У Тэры сложилось впечатление, что вопрос исчерпан. К тому же ужасно хотелось спать. Она вздохнула, повернулась на бок и уткнулась лицом в подушку.

Вспоминая об этом позднее, она удивлялась своей наивности.

На следующий день Сол позвонил доктору Дейнману и выразил настоятельную обеспокоенность состоянием Джорджианы. Доктор Дейнман был любезен и доброжелателен. Однако он не собирался уступать натиску. Он ответил на все вопросы, однако таким образом, чтобы сохранить профессиональную тайну. Он дал понять рассерженному мужу, что не может обсуждать с ним содержание бесед с его женой на психотерапевтических сеансах. Эта информация сугубо личного свойства, и мистер Ксавьер должен понимать это.

Доктор Дейнман заявил, что он доволен прогрессом, которого достигла миссис Ксавьер. Он не видит причин для беспокойства по поводу ее действий. Это вполне естественно, что женщина захотела проехать мимо одного из своих домов, в который она фактически не имеет доступа.

Сол понял, что ему придется согласиться с вежливыми доводами этого человека. Он послушал немного, а затем мягко положил трубку, оборвав доктора на полуслове.

После этого он позвонил Джорджиане, намереваясь поговорить с ней мягко и доброжелательно и в то же время досконально все разъяснить ей. Однако никто не подошел к телефону. Ее не было и у Элфриды, которая заверила Сола, что Джорджиана в полном порядке и на удивление спокойно примирилась с раздельным проживанием супругов.

После обеда, около половины пятого, Тэра опять увидела голубой "мерседес". Минут десять она наблюдала за ним. Ее сердце наполнилось сочувствием, она постаралась отбросить в сторону собственные чувства и поставить себя на место отвергнутой жены.

Неожиданно Тэра поняла, что не может больше вынести пассивного созерцания. Она должна что-то предпринять, чтобы изменить ситуацию в положительную сторону. Понимая, что Сол удержал бы ее силой, если бы догадывался о ее намерениях, Тэра выскользнула за дверь и направилась по аллее к воротам.

Она нервничала, сердце стучало в рваном ритме. Ее толкала вперед храбрость, присущая юности, и вера в свою способность перекинуть мост через расселину и сделать жизнь чуть-чуть лучше.

Она вышла за ворота, пересекла дорогу и склонилась к окну водителя.

Женщина повернула лицо. У нее были необыкновенные, поразительные глаза. Небесно-голубая радужная оболочка на фоне чисто белых, как у свежесваренных яиц, белков.

Да она просто красавица, подумала Тара, чувствуя легкий шок. Такие изящные черты лица. И эти густые темные ресницы, составляющие такой разительный контраст с кожей цвета лепестков магнолии и каскадом светлых волос.

– Я Джорджиана, – объявила женщина.

– Да, я догадалась. Я Тэра.

Последовало долгое молчание.

Тэра облизнула губы. Ее мысли тревожно прыгали. "Простите, что украла у вас мужа, Джорджиана. Я вам очень сочувствую. Но если бы у меня был выбор, я бы сделала это снова. О Боже!"

– Может быть, хотите зайти в дом? Миссис Локтон как раз готовит чай.

Джорджиана сжала руками рулевое колесо и уставилась вперед сквозь ветровое стекло.

Тэра подумала, что сейчас Джорджиана заведет мотор и уедет прочь. На месте Джорджианы она поступила бы именно так.

Но вместо этого она с изумлением увидела, что Джорджиана Ксавьер открыла дверцу и перекинула через порог машины свои восхитительно стройные ноги.

Сол говорил Тэре, что беременность длится не так долго, чтобы переживать по поводу вынужденного воздержания. В действительности время ожидания оказалось еще меньше, чем он думал.

В августе, всего лишь несколько дней спустя после свадьбы Рейчел и Дональда, Тэра на четыре недели раньше срока родила двойню. Оба ребенка, мальчик и девочка, были маленькими и слабыми. Новорожденный мальчик, Сол Ричард Эристотл, умер в возрасте тридцати шести часов.

Скрипичный концерт Эдуарда Элгара – одно из величайших и наиболее любимых произведений в репертуаре виртуозов. Это мощная пьеса, длящаяся почти целый час, полная технических тонкостей и сложных эмоций.

В последние несколько недель Тэра без устали практиковалась в исполнении этого концерта, находя время для занятий среди забот о малышке Алессандре, которой скоро должен был исполниться год, и вновь открытых прелестей любви с Солом. После рождения близнецов ей посоветовали подождать несколько недель, прежде чем возобновить то, что врач назвал супружескими отношениями. Она немедленно отвергла этот совет. Она не могла ждать. Она изголодалась по Солу. А он готов был проглотить ее.

Приближалось ее двадцатилетие, и Сол задумал отметить это событие эффектным и совершенно замечательным образом. В этот день Тюдорский филармонический оркестр должен был дать большой благотворительный концерт. Сбор от концерта предназначался больнице, где ухаживали за новорожденным сыном Сола и Тары в течение недолгих часов его короткой жизни.

Сол предложил совету управляющих пригласить мать ребенка, память о котором лежала в основе этого замысла, в качестве солистки. Предложение получило искреннее одобрение.

Когда Сол сообщил об этом Тэре, она пришла в изумление. Она смотрела на него с выражением невероятного восторга и одновременно ужаса.

– Ты сможешь, – нежно сказал он, обнимая ее и щекоча легкими поцелуями.

– Ты сам будешь за пультом, Сол? – спросила она, отчасти шутя, отчасти с подлинным беспокойством. – Ты не бросишь меня на растерзание какому-нибудь заезжему дирижеру?

Он хмыкнул.

– Я буду дирижировать. Так что тебе лучше как следует подготовиться к выступлению, мой нежный ангел, иначе от тебя останется мокрое место.

Тэра внутренне встрепенулась от его угрозы.

Потом Сол играл с малышкой Алессандрой, а Тэра наблюдала за ними. Алесеандpa обожала Сола. Ее большие сияющие глаза не отрываясь следили за его движениями, детское личико светилось восторгом.

Тэра в точности понимала это чувство. Она сама до сих пор была безнадежно влюблена в Сола, находилась в полной, почти рабской зависимости от него. Он был всем для нее, он заполнял ее жизнь, ее сны, ее мечты. Весь остальной мир, казалось, отодвинулся куда-то далеко, и люди в нем существовали как бы в тени, за пределами круга света, отбрасываемого Солом.

Иногда ей казалось, что она охвачена своего рода болезнью, которой не в силах противостоять, и не знает, существует ли лекарство от нее.

Она была влюблена в его убежденность, отточенность его суждений, его безграничную веру в себя. Однако Тэра отнюдь не была слепа к его недостаткам: непримиримости, неспособности к компромиссам и граничащей с деспотизмом властности. Она вела постоянную борьбу, чтобы не оказаться полностью подчиненной его воле. Это было трудное, но захватывающее занятие. Тем не менее, она считала, что ей удается держать голову над водой.

Со временем она научилась не судить о том, что он говорит или делает, лишь по внешним признакам. Сол был стратегом, смотрящим далеко вперед. Несмотря на страстность своей натуры, он редко поступал импульсивно. За его словами и делами всегда стояла четкая цель.

Тэра не могла не задуматься о мотивах, которые заставили Сола устроить для нее эту замечательную возможность выступить перед публикой в сопровождении прекрасного оркестра. Возможно, это было просто желание сделать ей самый лучший подарок, какой он мог придумать, но, поскольку Сол ничего не делал просто так, она подозревала, что за этим стоит какой-то более тонкий расчет.

В то же время она отчетливо понимала, что, принимая этот дар, она подвергает себя риску показаться дурой, если из-за недостатка опыта или нервного напряжения не сможет справиться с задачей. Хотя, конечно, поскольку концерт будет благотворительным, то не случится катастрофы, если она просто покажет уверенное исполнение.