— Дайте шерифа Хенли!
Через несколько секунд она услышала его голос:
— Ну? Что случилось?
— Вы правы, Генри, — прохрипела Мэдди. — Я убила моего мужа. Приезжайте и арестуйте меня, только включите сирены! Быстрее!
— Мэдди?.. — заговорил Генри, но Мэдди перебила его:
— Спешите! И не забудьте включить сирены! Быстрее!
Генри не забыл о сиренах. К тому времени когда он подкатил к дому Мэдди, вся улица высыпала из домов, но ей было плевать. Она не могла думать ни о чем, кроме того, что Эм испугана, что ей сделали больно, что она во власти похитителя. Мэдди охватил такой страх, что у нее подгибались колени.
— Что случилось, черт побери? — спросил Генри, когда она открыла ему дверь. Мэдди втянула его в дом и сказала:
— Мне позвонил похититель.
— Успокойся, — велел Генри и, взяв Мэдди за руку, ввел ее в комнату. — Успокойся и рассказывай все по порядку.
— Он сказал, что я убила мужа и что мне не видать больше дочери, если я не сознаюсь, — голос Мэдди дрожал.
— Ты уверена, что это был мужчина?
Мэдди кивнула:
— Абсолютно. Он говорил хриплым голосом, но это точно был мужчина. Он сказал, что у меня пятнадцать минут, чтобы позвонить вам и сознаться.
— Что ж, он должен был услышать сирены, если не глухой, — заметил Генри. — Ты все сделала правильно. Ты не узнала его по голосу?
— Нет, конечно, — ответила Мэдди, изумляясь тупости Генри. — Если бы я его узнала, я уже ехала бы за дочерью. Генри, ее кто-то украл. Должно быть, это убийца, ведь, кроме него, никому нет дела, сознаюсь я или нет. Мою дочь похитил убийца! — Помолчи хотя бы минуту, — сказал Генри и, выйдя из дома, вернулся к своему автомобилю. Вся улица внимательно следила за тем, как он вынул из машины рацию и заговорил в микрофон. Мэдди оставалось лишь надеяться, что он отдает правильные приказы. Эм пропала, Эм похищена — эта ужасная мысль никак не укладывалась у нее в голове. «Эм!» — кричало все существо, а руки мучительно болели, они были пусты, потому что не могли обнять дочь.
— Я знаю, ты испугана, — сказал Генри, вернувшись в дом и вновь усаживаясь рядом с Мэдди. — И все же постарайся сосредоточиться. Не мог ли это быть кто-нибудь из банка?
— Из банка? — Сама мысль об этом казалась столь нелепой, что Мэдди растерянно заморгала. — Неужели вы думаете, что Брента убил Харолд Уайтхед?
— Может, Уэбстер? — спросил Генри. — Тот самый парень, что провожал тебя к сейфу? Ты видела, как он уносил твою ячейку обратно в хранилище?
— Нет, — сказала Мэдди. — Я взяла паспорт Эм и сразу убежала. — Слова Генри поразили ее словно удар грома. — Уэбстер? Так вы полагаете, что деньги украл Уэбстер? Думаете, Уэбстер похитил Эм?
— Тот юнец, что разбил твою машину в четверг, — его младший брат, — сообщил Генри. — А я не верю в совпадения. Итак, мог ли это быть голос Уэбстера?
— Это мог быть чей угодно голос, даже ваш, — ответила Мэдди. — Что будем делать, Генри? Моя дочь…
— Сейчас твоей дочери нужно лишь одно — чтобы ее мать прекратила панику, — сказал Генри. — Думай и вспоминай. Это не мог быть Стэн Сойер?
— Господи, откуда мне знать? — Мэдди уронила голову в ладони. — Это был хриплый шепот, а я не отличила бы Стэна от Уэбстера, даже если бы они говорили нормальным голосом.
— Может, Хауи? — подсказал Генри, и Мэдди ответила:
— Нет. Точно нет. Я бы узнала Хауи. Это был не он.
— Повтори дословно, что он тебе сказал, — попросил Генри, но в тот же миг раздался телефонный звонок и Мэдди ринулась к аппарату. — Я тоже послушаю, — добавил Генри, шагая следом за Мэдди.
Она подняла трубку и повернула ее так, чтобы было слышно им обоим, но оказалось, что звонит ее мать.
— Мэдди, что случилось? Я слышала сирены и видела на улице проблесковые маячки. Это к тебе? Эм вернулась? Что происходит?
— Нет, Эм не вернулась, — ответила Мэдди, изо всех сил стараясь говорить спокойно. — Мы до сих пор не нашли ее. Это приехал Генри, он собирается начать поиски.
— Так попроси его выключить сирены, не то вся улица решит, что у тебя стряслась беда.
— Мама, я не могу сейчас с тобой говорить. — Мэдди положила трубку, невзирая на протесты матери. — Сирены сделали свое дело, — сказала она Генри. — Как по-вашему, похититель успел их заметить?
— Их заметил весь город, — отозвался Генри. — А теперь повтори его слова и вспомни, как он их произносил.
Мэдди закрыла глаза и попыталась припомнить слова похитителя.
— Он сказал… сначала он сказал «миссис Фарадей», потом добавил что-то вроде «у вас очень милая девочка», потом сказал, что если я не явлюсь с повинной, то никогда не увижу свою дочь.
— Явка с повинной? Так он и сказал?
Мэдди откинула голову назад, прижавшись затылком к стене.
— Не могу вспомнить, — сказала она. — Он еще говорил, что я должна сознаться. Что я должна позвонить Генри.
— Генри? Или шерифу Хенлм?
— Нет, я точно помню, он сказал «Генри».
— Мэдди, постарайся припомнить его доподлинные слова, — велел Генрн. — Может быть, там найдется какая-то зацепка.
— Он знает о деньгах, — ответила Мэдди. — Он потребовал, чтобы я рассказала вам о деньгах.
«И о пистолете тоже», — вспомнила она, похолодев. Кем бы ни был похититель, он знал о пистолете, спрятанном в «сивике». Значит, это и есть убийца.
О Господи! Эм в руках убийцы.
У самого уха Мэдди вновь зазвонил телефон, и она вскрикнула от неожиданности и испуга.
— Прежде чем ответить, глубоко вздохни, — сказал Генри, но Мэдди не могла думать ни о чем, кроме Эм.
Эм ехала по обочине дороги. Велосипед вихлял из стороны в сторону, и она так устала, что не была уверена, удастся ли ей удержать равновесие. Поначалу мысль отправиться на ферму казалась Эм просто великолепной. К тому же она знала дорогу, потому что запомнила нужные повороты с помощью приема, который подсказал Кей Эл: тридцать три человечка сидят на крылечке и щелкают гикориевые орешки. Однако Эм катила по Тридцать третьему шоссе, как ей казалось, не менее часа, но никакой Порч-роуд не было и в помине. А если и была, она ее пропустила. Она заблудилась в сельской глуши, ее могут украсть, задавить машиной, даже застрелить… Эм судорожно сглотнула. После получаса езды в корзинке велосипеда Феба стала проявлять нетерпение, а к концу первого часа Эм и сама начала беспокоиться. Мысль отправиться на ферму уже не казалась такой удачной, хотя она была бы очень рада, если бы ей удалось туда добраться.
Феба опять заскулила, и Эм решила отдохнуть. Она свернула с дороги и остановилась под деревом, едва успев прислонить велосипед к стволу и подхватить собаку, которая выпрыгнула из корзинки и повисла на поводке. Рухнув на землю под деревом, Эм принялась наблюдать за Фебой, которая вынюхивала землю, ковыляя по широкой полуокружности, ограниченной длиной поводка.
Конечно, можно было развернуться и поехать домой, но это привело бы Эм в точку, откуда она начинала, а ей совсем туда не хотелось. Она с трудом вытерпела неделю в школе, и самым неприятным было то, что дети при ее появлении начинали говорить приглушенными голосами. Даже Мэл то и дело норовила засыпать ее вопросами. До сих пор в жизни Эм не было такого случая, чтобы ей захотелось оказаться подальше от Мэл.
Нет, она прекрасно понимала подругу. Эм и сама была не прочь услышать ответы на многочисленные вопросы, но мама продолжала врать, и наконец пришло время самостоятельно докопаться до истины. Начинать следовало с фермы и с Кей Эла. Они могут вместе порыбачить, поболтать о Фебе, и, может быть, тогда жизнь покажется не такой страшной, а заодно она сумеет, что-нибудь разузнать.
Но только если найдет дорогу. А это невозможно, пока она не поднимется с земли, чтобы вновь крутить педали. Как ни противна была ей эта мысль, Эм понимала, что она не может провести под этим деревом всю свою жизнь. К тому же рано или поздно стемнеет, и тогда ей придется несладко.
— Идем, Феба, — позвала Эм. Феба торопливо засеменила ей навстречу, и она подхватила ее и уложила в корзину, застланную полотенцем. Вздохнув, Феба завозилась, устраиваясь поудобнее. — Я знаю, мне и самой это не нравится, но тут уж ничего не поделаешь, — сказала Эм, и в тот же миг со стороны дороги послышался звук приближающегося автомобиля. Она подняла лицо и увидела ярко-красный «мустанг».
