейчас?

— В десяти минутах к югу от заведения под названием «Последний закат», на первой автостраде.

— Ладно. Не трогайся с места. Постараюсь добраться туда как можно скорее. Больше никому не звони.

Элиот немного помолчал.

— Ладно… хорошо. Только поторопись, — наконец произнес он.

Роберт нажал кнопку «отбой».

— Если в деле замешано другое семейство, — сказал мистер Миме, — тебе надо мчаться туда пулей.

— Согласен. — Роберт протянул руку. — Дайте мне ключи от вашей машины. Придется украсть лимузин.

Мистер Миме изобразил улыбку Чеширского кота и протянул Роберту ключи.

Роберту хотелось так много сказать мистеру Миме, в частности — как ему стыдно, что он в нем сомневался. Но для этого не было времени. Фиона и Элиот… они в опасности.

Роберт выбежал из камеры.

Он никогда не копался в двигателе лимузина мистера Миме, поэтому точно не знал, какую скорость можно выжать из машины. Но именно это он сейчас собирался выяснить.

Элиот сидел на краешке переднего сиденья. Роберт перешел с невообразимой скорости на нормальную.

— Вот подъездная дорожка, — сказал ему Элиот. — Там было не меньше двадцати мужчин с ножами и пистолетами.

Роберт — настоящий Роберт — кивнул, не сводя глаз с дороги.

По крайней мере, Элиот надеялся, что этот Роберт Фармингтон настоящий. Он говорил как Роберт, и походка у него была как у Роберта. И он, как всегда, производил впечатление крутого парня. А самые первые слова, которые от него услышал Элиот, были: «Где Фиона?»

Элиот держал на коленях Леди Зарю. Сможет ли он снова исполнять музыку, которая убивает людей? От этой мысли кровь у него похолодела.

Для самозащиты — да. Чтобы спасти Фиону — да. Он уже доказал, что способен на это. Раньше он никогда не задумывался о том, играть или не играть на скрипке, но теперь ему придется задуматься.

Он провел ладонью по полированной деке. Стоило ему коснуться скрипки — и боль в руке пропадала, а пальцы становились более гибкими.

Другой Роберт — то есть Луи — обратил внимание на его руку, на красную воспаленную полосу. Что он сказал? «Проблематично, но вылечить можно».

Роберт свернул с шоссе. Под шинами лимузина захрустел гравий подъездной дорожки, ведущей к бару «Последний закат».

— Прибыли, — прошептал он.

Все выглядело как в прошлый раз: дюжина «харлеев» и пикапов около крыльца, за стеклянными дверями — мерцание неоновых реклам.

Однако Элиот сразу заметил несколько важных отличий. Окна на фасаде бара были разбиты. На боку одного из пикапов в нескольких местах виднелись следы пуль. Пахло дымом и — что странно — жженой известью.

Роберт открыл дверцу со своей стороны.

— Оставайся здесь.

Элиот недоверчиво посмотрел на него. Наверное, Роберт шутит. Если уж Элиота не испугали древний крокодил, самовозгорающийся псих и база ВВС, напичканная охранниками… Нет уж, теперь Роберт не остановит его словами «тут слишком опасно».

— Ладно, ладно, — покачал головой Роберт. — Только держись позади меня.

Он вышел из машины, сжав в руке пистолет. Элиот выбрался из лимузина и последовал за Робертом. Было тихо. Из бара не доносилось ни музыки, ни голосов. Роберт остановился перед крыльцом и уставился на гравий под ногами.

Поперек дорожки дугой рассыпались брызги запекшейся крови.

Роберт сглотнул подступивший к горлу ком, огляделся по сторонам и пошел дальше, но медленнее.

Элиот обошел кровавые брызги, стараясь не смотреть на них, но это ему не удалось. Красно-коричневые пятна невольно притягивали к себе его взгляд. Он отвернулся, испуганный тем, что его так зачаровывает вид крови.

Роберт поднял руку и остановился перед входом в бар.

— Все нормально. Дома никого нет. [97]

Он переступил порог и обернулся.

Элиот вошел в бар. Внутри было пугающе тихо. Все лампы были разбиты, тускло горели только неоновые трубки. Столы и стулья превратились в щепки. Как ни странно, бутылки на полках за барной стойкой не пострадали. На стойке даже стояло несколько стаканов, полных виски.

Неужели все это натворил Луи, замаскированный под Роберта?

Взгляд Элиота привлекли к себе две игральные кости, лежавшие на барной стойке. Они были похожи на маленькие рубины и очень напоминали те кости, которые дядя Генри заставил Элиота бросить во время первого заседания Сената. У Элиота даже пальцы зачесались — так ему захотелось прикоснуться к костям.

— Где та комната, в которой дверь?

Роберт оглядывался по сторонам, словно ждал, что кто-то или что-то может выскочить из тени.

— Около стойки.

Роберт осторожно подошел к выбитой двери и быстро расшвырял в стороны ящики и бочонки. Элиот удивился: от трех мужчин, вломившихся в кладовую, не осталось и следа.

Роберт обвел взглядом кладовую, подошел к двери, изрешеченной пулями, и удостоверился в том, что она закрыта на засов. Потом направился к холодильной камере, осмотрел ее, вернулся и закрыл за собой дверь.

— Вот здесь.

Элиот подошел к стене и провел ладонью по разрисованным кирпичам.

Он вспомнил, как мнимый Роберт втолкнул Фиону в дверной проем и захлопнул за ней дверь. В Новогодней долине было холодно, ниже нуля. Фиона, наверное, уже могла себе что-нибудь отморозить.

Элиот не понимал, зачем Луи сделал это. Может быть, для того, чтобы защитить его сестру от грубых мужчин из бара? Если так, то почему он и Элиота не вытолкнул за дверь? Правда, Луи дал Фионе куртку — проявил заботу. Совершенно непонятно.

— Теперь тут только кирпичи и краска. Но дверь была здесь.

— Понимаю.

Роберт убрал пистолет в кобуру и уставился на валявшуюся около стены дверную ручку. Похоже, он боялся к ней прикасаться.

К счастью, он не стал спрашивать, как нарисованная дверь могла превратиться в настоящую. Он поверил Элиоту. Ну конечно, ведь он работал на дядю Генри, поэтому, наверное, насмотрелся на разные чудеса.

Однако, хотя Роберт выглядел слишком крутым, чтобы его можно было назвать обычным парнем, Элиот видел в нем человечность. Так приятно было, что тот, кто постоянно имеет дело с безумием, остается более или менее симпатичным — чего никак нельзя было сказать о родственниках Элиота. Жестокие и лживые. Все до одного.

— Скажи, а каково это — работать на Генри?

— Что? — раздраженно спросил Роберт. — Сейчас не время об этом говорить. Нужно придумать, как вернуть твою сестру.

Элиот кивнул, но все же спросил:

— Он… хороший человек?

— Да. Самый лучший, — вздохнул Роберт. На его скулах заходили желваки. Он отвел взгляд от стены и добавил: — Правда. Чаще всего я не понимаю и половины из того, что он говорит и делает, но со мной он всегда был справедлив и даже добр и несколько раз спас мне жизнь.

Элиот догадывался, что Роберт о многом умалчивает, но удовольствовался таким ответом. Он почувствовал, что Роберт ему не врет.

Мальчик наклонился и подобрал дверную ручку. Она была медной, тяжелой, отполированной до зеркального блеска. Элиот воткнул стержень в стену, на старое место, но ничего не произошло.

— В прошлый раз дверь открылась с трудом, будто рассохлась. Может быть, придется потянуть ее вдвоем.

— Я раньше о таких штуковинах только слышал. — Роберт осторожно провел пальцем по нарисованному краю двери. — Боюсь, одной физической силы будет маловато. Нужно что-то еще.

— То есть?

— Магия — это по твоей части, — пожал плечами Роберт.

Магия? Бабушка усиленно втолковывала Элиоту и Фионе, что ничего подобного не существует, что так «непросвещенные люди объясняют естественные явления». Вот почему она вымарывала все подобные абзацы из книг — чтобы они с Фионой не забивали себе голову разными глупостями.