— Сегодня вы познакомитесь с таким количеством родственников! — обняв их, сообщил дядя Генри. — Вот где начнутся настоящие проверки и испытания. Семейная политика…

Лючия пробралась к Генри.

— А что насчет твоего беглого водителя? Он должен быть наказан.

— Я об этом позаботился, — заверил ее дядя Генри. — Обещаю тебе: наказание, которое постигнет Роберта Фармингтона за его проступки, не сравнится со всеми пытками в истории человечества.

Элиот и Фиона в ужасе переглянулись.

Фиона прижалась к Роберту. Он обнял ее.

Они стояли у поручня на палубе «Заблудшего» и смотрели на воды Карибского моря. Солнце еще не взошло, но Фиона уже успела искупаться, поиграть с дельфинами и позавтракать. Предстоял еще один великолепный день на Багамах, на яхте дяди Генри.

— Неужели все это когда-нибудь кончится? — прошептала Фиона.

— Нет, — отозвался Роберт. — Просто закрой глаза. Мы всегда будем вместе.

Фиона никогда не была мечтательницей, но сейчас послушалась и закрыла глаза.

— Помнишь, как мы пришли на пляж? — прошептал Роберт ей на ухо. — Помнишь, как ты нашла стеклянные поплавки?

— Это было ночью, — прошептала в ответ Фиона. — Черепахи выползали на берег.

— А мы плавали к рифам.

— Пляж с красным песком… Вряд ли кто-то бывал там до нас.

Все последние дни Фиона занималась тем, о чем раньше только читала в книгах. Именно такой жизни ей всегда хотелось: путешествия, приключения… и, конечно, с ней рядом был Роберт. Сильный, загорелый, красивый. Крутой парень, одним словом.

Вот такой она и запомнит эту неделю.

Только одно изменилось. Фиона обернулась и посмотрела в сторону кормы, где в гамаке, подвешенном между бизанью и грот-мачтой, спал, мирно похрапывая, дядя Аарон.

Фиона не сомневалась, что он за ними наблюдает. Нянька, назначенная дядей Генри.

Почти всю неделю дядя Аарон молчал. Большую часть времени спал или притворялся спящим, но тем не менее каким-то образом всегда оказывался то за углом, то рядом с очередной дюной. Ждал, убеждался в том, что они с Робертом не угодили в беду.

После всего, что произошло, Фиона понимала, что семейные беды могли быть очень реальными — особенно для окружающих.

Городок Дель-Сомбра сгорел до основания. Никто не погиб, но десятки людей были ранены, многие лишились жилищ, потеряли работу.

Но дядя Аарон находился здесь не для того, чтобы предотвратить нечто подобное.

Фиона и Роберт купались в заливе под луной, целовались украдкой, ходили, взявшись за руки… и только, хотя Фионе отчаянно хотелось большего.

С другой стороны, возможно, длительный роман под наблюдением дяди Аарона был не так уж плох. Между ней и Робертом могли возникнуть… сложности.

Фиона взяла Роберта за руку и повернула лицом к морю.

— Ты по-прежнему будешь водить машину дяди Генри?

— Думаю, да. Если мистер Миме сможет утаить это от Сената. — Роберт указал на шлюпку. — По идее, меня должны наказать.

— Может быть, ты еще немножко задержишься?

— Что? — улыбнулся Роберт. — Чтобы растолстеть тут, в этом раю? Нет уж. Здесь нет дорог, а я рожден, чтобы сидеть за рулем. — Он погладил руку Фионы. — Не переживай. Мистер Миме не позволит, чтобы со мной что-нибудь случилось.

Фиона не была в этом уверена, но понимала: Роберт ни за что не допустит, чтобы им кто-то помыкал. Никто не сможет указывать ему, как нужно жить. Это, как и многое другое в Роберте, восхищало ее.

Она машинально притронулась к розе, висевшей на шнурке у нее на груди. Фиона до сих пор не могла понять: настоящий это цветок или ювелирное изделие. На ощупь он был и живым, и металлическим. Теперь она не расставалась с этой розой. На цветок не действовали ни солнце, ни вода, ни ветер, и он по-прежнему благоухал точно так же, как в тот день, когда тетя Лючия вручила его Фионе. Всякий раз, когда Фиона вдыхала его аромат, она не могла удержаться от улыбки. Роза напоминала ей о том, что она чего-то достигла в жизни… и состоит в Лиге.

Ее пальцы сплелись с пальцами Роберта.

— Есть правила, — грустно проговорила она. — Водители не имеют права на романтические отношения с членами Лиги.

— Некоторые правила придуманы для того, чтобы их нарушать, — прошептал Роберт и нежно погладил пальцы Фионы.

Фиона отняла руку. Она держалась за поручень, но не прикасалась к Роберту.

— Не знаю.

— О чем ты? — неожиданно серьезно спросил Роберт.

— Понимаешь…

Фиона не могла подобрать слов. Она встречалась лицом к лицу со смертью, богами и демонами… Сейчас ей было труднее. Но она должна сказать это — если не ради себя, то ради Роберта.

— Понимаешь, мне бы хотелось проводить с тобой вот так день за днем, но этого не будет. Лига обязательно нас выследит, и они погубят тебя из-за меня.

Роберт повернул голову к Фионе и посмотрел на нее с нескрываемой болью.

Фиона отвела взгляд.

— Я не говорю, что это конец. Это только начало чего-то между мной и тобой… Пока даже не знаю, начало чего. Мне нужно время, чтобы понять, как все сложится.

Роберт приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.

— Я тебя понял. Ты боишься, как бы я не прыгнул выше головы. Тогда мне будет больно.

— Ты уже прыгнул выше головы, — прошептала Фиона.

По лицу Роберта пробежала тень. Он словно бы вспомнил что-то неприятное. Но в следующее мгновение он кивнул и вздохнул.

— Возможно, ты права.

Они повернулись к океану и стали молча рассматривать волны.

Что тут скажешь? Больше всего на свете Фионе хотелось, чтобы они с Робертом не расставались, но разве можно допустить, чтобы он пострадал или погиб из-за нее.

Все это было так несправедливо.

И похоже на шахматную партию с сотнями фигур. Тетушки, дядюшки, кузены и кузины… Фиона только начинала разбираться в правилах. Это было так волнующе, но при этом смущало и пугало. Она не могла подвергать Роберта такой опасности.

А как же Одри? Каково ее место на шахматной доске? Неужели она оберегала Фиону и Элиота только потому, что этого требовал долг? Или все же в ее сердце осталось хоть немного любви к ним?

Что же означало — быть богиней? Остаться совершенно одинокой? Лишить себя всех чувств?

Фиона попыталась что-нибудь ощутить.

Это было трудно, очень трудно с тех пор, как она отсекла от себя аппетит. После того как она съела кусочек Золотого яблока, стало немного легче, но все равно ей приходилось сосредотачиваться, чтобы ощутить теплое чувство к Роберту и верность брату. А что же она чувствовала, думая об Одри? Ощущение потери… и надежду на то, что между нею и матерью еще что-то может наладиться.

Все эти смутные чувства касались «хорошего» семейства — материнской стороны. Но как же быть с отцом — Луи и всеми остальными падшими ангелами?

Фиона опустилась на колени и порылась в сумке. Там лежала соломенная шляпа, купальники, видеокамера в водонепроницаемом футляре, «йо-йо», подаренное дядей Аароном. Наконец Фиона нащупала кожаный мешочек.

Она достала из него сапфир Вельзевула.

Камень уменьшился до размеров куриного яйца. Фиона сжала в пальцах кожаный шнурок, сапфир повис на нем и закачался над водой.

Он был прекрасен. Просто притягивал к себе взгляд. Фиона заглянула в его глубины. Сапфир имел сотни граней, но они были расположены неравномерно. Камень сверкал синевой мерцающего пламени, чистого неба, безбрежного океана.

Это была не просто бесценная драгоценность. Фиона хранила его как напоминание о семействе отца, которое по-прежнему сильно осложняло ее жизнь.

Как бы они поступили с Робертом, если бы узнали, что у них с Фионой роман? Его жизнь была бы в постоянной опасности.

— Что ты собираешься делать с этим камнем? — спросил Роберт.

— Я могу просто выбросить его в океан. — Фиона покачала сапфир на шнурке. — Пусть его проглотит какая-нибудь рыба — вместе со всем злом, какое кроется внутри его.

— Неплохая идея. — Роберт разглядывал сверкающий сапфир.