И в этот миг он увидел слезы. О чем были эти слезы — о потерях, о том, чего не удалось сделать, или о том, чего уже никогда не увидеть? Не сказав ни слова, Гидеон вышел из комнаты.

Рафи дожидался в коридоре между двумя комнатами.

— Ну и что ты думаешь?

Гидеон отреагировал неожиданно.

— Я думаю, что кое-кому здорово повезло в этом деле.

— Это кому же?

— Ребенку.

— Надеюсь, ты получил достаточную информацию, потому что так оно и есть, — согласился Рафи.

Гидеон не стал спрашивать о судьбе Али Калила. Он знал, чему быть, того не миновать. Брат кофейщика — другое дело. Впрочем, и с ним он предоставил разбираться Рафи. Когда ребенок поправится после операции, семью водворят обратно на мусорные кучи, иными словами, вышлют на оккупированные территории.

— По крайней мере ты можешь быть доволен судьбой ребенка, — добавил Рафи.

Гидеон слишком устал, чтобы объяснять ему, что единственное ощущение, которое целиком заполнило его душу, было ощущение смерти. Это ощущение было смесью все тех же угрызений совести и тоски, которые он носил в себе с тех пор, как однажды остался живым. Однако теперь в том чистилище, где он сейчас пребывал, появилось что-то вроде галлюцинации.

— Все, что у тебя сейчас есть, это Саша Белль, — предупредил его Рафи.

Свежая новость, ничего не скажешь.

Позавтракать вместе — была идея Маури, а Саша выбрала ресторан, солидное заведение около Одеона, основанное еще в 1686 году. Справа от ресторана располагался отель, тот самый, в котором Карами дебютировал при захвате заложников. Здесь Маури мог по достоинству оценить затею с телесериалом. Все, что ему было нужно для полного счастья. Другое дело Саша. У нее имелись кое-какие причины, чтобы еще раз удостовериться в прочности своего положения.

— Маури, я привлекательная?

Он немного опешил.

— Что за дурацкий вопрос?

Гораздо легче отделить церковь от государства, чем личное от общественного.

— Просто ответь — да или нет?

— Ну, конечно, да.

Ей стоило некоторого труда продолжать дальше, чтобы развеять глупейшие предрассудки, с которыми ей следовало бы справиться много раньше.

— Скажи, если все можно было бы переиграть, ты бы все равно пригласил меня?

— Не означает ли этот вопрос, что я еще не потерял тебя после твоего крутого европейца? — Он взял ее за руку. Какой он из себя, а?

— Крутой, — угрюмо сказала она.

— Послезавтра мы вылетаем, — начал Маури, меняя тему. — При условии, что не будет никаких сложностей.

— Как ты думаешь, сколько мы там пробудем?

— Около недели. Опять-таки, если все будет нормально.

Она решила ничего не говорить Маури, но вдруг выпалила:

— Он тоже собирается туда, понимаешь?

— Кто? — как бы между прочим поинтересовался Маури, но в его голосе слышалось напряжение.

— Вчерашний кавалер.

Было видно, что ему это неприятно.

— Зачем?

— У него командировка в Северную Африку.

— Значит, мне достанется только часть твоего внимания?

Их отношения уже не были прежними.

— А ты думал об этом, когда брал с собой Бендекс?

— У Бендкес на уме одни магазины, а твой знакомый собирается в Тунис, чтобы быть с тобой.

— У него там работа.

— Между прочим, и Бендекс тоже на службе. Она будет отвечать на все телефонные звонки.

— А если будут звонить мне?

— На все.

— Но, Маури, почему?

— Потому что я не доверяю телефонисткам, а нам могут звонить по важным вопросам. — Он помолчал. — Давай, Саша, лучше сосредоточься на нашем сериале.

— Чем я и занимаюсь, — многозначительно сказала она.

— Ты нужна мне, Саша, — нежно проговорил Маури.

— Я будут вся в твоем распоряжении, — уверила она его. — Я в восторге от этой работы и жду не дождусь, чтобы начать.

— Начать что? — игриво поинтересовался он.

— Перестань, Маури! Я жду не дождусь, чтобы снимать Карами.

— Верю, — кивнул он, откидываясь назад. — И, похоже, ты нашла себя в этом деле. Удивительно, но в этой истории с террористами ты, кажется, чувствуешь себя, как рыба в воде.

— Так оно и есть.

— И как ты это объясняешь?

— Все эти годы я работала на тебя. Не правда ли?

— Я просто хочу, чтобы ты не натворила каких-нибудь глупостей. Только и всего.

— Но это зависит не только от меня.

— Тем хуже для тебя.

— В любом случае меня это мало волнует. К тому же, меня и теперь не осыпают цветами, — попробовала улыбнуться она.

— Саша, ты многого добилась. Почему ты так неуверена в себе?

Нужно мило улыбаться, нужно шутить, даже когда нет для этого сил.

— Может быть, потому что меня никогда не называли очаровательным ребенком.

Метрдотель подошел к столу и обратился к Маури.

— Мадемуазель Белль с вами? — поинтересовался он так, будто ее вообще не было за столом и будто бы она могла материализоваться только в том случае, если Маури ответит положительно и позволит ей обрести телесную оболочку.

«А я, по-вашему, что — паштет из печенки?» — захотелось крикнуть ей.

— Я — мисс Белль, — сказала она, предпочитая выбросить французское «мадемуазель», которое метрдотель изящно ввернул в свой вопрос на невнятном английском. Будто они пришли не завтракать, а на курсы официантского мастерства или английского разговорного.

— К телефону, — сообщил он с поклоном.

Она побледнела.

— Расслабься, — сказал Маури, — может, это и не он.

— Само собой. Это какое-нибудь приятное известие. Например, что наша программа закрыта.

Через пять минут она снова была за столом. Слегка покраснела — словно опоздала на банкет.

— Ну что, закрыли программу?

— Нет, — сказала она, и ее глаза сияли. — Он придет сюда. Он хочет увидеться со мной до того, как я отправлюсь на интервью к теще Карами.

— Прекрасно. Познакомишь нас.

— Нет, Маури, прошу тебя!

Она смутилась, как будто не допускала такой возможности. Однако Маури остался спокоен и не стал спорить.

— Понимаю, — сказал он. — Не хочешь, чтобы он испугался, увидев своего соперника.

Он усмехнулся, а она чмокнула его в щеку.

— Что ж, — добавил он, — поскольку мы ограничены во времени, давай что-нибудь закажем.

Его забавляло все происходящее. Тем более, что это Бендекс переадресовала звонок Гидеона в ресторан.

— Я возьму виски со льдом, — сказала она.

— Как обычно. Это меня не удивляет, — отозвался Маури, подзывая официанта.

— Что тебя не удивляет?

— Умная девушка заказывает незамысловатый напиток. Обещай и впредь не разочаровывать меня и не заказывать джин с ликером!

В его глазах уже не было удивления и юмора. Напротив, в них было какое-то напряжение, и это озадачило ее.

— Обещаю, — сказала она.

— Не забывай и с этим парнем.

— А на закуску, — продолжала она, пропуская мимо ушей последнюю реплику, — я возьму устриц.

— Он действительно так хорош?

— А что тут удивительного?

— Я не так хорош?

— Ты другой, Маури.

— А он не «другой», твой крутой европеец?

И опять ее покоробила проза жизни.

— Откуда мне знать? Мы с ним едва знакомы.

Они столкнулись в дверях — Маури и Гидеон. Эпизод не занял много времени. Проход был довольно узким, чтобы двое широкоплечих мужчин могли легко разминуться. Саша наблюдала за ними и удивилась тому, что на этот раз Гидеону не удалось настоять на своем. У Маури мелькнула догадка, кто перед ним, когда он проходил через эти старинные скрипучие двери. Гидеон же не знал Маури. Маури сделал шаг назад. Гидеон отступил также. Некоторое время они делали вежливые жесты, предлагая друг другу дорогу. Пожалуйста. После вас. Нет, пожалуйста. Только после вас… До тех пор, пока, быстро кивнув, Гидеон не вошел первым, а Маури задержался, дождавшись, пока тот не сядет за стол.

Гидеон сразу потянулся через стол, накрытый белой скатертью и взял Сашу за руки.